Операция развивалась успешно. Войска вышли к Десне. Были освобождены Глухов, Конотоп и мой родной Короп. Я сильно разволновался: там прошли мое детство и юность. В памяти снова, как наяву, воскресли полузабытью картины далеких лет.
Короп входил тогда в Черниговскую губернию. Мой отец был сапожником-кустарем, болел чахоткой и в тридцать два года умер, оставив мать с тремя детьми. Мне, старшему, шел седьмой год Трудно было матери кормить нас. И все-таки она решила послать меня в церковную школу, позже я окончил двухклассное училище министерства народного просвещения и в 1917 году стал работать учеником сапожника Журавля — бывшего ученика моего отца.
После Февральской революции в городе образовался драматический кружок из местной интеллигенции, главным образом учителей. Деньги, собранные за спектакли, передавались на различные благотворительные цели. Участники этого кружка решили на свои средства определить в гимназию двух мальчиков из бедных семей. Одно место предложили моей матери, она долго советовалась с соседями и родственниками и наконец решилась: «Может, бог поможет, и Серега будет образованным».
Вторым счастливым мальчиком оказался Николай Соломко. Оба мы хорошо занимались, хотя и слыли забияками. Так прошли грозные 1917 — 1918 годы. Наступил 1919-й. Бушевала гражданская война. Драмкружок распался, и я перестал получать помощь, но бросать учебу уже не хотел. Наша группа занималась во вторую смену. И я по утрам работал сначала в комитете бедноты, потом в волостном управлении помощником налогового инспектора. В последующем был счетчиком в райналогбюро, десятником в партии по исследованию верховьев рек Ока и Десна. Через три года закончил среднюю трудовую школу.
Восемнадцатилетним парнем вступил в комсомол, работал техническим секретарем райкома партии. В наш район вошло местечко Новые Млины. Оно считалось самым беспокойным и малонадежным, там подняли голову националисты, действовали бандитские шайки. Было решено укрепить органы власти в Новых Млинах, послать председателем Совета бывшего моряка Сергиенко, секретарем парторганизации и председателем комитета бедноты коммуниста Гайдука, секретарем Совета и комсомольской организации меня. Гайдук и я начали работать в начале апреля 1923 года, а Сергиенко заболел, да так и не приехал.
Мы вдвоем наладили жизнь партийной и комсомольской организаций, комитета бедноты, Совета, привлекли активистов к управлению местечком. Желая продолжить образование, я попросил райком комсомола отпустить меня на учебу и во второй половине августа уехал в Киев.
Приемные экзамены уже везде закончились, и даже через Киевский обком комсомола мне не удалось устроиться учиться. А домой возвращаться не хотелось. Поступил работать трамвайщиком и стал готовиться к экзаменам, чтобы сдать их в будущем году.
Как-то в обкоме комсомола мне сказали, что есть возможность поступить в Киевскую артиллерийскую школу или в училище летчиков. Я быстро сбегал в то и другое заведение, узнал, кого они готовят. Больше понравилось авиационное. Подал туда заявление, прошел медицинскую комиссию, сдал экзамены и был зачислен курсантом. А в сентябре 1924 года пришлось распрощаться с Киевом. Училище было переведено в Ленинград и переименовано в Военно-теоретическую школу Красного воздушного флота. Так начался мой путь в авиацию.
…Местность и населенные пункты родной Черниговщины я знал хорошо. Приходилось бывать мне и в Конотопе, где был аэродром, который предстояло захватить нашему передовому отряду. Этот отряд мы создали перед началом операции. Перед ним была поставлена задача — помешать гитлеровцам взорвать городок и взлетно-посадочную полосу. Отряд во главе с подполковником Перевозчиковым двигался вместе с передовыми пехотными частями.
На конотопский аэродром отряд ворвался в самый разгар боев за город и железнодорожную станцию. Внезапной атакой наши бойцы уничтожили охрану, оставленную фашистами, и сразу же приступили к разминированию летного поля, а также окружавших его строений. Благодаря отваге и мастерству воинов здесь из прогремело ни одного взрыва. В дополнение к захваченному аэродрому мы оборудовали две площадки около сел Атюша и Краснополье. В моем родном городке Короп, находившемся рядом, предполагалось разместить штаб фронта Однако в ходе наступления пришлось расположить его значительно западнее — в городке Сосница. Темп продвижения войск оказался выше, чем предполагалось.
Правда, на отдельных промежуточных рубежах гитлеровцы оказывали нам очень сильное сопротивление, например в районе Бахмач. Здесь были особо ожесточенные бои, в которых авиация стала главной ударной силой (артиллерии было мало, да и боеприпасов тоже). Бомбардировщики и штурмовики разрушали опорные пункты, наносили эффективные удары по скоплениям фашистов и тесно взаимодействовали в бою с войсками 60-й армии. 9 сентября был освобожден Бахмач. Наша авиаразведка доносила, что противник подбрасывает свежие резервы в район Нежин. Мы почувствовали, что он усиливает и авиационную группировку на этом направлении, его бомбардировщики активизировали свои действия по нашим наступающим войскам. Пришлось усилить истребителей. В районе Нежина разгорелись особо упорные воздушные бои. Противник стремился задержать ударами с воздуха наступление наших войск и помочь своей нежинской группировке удержать последний опорный пункт на подступах к Днепру и Киеву. В течение двух дней шли упорные бои на земле и воздухе. В результате нежинская группировка была разгромлена, и 15 сентября был освобожден Нежин Теперь без особой задержки — к Днепру и Киеву.
К этому времени сложилась очень острая обстановка. Командующий фронтом генерал армии Рокоссовский К. К. рассказал мне, в чем суть этой остроты: «Успешное наступление войск 6041 и 13-й армий и разгром противостоящих группировок открыли путь к Днепру и Киеву, но вместе с тем мы оторвались от нашего левого соседа — Воронежского фронта — до 120 км. Наш левый фланг открыт. Вы понимаете, что это значит для фронта? Во-вторых, наш правый фланг задержался на р. Десна в районе Новгород Северский, а это тоже 120 — 150 км. Противник организовал оборону по правому берегу р. Десна на всем ее протяжении и тоже может угрожать нашему флангу. Таким образом, фланги нашей группировки, наступающей на Киевском и Черниговском направлении на протяжении 120 — 150 км, прикрываются по существу наблюдением, т. к. только в узлах дорог и крупных пунктах находятся подразделения. Ваша задача вести активную и тщательную воздушную разведку и наблюдение за флангами, с тем чтобы обнаружить группировки противника, если он будет их создавать, а обнаружив, навалиться достаточными силами, чтобы разгромить их. Это ваша задача № 1, хотя не снимаются с вас и прежние задачи, в частности содействие Батову в форсировании р. Десна и наступление его вместе с Беловым на Черниговско-Гомельском направлении по правобережью р. Десна».
В нашей армии, как и во фронте, возникли трудности с подвозом боеприпасов, горючего и всего, что нужно для боя вследствие растяжки тылов: ведь от своих баз мы ушли на 300 — 400 км; получилось длинное плечо подвоза Начальник тыла армии и его штаб четко организовали подвоз, но «плечо» не уменьшалось, а увеличивалось. В ходе наступления наши авиачасти особенно остро почувствовали нехватку батальонов аэродромного обслуживания и автотранспорта Пришлось основные боевые задачи решать сокращенным составом. Ударная группа включала в себя две-три истребительные дивизии, две штурмовые, одну бомбардировочную и одну дивизию ночных бомбардировщиков. Остальные дивизии составили как бы второй эшелон пониженной боевой готовности, т. к. каждой из них оставили по одному батальону. Таким образом, мы высвободили 9 батальонов аэродромного обслуживания, что серьезно повлияло на маневренность нашей ударной группировки и позволило базировать авиачасти в непосредственной близости к линии фронта, что значительно увеличивало радиус действия самолетов и время пребывания их над целью и в воздушном бою.
Начальник тыла фронта генерал-лейтенант Антипенко Н. А. принимал очень энергичные меры по восстановлению путей подвоза. Но все же «плечо» осталось, приходилось маневрировать средствами и использовать для перевозки грузов самолеты. Мы даже нашли возможность помогать в доставке боеприпасов танкам и артиллерии фронта.
Несмотря на эти и другие трудности, войска не прекращали активных действий, а вместе с ними и авиация. Она оказывала постоянную и эффективную поддержку им и активно вела борьбу за господство в воздухе и этим дала возможность нашим войскам преследовать противника без особого противодействия с воздуха Но главную задачу в этот период, задачу № 1, глубоко понимая ее значение, мы выполняли с особой тщательностью, под моим особым наблюдением. За исключением местных передвижений войск противника, мы не обнаруживали группировок, достойных нашего внимания и угрожавших нам с флангов.
