В. Соллогуб вспоминает еще об одном выступлении этой компании – на даче Кочубея в Царском Селе. «Действующие лица должны были импровизировать, но запутались… Дело было несколько спасено исполнением музыкальных пьес и… игрою на фортепьянах Глинки».
«…Наконец, – продолжает Глинка, – мы ездили за 200 верст в Новгородской губернии село Марьино, к графине Строгановой. Я участвовал в представлении нескольких сцен из „Севильского цирюльника“ Россини, в роли Figaro. За это нас там угощали несколько дней» [с. 34–35].
По выпуске из пансиона Глинка не спешил на службу. Сначала он съездил в деревню, зиму провел в Петербурге, ведя достаточно рассеянный образ жизни, занимаясь языками и в основном музыкой, а весной отправился на Кавказ «на воды». Зиму на этот раз он провел в Новоспасском и весь погрузился в музыку.
Из Новоспасского в Петербург Глинка вернулся только весной 1824 года. Он поселился в Коломне и с новым рвением, как пишет в своих «Записках», принялся за фортепиано и скрипку, за уроки пения и танцев. Однако отец уже с трудом мог обеспечивать его расходы, и он пишет в своих «Записках» в мае 1824 года, что «вступил в службу в канцелярию Совета путей сообщения помощником секретаря. Это обстоятельство имело важное влияние на судьбу мою. С одной стороны, я должен был находиться в канцелярии только от 5 до 6 часов в день, работы на дом не давали, дежурства и ответственности не было, следовательно, все остальное время я мог предаваться любимым моим занятиям, в особенности музыке» [с. 23].
Глинка стал широко известен в Петербурге среди любителей музыки как талантливый пианист и певец. В обстановке любительского музицирования возникали его первые романсы.
В начале лета 1829 года вышел в свет «Лирический альбом», изданный Глинкой и Николаем Павлищевым, распространенный в то время тип музыкального альманаха. В числе авторов альбома: М. И. Глинка, Н. И. Павлищев (муж сестры Пушкина Ольги), Михаил Виельгорский, М. Шимановская, Е. П. Штерич и др. Среди поэтов, на слова которых были написаны вокальные произведения, Ламартин, Пушкин, Жуковский, Батюшков, Адам Мицкевич.
Служба расширила круг общения Глинки, а музыкальность и обаятельность делали его любимцем общества.
Титульный лист «Лирического альбома»
В это время Глинка с интересом работал над развитием своего композиторского мастерства. Он по-прежнему посещал Карла Мейера, который уже давно сказал ему: «Вы слишком талантливы, чтобы брать у меня уроки, приходите ко мне запросто каждый день, и будем вместе музицировать» [с. 23].
Считаем нужным подчеркнуть, что наша задача показать не только Глинку, но и ту среду, в которой он формировался как художник, и проследить культурную жизнь столицы. А художника, более чутко реагирующего на атмосферу этой жизни, трудно было найти. Ведь это его слова: «Музыка – душа моя».
«Во время пребывания в пансионе, – пишет он в своих „Записках“, – и даже вскоре по приезде в Петербург, родители, родственники и их знакомые возили меня в театр; оперы и балеты приводили меня в неописанный восторг. Тогда я худо понимал серьезное пение, и солисты на инструментах и оркестр нравились мне более всего…
В начале весны 1822 года представили меня в одно семейство, где я познакомился с молодой барыней красивой наружности; она играла хорошо на арфе и, сверх того, владела прелестным сопрано. Голос ее не походил ни на какой инструмент; это был настоящий звонкий серебряный сопрано, и она пела естественно и чрезвычайно мило. Ее прекрасные качества и ласковое со мною обращение (она называла меня племянничком, а я ее тетушкой) расшевелили мое сердце и воодушевили мое воображение. Она любила музыку и часто целые часы, сидя подле фортепиано, когда я играл с дядею, подпевала нам в любимых ею местах своим звонко-серебряным голосом. Желая услужить ей, вздумалось мне сочинить вариации на любимую ею тему из оперы Вейгля „Швейцарское семейство“. Вслед за тем написал я вариации для арфы и фортепиано на тему Моцарта (Es-dur). Потом собственного изобретения вальс».
Описание и анализ этой истории в жизни Глинки приведены в книге Т. Ливановой и Вл. Протопопова «Глинка. Творческий путь». Названные Глинкой «Вариации для арфы и фортепиано на тему Моцарта» – первое из дошедших до нас произведений композитора. Оно построено в основном на аккордах. А Глинка в то время еще не был знаком с практическим учением о гармонии, содержащим правила применения аккордов – «генерал-басом», о чем он сам говорит в «Записках». Однако его врожденная музыкальность дала ему многие из тех качеств, которые обычно приобретаются в итоге продолжительного обучения музыкальной теории. А некоторые особенности этого его сочинения, например пятая вариация, дают основание думать, что в развитии мелодии Глинка имел в виду даже подпевающее «серебряное сопрано». «От этого скромного, но отнюдь не дилетантского произведения и начинается первый период творческого развития Глинки», – заключают авторы свой обзор.
В наших очерках мы уже рассказывали о пребывании в Петербурге великой польской пианистки и композиторе Марии Шимановской. Она переехала сюда из Москвы 1 марта 1828 года и поселилась на Итальянской улице, в доме Пентешевой, выходящем на Михайловскую площадь (современный адрес: Итальянская ул., 15). Ее дом очень быстро стал одним из музыкальных центров столицы. Поэтому нет ничего удивительного, что в «Записках» Глинки есть и такие строки: «Тогда же (сколько помнится) познакомился я с известной фортепьянисткой Шимановскою; у нее были две дочери: Целина и Елена. Они изрядно пели. Я был maestro на музыкальных утрах Шимановской, – исполняли иногда и мою музыку. Там, если не ошибаюсь, встретился я с известным поэтом Мицкевичем, он тогда ухаживал за Целиной, на которой впоследствии женился» [с. 35].
Мария Шимановская
На стихи А. Мицкевича Глинка написал романсы «К ней» и «О, милая дева».
При зарождающемся интересе к особенностям национального колорита, который привлек его внимание в народных песнях и танцах, исполнявшихся оркестром его дяди, пребывание и собственная игра в доме, где звучала и польская, и русская, и, наверняка, итальянская или немецкая музыка, было чрезвычайно полезно.
У Шимановской звучали произведения как русских, так и польских музыкантов. Глинка знакомил польских друзей со своими сочинениями и с достижениями других русских авторов, а сам слушал музыку Шимановской и исполнявшиеся ею пьесы польских композиторов – прежде всего, как можно предположить, Огинского, с полонезами которого Глинка был знаком и раньше, так как они получили широкое распространение в русском музыкальном быту еще в начале XIX века…
В 1828 году вышли из печати три песни М. Шимановской на тексты, взятые из поэмы «Конрад Валленрод» Мицкевича. А в следующем году Глинка включил одну из этих песен – дуэт «Вилия» – в уже упоминавшийся нами «Лирический альбом», изданный им совместно с композитором-любителем Н. И. Павлищевым, мужем сестры Пушкина. Песня Шимановской «Вилия» на слова Мицкевича сразу завоевала огромную популярность. Наряду с произведениями, созданными Шимановской в России, московские и петербургские издательства выпускали также ее этюды, прелюдии и другие, ранее написанные сочинения…
Мария Шимановская обладала и прекрасным педагогическим даром – желающих брать у нее уроки было очень много, но достаточно сказать, что одной из ее учениц стала великая княжна Мария, дочь Николая I.
Знакомство Глинки с Шимановской положило начало длительным прочным связям Глинки с польскими музыкальными деятелями.
Вспоминая лето 1829 года, Глинка писал: «В конце лета я часто навещал Дельвигов [они на лето переезжали на дачу] и нередко слышал на Неве роговую музыку Нарышкина. В особенности производила волшебный эффект пьеса Шимановской „Вилия“, состоящая вся из арпеджий».
