Выходит, что имелся значительный круг покупателей съестных припасов и был налажен сбыт остатков — очевидно, храмовых жертв. В школьной рукописи времени XX династии описано, как торговцы едут вниз и вверх по течению и доставляют товары из одного города в другой.
Довольно часто торговцы являлись (или только называли себя) представителями храмов. Скорее всего они подчинялись особому начальнику или верховному жрецу. Начиная со второй половины Нового царства все большее количество торговцев находится на службе у частных лиц. Один торговец даже был рабом своего господина. Показательный случай.
Серебро еще оставалось главным мерилом стоимости при XVIII династии, хотя употребляется и золото. Слово «серебро» и «деньги» во второй половине Нового царства были синонимами. Конкуренцию этому благородному металлу при XIX–XX династиях составила медь. Несмотря на приток серебра из Сирии, Палестины и смежных стран, отношение стоимости золота к стоимости серебра еще в середине XVIII династии было 5:3, отношение серебра к меди было при XIX династии 100:1, а в конце XX — 60:1. Чеканной монеты не существовало, ее заменяли следующие весовые единицы золота, серебра и меди: при XVIII династии — «дебен», равный 91 г, и его двенадцатая часть — «шат», равная приблизительно 7,5 г; при XIX–XX династиях — тот же дебен и более удобная для расчета его десятая часть — «кедет», равная 9,1 грамма.
Конечно, за работу иногда платили деньгами, но даже при XX династии не видели особой разницы в том, получить ли один мешок зерна или один дебен серебра.
Но как правило практиковался обычный натуральный обмен, с той лишь разницей, что предметы обмена проходили предварительную денежную оценку. Так, в конце XVIII династии рабыня была продана за две коровы и двух телят, оцененных в два дебена и четыре шата. Уже при XIX династии за рабыню платили один передник, одну простыню, одну полотняную одежду, три одежды тонкого полотна, одну такую же одежду иного покроя, десять рубах, три медные чаши, один медный котел, одну медную кружку, около килограмма медного лома и одну кружку меда. Все это равнялось по цене тремстам семидесяти трем граммам серебра.
Внешняя торговля и работорговля
Египет остро нуждался в сырье для ремесленного производства, а также в продовольствии. Для этого государство грабило окрестные страны.
Основным источником золота в Египте были, конечно, не местные прииски в восточной пустыне, а эфиопские рудники. Золото, добытое в самом Египте, никогда не смогло бы удовлетворить потребности двора, расходовавшего его с баснословной расточительностью.
При XVIII династии золото было едва ли не основной данью Эфиопии; кроме того, большое количество его вывозилось во время походов из Сирии и Палестины. Аменхетеп II (середина XVIII династии) из одного похода привез свыше 600 кг золота. В мирное время, впрочем, сирийско-палестинская дань золотом была в десятки, если не в сотни раз меньше эфиопской. Зато Эфиопия не вносила ни серебра, ни свинца, ни меди. Эти металлы Египет получал от сирийских и палестинских данников, а также забирал во время сирийско-палестинских походов.
Хетты слали в подарок фараону серебро, когда он подступал к границам их царства. Малая Азия была богата этим металлом. А свинец присылал также, возможно, и кипрский царь.
Египетские корабли в стране Пунт. Рельеф из храма Хатшепсут в Дер эль-Бахри. XVIII династия.Несмотря на усиленную разработку синайских рудников значительная часть наличной в Египте меди происходила не оттуда. Из одного похода в Сирию и Палестину Аменхетеп II привез не менее 45,5 т меди. В мирное время при XVIII династии медь доставлялась не только сирийскими и палестинскими данниками, но и в виде полуобязательных даров с Кипра.
Добыча бирюзы на Синае также шла своим чередом, ее забирали и во время походов в Палестину и Сирию. Оттуда же в виде добычи и дани поступал лазурит; его дарили фараонам XVIII династии также цари Двуречья и, возможно, Кипра. Полудрагоценные камни в это время, и позже, поставляла также Эфиопия.
Ливан издавна славился своими кедрами. Почти весь строевой лес в Египет привозили именно оттуда. При XVIII династии известно использование для нужд кораблестроения эфиопского леса, но в основном лес для постройки египетских военных кораблей поступал из Финикии.
Из Сирии и Палестины ценные породы дерева вывозились как добыча и дань или доставлялись в дар хеттами и, возможно, Кипром. Черное дерево, привозившееся из Южного Красноморья, поставляла Эфиопия. Одним из видов эфиопской дани также являлась слоновая кость, но Кипр также слал ее в дар фараонам XVIII династии. В Северной Месопотамии тогда еще водились слоны, и Кипр, возможно, получал драгоценные бивни оттуда.
Сношения с Южным Красноморьем, как предполагается, были облегчены каналом, прорытым между Красным морем и Нилом на северо-востоке Египта. Для тех времен это сооружение было поистине грандиозным.
Несмотря на обильные поступления дани, приходилось шире использовать и местные источники сырья. Исполинское строительство храмов времен Нового царства в Фивах впервые привело к широкому использованию песчаниковых каменоломен Южного Египта.
Египет был богат сырьем, а в случае его нехватки без стеснения отбирал его у соседних государств. При таких условиях потребность в торговле отпадала как бы сама собой. Переписка фараонов конца XVIII династии с крупными державами Ближнего Востока и подчиненными царями Сирии и Палестины о торговле в точном смысле этого слова говорит очень мало. Обмен подарками между фараоном и главами других крупных держав, хотя и граничил с торговлей, но все-таки ею не являлся. Эти подарки были вначале скорее всего односторонними, так как цари Передней Азии задабривали ими фараона, стремясь освободиться от военной угрозы.
Зато позже вавилонские правители уже выпрашивали золото у египетского фараона, а тот своими подачками стремился подчинить их своей воле. Расплатиться хоть сколько-нибудь равноценными подарками переднеазиатские цари не имели возможности.
Сирийско-палестинские владетели совместно с представителями египетской власти в Сирии и Палестине чинили настоящий произвол. Одним из его разновидностей был грабеж купцов вавилонского царя. Последний же, жалуясь фараону, указывал на затруднительность при таких условиях передвижения по Сирии и Палестине с вавилонской стороны — для купцов, а с египетской — послов фараона.
Плавание судов с воинами фараона-женщины Хатшепсут в Южное Красноморье (середина XVIII династии) было скорее грабительским, чем торговым предприятием. Египетский посол принес в дар местной богине сосуды с жертвенными припасами и «всякие добрые вещи»: кольца, ожерелья, секиру, кинжал.
При обратном отплытии египетские суда были нагружены до отказа всевозможными травами, грудами благовонной смолы и производящими ее деревьями, черным дереном, другими ценными породами деревьев, а также слоновой костью, золотом, курениями, притираниями, а также борзыми собаками, обезьянами, шкурами барсов и, наконец, невольниками и их детьми.
Посольство сопровождалось установлением египетского господства над страной Пунт, где побывали корабли Хатшепсут. Местные вожди отбывали вместе с египтянами на поклон царице. Сами египтяне считали дары Пунта данью.
Клеймение пленных при Рамсесе III (IV). Рельеф. XX династия.Правда, уже во второй половине Нового царства торговый обмен с заграницей перестал быть чем-то необыкновенным. Торговцы плавали на храмовых судах и закупали все необходимое для храмов. О богаче — хозяине судна, которое ходило к восточному побережью Средиземного моря, говорится в школьных прописях XIX династии.
В записях египетских школьников также упоминаются вавилонские жеребцы, хеттские быки и волы, кипрские коровы, масло страны хеттов и Месопотамии. Из других записей мы узнаем о хеттских копьях. При раскопках новой столицы фараона Аменхетепа IV (конец XVIII династии) были обнаружены здания, в которых, по-видимому, останавливались купцы из Микен.
В Новом царстве рабами владели зачастую даже люди со сравнительно скромным общественным положением. Это были пастухи и ремесленники, торговцы, мелкие жрецы, должностные лица и рядовые общинники-горожане.
Храм Осириса в Абидосе особым указом начала XIX династии был освобожден от всякого рода государственных повинностей. Этим же указом возбранялось любое посягательство на его имущество и права, — должностным лицам, в частности, посягать на рабочий люд этого храма в Эфиопии. Запрещалось забирать их, а также их жен и рабов в другой округ в порядке пахотной, жатвенной или другой иной повинности под страхом жестокого избиения виновного и отдачи его на работу в храм в возмещение за каждый день, проведенный храмовым человеком у виновного.
