Тогда встает вопрос: к кому относятся сведения о русах, живущих не за счет ремесла и сельского хозяйства, а за счет военных походов, торговли рабами и мехами, о русах, которые передвигаются на кораблях, совершают военные походы на славян? Это явно не аланы, управляемые «хакан-русом», также нет оснований видеть в них русов Южного Приильменья. Значит, надо искать каких-то третьих русов.
Поясню. Русы с «острова», конечно, могли плавать на кораблях, но нет никаких оснований считать их военно-разбойничьим гнездом, людьми, пренебрегающими производительной деятельностью. Везти из Приильменья на продажу к булгарам и хазарам награбленные меха и захваченных рабов мимо ограбленного ими же населения требует как минимум контроля над речными торговыми путями, имеющими очень большую протяженность, а это невозможно без наличия государственной организации на обширных пространствах Восточной Европы. Во-первых, известно, что государства с центром в Руссе никогда не было, во-вторых, если бы было, русам не было бы необходимости совершать военные походы на славян, ибо все необходимое для торговли они получали бы в форме дани.
Необходимо найти русов, которые: а) не считают, что русы и славяне — одно и то же; б) пренебрегают производительным трудом как средством жизнеобеспечения; в) живут за счет военной добычи; г) плавают на кораблях; д) имеют доступ на хазарский и булгарский рынки.
Начну рассуждать издалека. Очевидно, что эти русы не связаны с кочевым миром, ни происхождением, ни имеющейся культурной традицией. Кочевники передвигаются на лошадях, знают ли такую форму передвижения русы, из текста доподлинно не известно, но можно предположить, что если специально подчеркнуто передвижение на кораблях, значит, это отличительный признак. Стало быть, с большой вероятностью можно предположить, что у этих русов нет конных воинских дружин. Отряды воинов грузятся на корабли и, используя густую речную сеть Восточной Европы, проникают с военными целями далеко вглубь Леса, т. к. славяне обитают главным образом в лесу, только в лесу можно взять меха как военный трофей. Из всего сказанного следует еще один вывод: русы, которых мы ищем, не могут обитать в степи, в этой зоне невозможно сформировать культуру кораблестроения, место их обитания как минимум лесостепь. Или лесная зона.
Такие соображения сразу наводят на мысль, что искомые русы имеют отношение к народу, упоминаемому Захарией Ритором, дополненным Псевдо-Захарией, 555 г.: «…Соседний с ними (амазонками) народ hrws («рос» или «рус») — люди, наделенные огромными членами тела: оружия нет у них, и кони не могут их носить из-за их размеров» [152, с. 74].
Народ, живущий по соседству со степными кочевниками, должен уметь сражаться на лошадях, иначе будет проигрывать кочевым соседям. Однако примеры такого рода известны. Китайцы, по утверждению Л.Н. Гумилева, всегда были плохими всадниками, хотя им тысячи лет приходилось воевать с соседями-степняками. Постройку огромной стены вдоль северной границы они сочли более легким делом, нежели освоение конного боя. Сделаю вывод: военная культура росов Захария Ритора сформировалась в условиях оседлой жизни.
К росам, которых не носят кони, я намерен далее вернуться, а пока продолжу анализ русов ибн Русте.
Известен ли мировой истории народ, который занимался бы исключительно военным делом и существовал бы исключительно за счет военной добычи? Таких примеров нет, даже столь воинственные в свое время народы, как спартанцы, монголы, на своей родине производительным трудом занимались. И это легко объяснимо. Народ, упростивший свою внутреннюю организационную структуру исключительно для военно-грабительских целей, неизбежно перестает быть народом (в смысле — этносом). Он становится чисто социальной структурой и превращается в подразделение другого этноса. Если он побеждает, то члены такого этноса превращаются в господствующий класс, если терпит поражение, то его члены занимают разные ступени социальной лестницы. Первый случай известен очень широко (например, маньчжурское завоевание Китая), для второго случая годится аналогия с Запорожской Сечью. Допустима здесь только аналогия, т. к. запорожское казачество в свою эпоху решало задачи, весьма отличные от тех, что решались людьми VI–IX вв.
Запорожцы занимались производительным трудом, но только за пределами Сечи. Все население Слободской Украины называло себя казаками. Но был определенный слой людей, целиком связавший свою судьбу с Сечью, они были членами особой военнополитической организации. Они и были настоящими запорожскими казаками. В отличие, например, от донских, кубанских, гребенских казаков запорожское казачество не сохранилось. При изменении социально-экономических и политических условий верхушка запорожцев влилась в состав российского дворянства, низы стали крепостными или ушли в другие социальные слои.
Поэтому или русы у себя дома производительным трудом занимались, а ибн Русте записал ошибочную информацию, или описанные им русы не были этносом, а были военно-политической группировкой, имеющей некоторую аналогию с запорожскими казаками-сечевиками. Первое предположение мне представляется более вероятным, ибо не могли русы, сидя на плодородных землях, совсем их не распахивать, да и ремеслом они должны были владеть, иначе не построишь кораблей, не вооружишься, не создашь жилища, не обустроишь быт. Нельзя же по всем перечисленным нуждам зависеть от внешних рук! Видимо, чужаков не пускали на землю этих русов, и соседи, близкие и отдаленные, знали их только по внешним проявлениям: военным походам, реализации добычи да по рассказам самих русов. То, что у этого народа имелось свое название — русы, подтверждает, что перед нами коллектив, связанный этнической близостью, трудно понять название «белый», «светлый», «красный» применительно к военно-политическому коллективу.
Складывается такая картина: на границе леса и степи обитал народ рус, у которого в силу исторических причин сложилась сильная военная организация, ее наличие было использовано для того, чтобы значительную часть прибавочного продукта получать военным путем. Так, в начале XIX в. В Южной Африке не самое цивилизованное племя зулу обрело сильную военную организацию и использовало ее для покорения соседей, в том числе и более цивилизованных. Возникло государство, сложился зулусский этнос.
Правомерно провести параллель с русами. Военные походы с целью захвата добычи и рабов не могут совершаться бесконечно. Рано или поздно на смену им приходит взимание дани. А это уже заря государственности.
Во времена ибн Русте, в X в., государство Русь уже существовало, значит, сведения о русах относятся к значительно более раннему времени — к началу IX в. или еще раньше.
Русы ездили торговать к булгарам и хазарам. Это аргумент в пользу того, что жили они где-то на окраине складывающегося восточнославянского мира. Они себя отделяли от славян — это тоже говорит об их окраинном местообитании. Обитай русы внутри славянского массива, они неизбежно уподобились бы славянам, да и соседи их смешивали бы со славянами.
Какой язык был в ходу у этих русов — неизвестно. У них мог быть свой постепенно исчезающий древний язык, а общались они все больше на новом, на славянском языке. Примеры из истории: шотландцы говорят по-английски, но себя англичанами не считают, кое-кто помнит древний гэльский язык; турки-османы долго отделяли себя от малоазиатских турок, несмотря на общность языка и религии; то же самое — казачество Юга России.
Добавим новые детали в складывающуюся картину. Итак, существовал неславянский народ рус. Постепенно в его состав проникало все больше чужаков, главным образом славян, произошла смена языка на славянский, но еще долго эти русы отделяли себя от славян. В конце концов они полностью ославянились. У них возникла мощная по тем временам военная организация, используемая для грабежа соседей и захвата пленников. Эта военная организация сыграла затем большую роль в формировании дружинной системы и основ государственности в будущей Киевской Руси. Аналогия: запорожская военная организация в середине XVII в. выступила с претензией на образование украинского государства, и только непреодолимые обстоятельства заставили их отказаться от этой идеи и пойти под руку московского царя. Но ведь могло случиться и так, что войско Б. Хмельницкого одержало бы победу, тогда возникло бы украинское государство, в котором запорожцы были бы военно-политическим ядром, а высший руководящий слой превратился бы в феодальную знать. Харизма у Б. Хмельницкого была велика, если бы его сын Юрий не оказался ничтожеством, гетманское звание могло бы стать наследственным. Еще раз подчеркну: запорожская история разворачивалась через восемь-девять веков после той эпохи, которая сейчас рассматривается, аналогии могут быть только частичные. Проведенное сопоставление правомерно, оно в русле логики образования государства и правящего класса.
