Часть вторая
Глава первая
Самый рентабельный агент ЦРУ
Гипоманиакальность штурмом берёт резидентуры
Новейшая история свидетельствует, что не только в основе огромных быстро нажитых состояний лежит преступление — зачастую ему обязаны своими успехами и спецслужбы.
В феврале 1977 года офицер ЦРУ, работавший в Москве под дипломатическим прикрытием посольства США, обнаружил записку, оставленную под стеклоочистителем своей машины. Автор записки утверждал, что имеет доступ к военной информации, которая настолько ценна, что сможет изменить баланс сил в пользу США. Автор выражал желание встретиться с сотрудником ЦРУ.
Примерно в то же самое время КГБ устроил засаду и задержал другого церэушника из посольской резидентуры, направлявшегося на встречу со своим агентом, работником сверхсекретного предприятия, прибывшим в столицу из категорически закрытого для посещения иностранцев города Красноярска 40. Незадачливого церэушника выслали из СССР, а директор ЦРУ адмирал Тернер приказал всему личному составу посольской резидентуры в Москве перейти на «режим молчания». Все встречи с агентурой в Советском Союзе и в Восточной Европе были отменены.
Стало ясно: что то не так, и Тернер заподозрил, что записка является частью большой ловушки. Через несколько недель появилась другая записка. К ней автор приложил описание некоторых технических деталей одной из советских радарных систем. Но даже этого было недостаточно, чтобы руководство ЦРУ убедилось в искренности автора посланий.
Вскоре английские разведчики, действовавшие с позиций посольства Великобритании в Москве, сообщили своим американским коллегам, что в их поле зрения попал худощавый мрачного вида человечек, по всем внешним признакам советский гражданин, который настойчиво предлагает свои услуги передать секретную информацию. Американцы в ответ только рассмеялись.
Ещё месяц спустя человек, внешне соответствовавший описаниям англичан, подбежал к офицеру ЦРУ, когда тот остановил машину у светофора, недалеко от американского посольства, и попытался передать ему очередную записку с предложением о сотрудничестве. Офицер, выжав до отказа педаль газа, в панике рванул на красный свет…
* * *
В попытках русского войти в контакт с американцами, с англичанами и вновь с американцами начинающий психиатр усмотрел бы признаки гипоманиакального поведения, но директор ЦРУ расценил его по своему, обнаружив в действиях незнакомца подтверждение своим подозрениям, что всё это провокация КГБ. Было известно, что русская «наружка» вела наблюдение за американским и английским посольствами 24 часа в сутки. Какой идиот рискнет так прямо подойти?! Только тот, кому нечего терять, поскольку он не был настоящим шпионом инициативником, а действовал под руководством и по наущению КГБ.
Однако резидент ЦРУ в Москве Гарднер Гас Хэтэуэй не разделял точку зрения своего патрона, считая его опасения неадекватными. Руководство Управления не могло не считаться с его авторитетом. Хэтэуэй прославился после того, как в 70 е годы в одиночку остановил группу переодетых пожарными офицеров КГБ, когда те пытались проникнуть в самое секретное помещение узла связи ЦРУ во время неожиданно возникшего пожара в посольстве США в Москве. Все сотрудники в панике бежали, но Гас загородил собой дверь и отказался сдвинуться с места, когда появились лжепожарные с топориками в руках.
Хэтэуэй, аристократ с мрачным чувством юмора, всегда считал, что разведчики агентуристы, как санитары природы, не питаются падалью. Они — хищники, убивающие больных животных. Мысль о том, что можно упустить золотого козла, который сам напрашивается в сети, не давала ему покоя. Волевой и решительный, резидент тем не менее обладал достаточной гибкостью, чтобы предложить компромисс. В составленной в категоричном тоне телеграмме на имя Тернера он просил разрешения позвонить автору по номеру, указанному в одной из его записок.
Директор нехотя согласился.
«Мы получили вашу записку, — сказал Хэтэуэй снявшему трубку мужчине. — В телефонной будке, что вторая слева от входа в Институт радиопромышленности, вас ожидает пакет».
Сотрудники московской резидентуры ЦРУ из машин наблюдали, как худощавый невзрачного вида мужчина подошёл к телефонной будке и схватил пакет. В нем содержались перечень вопросов о советских радарах, подробные инструкции, как и где оставить ответы, и небольшая сумма советских денег, равная пятистам долларам.
Через неделю худощавый положил своё сообщение в условленное место. Все сомнения относительно того, является ли он двойным агентом или нет, мгновенно рассеялись, так как данные, которые он представил, были настолько секретны, что в штаб квартире ЦРУ сразу поняли — КГБ никогда не будет рисковать их раскрытием.
Американский разведчик был послан на встречу с добровольным рекрутом.
«Меня зовут Адольф Толкачёв, я — главный специалист Советского Союза по аэронавигационным системам», — представился невзрачный.
С этих слов начался его затяжной харакири, продолжавшийся без малого восемь лет.
…В дальнейшем Хэтэуэй принял Сфиэ — оперативный псевдоним, присвоенный Толкачеву в ЦРУ — на личную связь. Факт, который красноречиво свидетельствовал о значении, которое придавалось американцами работе с ним и ценности поступавшей от него информации.
* * *
Толкачёв снабдил американцев подробной информацией об электронных системах управления, используемых нашими истребителями МиГ, а также о контрмерах, применяемых ими для того, чтобы ускользать от американских самолётов и радаров.
До разоблачения Сфиэ ЦРУ успело аккумулировать на его счетах в американских банках более двух миллионов долларов — ничтожная сумма по сравнению с той, что могла быть затрачена США на соответствующие исследования в области электроники. Таким образом, шпион сэкономил американским налогоплательщикам миллиарды долларов.
«Сотрудники Центрального разведывательного управления любят шутить, что Толкачев взял их на содержание, — докладывал позже в Москву наш суперагент Олдрич Эймс, один из руководителей этого ведомства, — именно он окупил все бюджетные затраты ЦРУ, буквально на блюдечке преподнеся Соединённым Штатам советскую авиационную радиоэлектронику. Начнись мировая война, и в воздухе НАТО имела бы неоспоримое преимущество».
* * *
Американцы поделились полученными от Сфиэ секретами со своим основным союзником на Ближнем Востоке — Израилем, — и вскоре арабы, чьи военно воздушные силы были на 99 процентов укомплектованы советскими военными самолётами, обнаружили их уязвимость и досягаемость для средств израильской ПВО.
…Измена прибыльна. Никогда еще за всю историю Соединённым Штатам не удавалось заполучить более рентабельного агента. Прибыль, полученная американцами от совместного предприятия «ЦРУ Сфиэ», составила около двадцати миллиардов долларов. С поправкой на сегодня — это около $ 100 млрд.
…Измена убыточна. Многомиллиардные контракты на поставку советской авиатехники и средств ПВО арабским странам были сорваны…
Шпионы «сдают» шпионов
В 1981 году по инициативе Гаса Хэтэуэйя в московскую резидентуру в порядке эксперимента прибыл молодой офицер. Дело в том, что резидент обратил внимание, что его разведчики практически лишены возможности покидать здание посольства незамеченными. Каждый раз за ними увязывались сыщики советской «наружки». В то же время несколько человек, так называемые «чистые» дипломаты, занимавшие невысокие посты в посольстве, могли беспрепятственно передвигаться, куда им вздумается.
Одной из причин, почему КГБ всегда знал, за кем следить, а кого можно оставить без присмотра, заключалась в том, что разведчики всегда работали только в помещениях, предназначенных для ЦРУ. Кроме того, будучи людьми немолодыми, они уже успевали послужить, то есть «засветиться», где нибудь в других странах.
Как правило, советская контрразведка задолго до приезда того или иного церэушника в Москву уже располагала на него исчерпывающей информацией.
Идея Хэтэуэйя состояла в том, что новичка церэушника, никогда ранее не бывавшего за границей по линии разведки, вычислить намного сложнее. Особенно если он не будет посещать помещений резидентуры, а весь рабочий день будет заниматься чисто посольскими делами. О его принадлежности к разведке должны знать только его коллеги из центрального аппарата, резидент и посол. Использовать такого «подснежника» можно только в случае крайней необходимости, когда шефу резидентуры понадобится, чтобы кто то из его офицеров покинул посольство без «хвоста».
