Прибыв в Москву, Исидор начал, как бы сейчас сказали, разъяснительную работу о необходимости участия представителей Русской церкви в предстоящем Восьмом Вселенском соборе и, настояв на своем, отправился во главе многочисленной делегации в Италию (сначала в Ферраре, а затем во Флоренцию), где с апреля 1438 по январь 1440 года проходили прения по разногласиям католического и православного вероисповедания. Где подкупом, где угрозами и шантажом, а то и тюремными застенками Папа Римский «продавил» выгодное ему решение, и христианскому миру было объявлено о воссоединении церквей под началом Ватикана. На этом Соборе Исидор показал себя идейным приверженцем унии и по возвращении весной 1441 года на Русь в звании кардинала и «легата от ребра Апостольского для всех стран северных» попытался проводить в жизнь его решения. Однако великий князь Василий II обличил митрополита в ереси и низвел с митрополичьего престола.
Русская церковь вновь оказалась без верховного пастыря, но не без радетелей о пользе земли Русской и ее справедливом управлении. Местоблюститель патриаршего престола рязанский епископ Иона, игумены Кириллова и Ферапонтова монастырей Трифон и Мартиниан сделали все, чтобы ослепленному к тому времени Василию был возвращен великокняжеский стол (1447 г.). Только после этого появилась возможность урегулировать и дела церковные.
В 1448 году Василий собирает Собор русских епископов, который без ведома константинопольского Патриарха-униата возводит на митрополию Иону. Тринадцать лет шли вместе эти два поистине великих человека, и первое, чего им удалось добиться, — это демилитаризации русско-литовской границы и разграничения сфер влияния Москвы и Вильно. Более того, Казимир отказался от посягательств на новгородские и псковские земли, и митрополит Иона смог восстановить свою юрисдикцию над православными епархиями, расположенными в Литве. Летописцы отмечают, что митрополит «разделял с великим князем важнейшие государственные заботы, постепенно приготовлявшие самодержавие государей московских»: он защищал Москву от татарских набегов и увещевал непокорных воевод и земских начальников, благословлял все договоры Василия с удельными князьями и удерживал их в повиновении великому князю, проповедями и посланиями он насаждал в пастве своей истинное благочестие и стремился искоренять дурные привычки. Но этим самым Иона, сам того не замечая, «рыл могилу» прежнему величию церкви.
На времена великого княжения Василия Темного приходится и крутой поворот в отношениях светской и церковной властей. Если раньше митрополит всея Руси мог апеллировать к авторитету Вселенского Патриарха, утверждавшего его на митрополии и являвшегося высшей судебной инстанцией как для мирян, так и для духовенства, мог также в случае необходимости осудить самодурство и самого великого князя, то с утратой Константинополем своего главенствующего положения в православном мире, с назначением митрополита совместным решением великого князя и Собора русских епископов, с учреждением после смерти Ионы отдельной митрополии для западно-русских епархий Церковь превращалась в национально-государственное учреждение, полностью подконтрольное светской власти.
С Василием Темным уходила в прошлое и Владимирская Русь. Он был последним, кто называл себя великим князем владимирским, но он же был первым, принявшим титул великого князя московского, новгородского, ростовского, пермского и иных…
Глава 5
Великокняжеский тандем. Смерть Василия II. Московское княжество в середине века. Становление характера Ивана III. Новгород. Яжелбицкий договор. Михаил Олелькович. Литовско-новгородский договор. Война Москвы против Новгорода
Итак, мы подошли к тому периоду в истории России, когда прапрапрапраправнук Александра Невского, сын Василия Темного — Иван получил реальную возможность решить давно назревшую задачу по объединению великорусских земель и свержению татаро-монгольского ига. Но прежде чем мы перейдем к описанию эпохи Ивана III и изложению его исторических деяний, нам следует еще раз отдать дань уважения Александру Невскому, Ивану Калите, Дмитрию Донскому, Василию Темному, их соратникам и современникам, чьими трудами были сохранены и русская государственность, и вера православная, и сам русский этнос, ставшие тем строительным материалом, из которого будет создано величественное здание Московского государства.
Многое претерпевший в борьбе за великокняжеский стол Василий Темный, желая избавить своего сына от возможного повторения своих мытарств, уже с младых ногтей пытается приучить его к государственным делам. В 1449 году, когда княжичу не исполнилось и десяти лет, он объявляет его великим князем и своим соправителем. Через три года поручает ему хоть и формальное, но вполне официальное руководство войсками, выступившими против Дмитрия Шемяки. А несколько месяцев спустя, как бы в знак признания полной дееспособности, двенадцатилетнего князя-подростка венчают с тверской княжной Марией Борисовной, с которой он был обручен еще шесть (!) лет назад. В девятнадцатилетнем возрасте Иван уже самостоятельно возглавляет войска, препятствующие переправе отрядам Большой Орды через Оку. Однако, приобретая практический опыт по управлению гражданскими и военными делами, Иван Васильевич наряду с благородными навыками православного государя получает и наглядные уроки маккиавелиевской политики, когда ради призрачно благой цели используются средства, противоречащие как христианским заповедям, так и общечеловеческим представлениям о добре и зле.
В 1462 году после мучительной смерти отца Иван Васильевич в 22 года становится единодержавным великим князем московским. Умирая, Василий Васильевич позаботился о том, чтобы будущий великий князь был велик не только по титулу, но и по реальной власти, измеряемой территориальным пространством, количеством подвластных городов, численностью населения, а также объемом получаемых доходов. Он отлично понимал, что лишь это может возвысить его наследника над удельными князьями. Из двадцати шести городов, принадлежавших Московскому княжеству, Иван Васильевич получает четырнадцать. Не обидел Василий и других своих сыновей. Следующий за Иваном брат Юрий становится князем дмитровским, Андрей Большой — князем углицким, Борис — князем волоцким, Андрей Меньшой — князем вологодским. В составе Московского княжества сохранился еще один небольшой удел, принадлежавший внуку Дмитрия Донского — Михаилу Андреевичу Верейскому.
Теперь будет совсем не лишним вспомнить, что же из себя представляла тогдашняя Русь православная. Это: три практически равноценных и независимых друг от друга великих княжества (Московское, Рязанское, Тверское), настолько независимых, что их отношения временами омрачались военными столкновениями; два удельных княжества (Ростовское и Ярославское), находившихся в полувассальной зависимости от Москвы: три города-республики (Псков, Новгород и незаслуженно забытая Вятка). Границы собственно Московского княжества упирались на севере в Клинский уезд Великого княжества Тверского. На северо-востоке они примыкали к новгородским, ярославским и ростовским владениям. На западе за Можайском уже располагалась Литва. На юго-западе граница с ней шла по реке Угре, что на территории нынешней Калужской области. По среднему течению Оки между Калугой и Коломной Москва граничила с Великим княжеством Рязанским, а по нижнему течению реки Нижегородский уезд Москвы соседствовал с подвластными казанским татарам мордвой и черемисами. Таким образом, самая дальняя точка Великого княжества Московского отстояла от стольного города не более чем на 200 километров.
По статусу великий князь московский мало чем отличался от таких же великих князей, державших свои столы в Твери и Рязани, а по сравнению с литовско-русским князем, чьи владения простирались от Балтийского моря до Черного и от Буга до Оки, он был, мягко говоря, пигмеем. Однако Иван III имел одно преимущество, заключавшееся в том, что он как представитель московской ветви русского княжеского дома унаследовал пассионарность великорусского народа, закалившуюся в героических деяниях его предшественников. Сопутствовала ему и достаточно благоприятная международная конъюнктура, в которой он смог счастливо разобраться и применить которую мог с пользой для себя.
Обстановка же непосредственно вокруг Москвы была весьма напряженной и практически со всех сторон таила в себе серьезную опасность. Где-то в середине 40-х годов ХV столетия завершается становление самостоятельных татарских государств, обосновавшихся в Крыму и в окрестностях Казани и в свою очередь получивших заряд пассионарности и агрессивности. Великое княжество Литовское не оставляет надежд на поглощение Новгорода и Твери, а Ливонский орден все еще надеется завладеть Псковом. В 1453 году турки захватывают Константинополь, а в 1475 году подчиняют своему влиянию Крымское ханство, готовя силы для дальнейшего наступления на христианский мир. В 1459 году к власти в Большой Орде приходит Ахмат (Ахмед-хан), мечтавший восстановить на Руси порядки и отношения, существовавшие во времена Батыя и Узбека.
