A.919
919 г. aКороль Конрад отправился в Баварию, сразился с Арнульфом и, будучи там, как говорят некоторые, ранен, вернулся в отечество. Чувствуя себя изнуренным как вследствие недуга, так и вследствие слабости, он призвал брата, который как раз пришел его навестить, и сказал ему так: «Я чувствую, брат, что не смогу долее влачить эту жизнь, ибо так повелевает тот, кто меня сотворил, и к тому понуждает тяжелый недуг. Поэтому подумай о себе и, что прежде всего тебя касается, позаботься о королевстве франков и будь внимателен к моему, твоего брата, совету. В нашем распоряжении, брат, есть сильное войско, которое [всегда] можно собрать, есть города и оружие с королевскими инсигниями, а также все, чего требует королевское величие, все, кроме счастья и [добрых] нравов. Счастье, брат, вместе с благороднейшими нравами перешло к Генриху, высшее [благо] государства находится теперь у саксов. Возьми же эти инсигнии1, священное копье1, золотые браслеты и плащ, меч древних королей и корону, иди к Генриху и заключи с ним вечный мир, чтобы [всегда] иметь его в качестве союзника. Что пользы будет, если народ франков падет перед ним вместе с тобой? Ведь все равно он будет королем и императором многих народов». На эти слова брат со слезами ответил, что согласен. Итак, умер3 король Конрад, муж храбрый и могущественный, превосходный и дома, и на войне, славный щедростью и знаками всяческих достоинств.2 Он настолько заботился об общественном благе, что даже в отношении врага4 - добродетель крайне редкая - доказал это. aПогребен он был в своем городе Вейльбурге5 под плач и слезы всех франков.a
В названном уже выше году, а именно в 919 г. от воплощения Господня, 1571-м от основания Города, Генрих, первый этого имени, первым из народа саксов стал править полновластно; 75-й по счету от Августа, он высшую [власть] Тевтонского королевства, которая до сих пор находилась у франков, передал саксам; вряд ли это произошло благодаря случайностям войны и мира, и нет причин сомневаться, что это произошло по Божьей воле. bНаконец, в житии св. Ульриха6, епископа Аугсбурга, которого Генрих позже возвел в сан владыки, читаем, что Христова мученица Афра многое открыла в видении своему любимому епископу и среди прочего -2 меча: один - с эфесом, второй - без него;b некоторые полагают, что именно bмечом без эфеса она указала на короля Генриха, как знакомого с посвящением.b Другие же относят это к Арнульфу, герцогу Баварии, cкоторый, вернувшись в это время из Венгрии с женой и детьми, не только был с честью принят баварами, но и провозглашен ими королем. Полагают, что явленный [в видении] меч без эфеса указывал на тщетность его стремлений стать королем, на то, что он является всего-навсего захватчиком королевского престола, который, разрушая из-за своего честолюбия церкви, уступал их доходы в лен своим воинам.c
dИтак, Эберхард, брат короля, после королевских похорон в Вейльбурге явился к Генриху, передал ему себя вместе со всеми сокровищами, заключил мир и снискал его дружбу, которую верно и прочно хранил до самого конца. Затем, когда собрались князья и старейшины франкского войскаd bво Фрицларе тут же состоялось собрание, на котором Генриха короновали, вручили ему королевские инсигнии и, призвав в свидетели Христа и церковь, не без слез вверили себя ему, уже королю и своему господину. Первым делом приняв, как подобает, со смиренной преданностью дар Божьей милости и всеобщее доказательство столь большой любви, он возблагодарил Бога и обещал согласиться с этим и всем, чего они сообща от него пожелают. Епископское помазание и посвящение, предложенные ему по обычаю его предшественников архиепископом Майнцским Херигером7, он отклонил и не пожелал принять, признав себя совершенно недостойным их.b d «Достаточно, -сказал он, - и того, что я с согласия Божьей милости и вашим благочестием провозглашен и назначен королем перед знатными людьми; а помазание и корона пусть будут уделом лучших из нас; мы полагаем, что недостойны столь великой чести». Эта речь встретила одобрение всего народа, и, подняв к небу правую руку, они с громким криком несколько раз провозгласили имя нового короля.d
eТак, Генрих, по прозвищу Птицелов, был избран с общего согласия франков, швабов, баваров и саксов, предпочтя Божьему служению светское поприще8; покровитель вдов и сирот, утешитель пребывающих в печали, он посвятил начало своего правления делу упрочения мира.e cПоэтому он не принял никаких усилий к тому, чтобы изгнать из Италии тиранов, которые, словно наемники, сменяя друг друга, раздирали империю на части, и самому принять императорское посвящение.c
fB первый год своего правления он отправился на войну против Бурхарда9, герцога Аламаннии, который хоть и был непобедимым воином, но, будучи весьма благоразумным, понял, что не сможет выдержать борьбу с королем, и сдался ему сам со всеми городами и всем народом своимf
920 г. aГенрих, узнав, что среди князей королевства, послушных его воле, только Арнульф оказывает ему сопротивление, вступил с огромным войском в Баварию и, согласно некоторым [авторам], осадил его в городе Регенсбурге; тот, поняв, что не в состоянии сопротивляться королю, сдался ему вместе со своим королевством, был с честью им принят и провозглашен другом короля. Однако другие утверждают, что Арнульф не стал дожидаться в Баварии прихода короля, но вышел ему навстречу, чтобы сразиться. Когда оба войска встретились и уже должны были вступить в сражение, король Генрих, муж мудрый и богобоязненный, понимая, что обе стороны могут понести непоправимый ущерб, предложил Арнульфу переговорить с ним с глазу на глаз. Тот, полагая, что вызван на поединок, один пришел в указанное место. Генрих, будучи умным и красноречивым мужем, обратился к нему с проникновенной речью, упрекая в том, что он противится воле Божьей, зная, что он, [Генрих], избран всем народом, что не могло бы произойти без Божьего соизволения; и утверждая, что если бы народ избрал его, [Арнульфа], то он был бы первым, кто поддержал этот выбор; смягчив такого рода речами его душу, он вернулся к своим. Арнульф, также возвратясь к своим, рассказал им о речах Генриха. А те сказали, что услышанное им - правда; ведь мудрость устами Соломона говорит: «Мною царствуют цари, а мудрые вершат правосудие»1; ведь никогда бы не был весь народ столь единодушен при избрании Генриха, если бы не был он избран самим Богом. Поэтому им кажется добрым и справедливым, чтобы он, не отставая от прочих, избрал его королем с тем, однако, условием, чтобы [Генрих] уступил ему то, чего не имели его предшественники, а именно, чтобы епископы всей Баварии подчинялись его власти и чтобы после смерти одного из них он имел право назначать на его место другого. Итак, последовав этому совету своих людей, [Арнульф] стал вассалом Генриха2, а тот, как сказано, почтил его, уступив власть над владыками всей Баварии.a
921 г. В то время, как Генрих с высшим усердием заботился о границах королевства в Германии, соседнюю Францию из-за интриг Гизельберта, стремившегося низложить Карла, сотрясали тяжкие внутренние смуты. aМежду Генрихом и Карлом возникло несогласие из-за королевства Лотаря, расположенного между Маасом и Рейном, ибо Карл и Одо, его предшественник, получили его от Арнульфа,a а Генрих, овладев королевством Арнульфа, вознамерился отобрать его у Карла по праву наследования. bОн между тем постоянными успехами умножал величие своего достоинства во всяком добром деле, нравах и жизни как благодаря милости Божьей, так и содействием королевы Матильды. К людям она выходила, украшенная драгоценными камнями и шелком, хотя гораздо более ценное украшение имела в себе самой, а именно материнское сердце в своей груди; она оставалась столь скромной и застенчивой в браке, что всем внушала одновременно любовь и уважение. Ночной порой она, оставив короля и покинув спальню, предавалась молитве, будто король этого не знал; однако тому все это было известно, но он делал вид, будто ничего не знает. И так как он достоверно знал, что все ее старания направлены во благо, он легко давал согласие на все, что она хотела. К богатствам она была равнодушна, бедности не страшилась, рука ее была щедра к бедным и редко когда в ней не было милостыни. Если же она видела, что кто-то утеснен насилием или посажен в тюрьму за какое-то преступление, или толпой народа приговорен к смерти, то не имела покоя, пока не усмиряла раздражение короля. Если же она уходила, не будучи выслушанной, ибо того требовал народный приговор, король молча сокрушался, что обидел просившую, и, часто покидая здание суда, будто для того, чтобы ее утешить, оставлял судьям тех, кого по закону следовало наказать; сам же отправлялся в церковь или посвящал себя иному доброму делу.b
