Аты-баты, шли солдаты
Этот тандем мог добиться многого. После капитуляции Детройта к Текумсе – командиру главных сил Англии на континенте – добровольцы пошли сотнями, ежедневно, даже из племен, вожди которых решили пересидеть. А когда в июле скончался Маленькая Черепаха, имевший непререкаемый авторитет у многих, ручейки вообще превратились в поток. Индейские отряды, слегка разбавленные англичанами, расселялись по всему театру военных действий, атакуя базы в глубоком тылу противника, но, согласно строжайшему приказу генерала Текумсе, не обижая гражданское население. Осенью вождь даже позволил себе, оставив армию на Черного Ястреба, совершить поездку к южным племенам, итогом чего стала т. н. «война криков», очень осложнившая жизнь американцам. Но пока он был в отлучке, случилась беда. В победном бою на Куинстонских холмах, 13 октября, шальная пуля убила сэра Айзека, и временным губернатором Канады, то есть командующим британскими силами в Америке, по старшинству среди регуляров стал «паркетный полковник» Генри Проктер, туповатый «сапог», не понимавший и побаивавшийся индейцев.
С этого момента военные действия планировал фактически один Текумсе, но преодолеть предубеждения белых офицеров (Броки стаями не ходят) было невозможно, а Проктер, требуя от Текумсе разрабатывать операции, в итоге поступал по-своему. Зато американцам повезло: после позора Хэлла их войска возглавил уже знакомый нам Уильям Гаррисон, торгаш и выжига, но один из лучших на тот момент полководцев США, успешно стартовавший постройкой нескольких опорных фортов и вытеснением из зоны боев «сомнительных» делаваров, готовых уйти к британцам. А когда Текумсе, перегруппировавшись, разгромил одну из колонн Гаррисона на берегах реки Райзин, Проктер, как пишут современники, «ради шутки и смеха» подпоил индейцев, доставивших пленных в лагерь, и науськал их на американцев, многие из которых в итоге погибли. Возмущенный протест вождя был отвергнут «со ссылкой на субординацию», а сам инцидент Проктер в отчете Лондону объяснил «свирепостью дикарей», – но, правда, указав, что «генерал Текумсе высказал свое неудовольствие».
То же шоу повторилось и в конце апреля, после очередной победы индейской армии близ форта Мейгс, где заперся Гаррисон, упорно уходивший от генерального сражения с «краснокожей канальей». 150 из 800 солдат США, уцелевшие в бою, были направлены в ставку Проктера, где их вновь угостили виски и предложили «отомстить врагам». На сей раз, однако, вождь успел остановить резню, после чего состоялся жесткий разговор: получив в ответ на требование объясниться насмешливое «Твоих дикарей невозможно держать под контролем», Текумсе прилюдно ответил: «Мои дикари воюют за свободу, а ты, падаль, воюешь, чтобы убивать слабых». Согласно мемуарам Фица, одного из офицеров, «услышав это, генерал-майор схватился за рукоять сабли, но вслед за тем передумал и усмехнулся».
Больше шоу «для смеха» не повторялись, но с этого момента Проктер, ссылаясь на недостаток припасов, начал ограничивать снабжение индейских отрядов. А когда на озере Эри появилась небольшая американская флотилия, действия которой затруднили доставку припасов, решил бросить форт Мэлден и уходить на восток, вопреки мнению Текумсе, полагавшего, что «все решится не на воде, а в густых лесах, и мы доставим продовольствие в форт по суше». Сообщить «дикарю», – но все-таки бригадному генералу, второму после себя по старшинству офицеру армии, – о своем решении он даже не удосужился. Вождь понял все, лишь когда начались сборы, и поначалу даже не сообразил, что происходит: он помнил правило Брока, – «Не отступай никогда», – он не раз слышал эти слова из уст Проктера, а сейчас англичанин, – при том, что на пятьдесят миль в округе не было ни одного американского солдата, – бросал важнейшую, идеально готовую к обороне базу. Единственное объяснение, пришедшее ему в голову, он высказал своему начштаба Круглоголовому в присутствии нескольких офицеров: «Этот ленивый пес горазд лаять издалека, но при первой угрозе убегает прочь, поджав хвост».
Но тем не менее приходилось отступать, и около семисот индейцев – 300 воинов остались с Пернатой Рукой в заслоне – двинулись в путь, прикрывая шесть сотен англичан, – а по следам их, сметя все живое, шли три тысячи солдат Гаррисона. Оторваться не получалось, и, когда в начале октября американцы, уже на территории Канады, подошли вплотную, Текумсе, с огромным трудом, при поддержке белых офицеров, убедил, наконец, Проктера занять оборону на реке Темзе близ городка Чатэм, укрепляться в котором сашем не захотел, жалея мирных граждан. И состоялось сражение, в самом начале которого англичане, сделав один выстрел из пушки, по категорическому приказу Проктера, запретившего подчиненным возражать, бросили позиции и спешно отступили, пользуясь тем, что индейцы пошли в атаку. Примерно половине это удалось, остальные, перехваченные кавалерией, сдались в плен. Позже дивизия была лишена знамен и расформирована, сам командующий, по совокупности действий, угодил под трибунал, признан виновным в «преступном бездействии» по факту ухода из форта Мэлден и в «трусости со смягчающими обстоятельствами» по факту отступления с Темзы, и фактически выгнан в отставку.
Но все это было потом, а 5 октября 1814 года неполная тысяча индейцев встала на пути втрое большей, с кавалерией и артиллерией, армии, отбила несколько конных атак, но, когда дело дошло до рукопашной, не устояв, откатилась в лес, не понеся, впрочем, особых потерь. Однако сам Текумсе об этом уже ничего не узнал. Как не узнал и о том, что победу свою, сосчитав потери, его старый враг Гаррисон счел столь неубедительной, что дал приказ прекратить преследование и возвращаться в Детройт, в связи с чем земли будущей провинции Онтарио остались во владении Вождя Из-За Моря.
А теперь, видимо, о легенде. Хотя… Легенд много, и все они, – о «проклятии вождя», о «семи ремнях из человеческой кожи», о «гнилой руке Джонсона», – так или иначе, но всем известны. Напомню, пожалуй, только о «последней просьбе». В роду Текумсе умели предчувствовать смерть: старший брат его себе напророчил день гибели, и сам он перед последней битвой сообщил своему другу Круглоголовому, что утром погибнет, однако – во всяком случае, так говорят – предупредил, что, если трижды ударит его по спине рукоятью томагавка, смерть обрежет лассо на целых тридцать лет. И Круглоголовый, под градом пуль, почти выполнил приказ, но только почти: когда он намеревался нанести третий, последний удар, американская пуля сразила и его. Впрочем, так только говорят. Есть более сорока версий, а какая истинна, неведомо; но скальпа Текумсе американцы не показывали, а это значит, что опознать его не смог никто; и еще известно, что после битвы, глубокой ночью Черный Ястреб, – он об этом рассказал в старости, – вынес тело друга с поля боя и похоронил его в месте, «о котором ни один бледнолицый не знает и никогда не узнает». Но и это тоже под вопросом, – ведь старенький вождь вполне мог и приврать.
Так что, давайте лучше о достоверном. Если без мистики и романтики, то гибель Падающей Звезды означала конец Унии. Его отряды по инерции еще сражались, но его мечта умерла вместе с ним. Идею «единства без племен», похоже, просто никто не понимал до конца, и другую идею, «вся наша земля неотделима от нас, а мы все неотделимы от нее», тоже мало кто сумел осмыслить. Даже ближайшие его соратники, – и даже семинолы, – вставая позже на тропу войны, клялись его именем и следовали его дорогой, но не к той цели, к которой стремился он. Отныне на пути американского катка, – по крайней мере, пока Железный Конь не вошел в Черные Холмы, – вставали разве что небольшие ополчения во главе с храбрыми людьми, умеющими только воевать. А в общем, все как у людей. Мудрые вожди, не строя иллюзий, продавали земли, племена, не желавшие продавать, брели на Запад под конвоем, пряча среди пожитков ничего не значащие мирные договоры, самые упрямые бежали в Канаду, а излишне борзых «Собак», настраивавших щенят на странное, зачищала легкая кавалерия.
«Вторая» же «война за независимость США» после смерти Текумсе длилась еще примерно год, после чего в Генте был подписан мир, по сути, зафиксировавший довоенный status quo. В ст. 9 поминались и красные: власти США заявляли о желании дружить и вернуть им «все владения, права и привилегии». На этом настаивала Англия, и, видимо, власти США не захотели показаться менее великодушными, а кроме того, как вспоминал участник переговоров, «м-р Хокинс соглашался, что не следует огорчать индейцев сверх нужды, чтобы не вызывать дух Текумсе». Впрочем, с чем бы там ни соглашались дипломаты, дальнейшее зависело не от них, но от эмигрантов из Европы, а они плевать хотели на огорчения «дикарей», имевших так много вкусной земли…
