Немецкие саперы атакуют советский дот на новой границе.
момент мы услышали тревожные удары рынды. Боевая тревога! Выскакиваем из клуба и несемся на боевые посты. Опять учение? Приказали ждать. Было тревожно на душе. Всю ночь просидели на боевых постах; утром наши вещательные станции стали передавать военные марши вместо обычной утренней программы... Последние сомнения рассеялись.
Из Полярного пошли какие-то короткие радиошифровки серии «вне всякой очереди». Незадолго до полудня по радио голос Левитана: «Сейчас будет передано важное правительственное сообщение». Нервы напряжены, обстановка неопределенности, ожидания... В полдень выступил Молотов. В его речи странной показалась некая сдержанность. Мы ожидали, что он скажет: «Перейти в наступление и уничтожить!» Однако в Москве, видимо, уже были известны первые наши начавшиеся неудачи в боях у границ. Поэтому председатель Совнаркома сказал: «Наше дело правое — победа будет за нами!» Нас насторожило это «будет». Мы хотели победы сейчас, теперь же!
День подходил к концу. Море штилело. Было тихо, и только морские птицы далеко от нас кружились над косяками рыбы. Даже немецкие самолеты не появлялись в этот день. А весьма срочные радиодепеши продолжали поступать. Не верилось, что где-то уже идут сражения, гибнут люди... В 19 часов приняли очередное радио: «вне всякой очереди». В шифровке содержалось приказание командующего флотом: 221-й батарее все входящее и выходящее из порта Петсамо — топить!
После 22 часов из залива Петсамо выполз тот надоевший тральщик. Отличные дальномерщики Куколев и Рыбаков дают дистанцию 52 кабельтовых, пеленг 244 градуса, курс 28 градусов, скорость 10 узлов. Командир Космачев и помощник Поначевный рассчитывают данные для стрельбы. Самой первой, уже не учебной, а боевой стрельбы! Через 3минуты— в 22 часа 17 минут, комендоры... первый залп! Вот он, ПЕРВЫЙ залп Военно-морского флота при потоплении ПЕРВОГО вражеского корабля в Великую Отечественную!
Но мы тогда этого не знали, да название такое войны появилось позже. 14 минут продолжался этот первый бой. Шесть прямых попаданий для тральщика в 200—250 тонн оказались роковыми. Черный дым, взрывы, пожар... Объятый пламенем корабль бросается на камни и долго еще горит и дымит. Первый бой и первая победа! Через 20 лет ее увековечат памятником — поставят нашу пушку на скале у первого причала в Североморске. Но это будет потом. А сейчас краснофлотцы, командиры ликуют, кричат «ура!». Комиссар, бывший матрос с-форта «Серая Лошадь» Петр Бекетов проводит прямо у пушек митинг. Много лет спустя, в 1985 г., я нашел в документах Центрального Военно-морского архива донесения штаба Мурманского укрепрайона Флагманскому артиллеристу Северного флота об этом первом бое. В донесении, в частности, говорится: «... материальная часть работала безотказно. Личный состав действовал исключительно хорошо и слаженно...» Особенно отличились матросы 1-го орудия: комендоры Виктор Корнеев и Корчагин Павел, номерные Ваня Рубаник — краснощекий здоровый парень, и Абрам Васильев; погребные Иван Медведев, Володя Тельнов, красивый блондин Толя Соболев, быстрый и находчивый, как вьюн, Серега Зуев и другие. А жить им на земле оставалось всего шесть дней. 28 июня в первой жестокой бомбежке погиб весь расчет 1 -го орудия. От этих товарищей моих не осталось и следов. В огромной дымящейся воронке мы нашли только искореженный штык, обрывки овчинного полушубка и кисть руки одного из них. Чудом уцелел только заваленный в траншее, оглушенный снарядный 1 -го орудия Дмитрий Рудыка.
Но 22 июня мы радовались первой победе, первому трофею, а с нашей стороны потерь не было! В городке батареи хозяйственники, жены командиров и сверхсрочников и даже дети — тоже рады... Они наблюдали весь бой, взобравшись на небольшой бугор рядом с городком. Воздух был прозрачный, чистый, и результаты боя были хорошо видны простым глазом.
Германскому руководству удалось существенно облегчить себе жизнь, заручившись поддержкой Финляндии. Без использования баз в финских водах операция по блокированию Финского залива минными постановками граничила с безумием: немецким кораблям нужно было преодолеть почти всю Балтику с юга на север. Ни о какой скрытности не могло быть и речи — немецкие минные заградители были бы неизбежно обнаружены советской воздушной разведкой. Возможность до поры до времени спрятаться в финских шхерах значительно упростила задачу. Командиры немецких минных заградителей получили приказы о проведении операции 8 июня 1941 г. Первую группу, получившую наименование «Кобра», составляли заградители «Кобра», «Кенигин Луизе» и «Кайзер». Она вышла из Готенхафена (военного порта Данцига) 12 июня, закамуфлировав орудия и подняв флаг германского торгового флота. Вечером 13 июня группа прошла Ханко и поздним вечером 14 июня встала на якорь близ Хельсинки. Ночью минные заградители приняли на борт финских лоцманов и финских офицеров связи. Вторая группа, получившая наименование «Норд», состояла из заградителей «Танненберг», «Бруммер» и «Ханзештадт Данциг». Она приняла мины и 12 июня вышла из Пиллау, также замаскировав орудия под торговым флангом. 14 и 15 июня немецкие корабли с помощью финских лоцманов бросили якорь среди островов вблизи Турку (Або). К минным постановкам немцами были также привлечены торпедные катера. Немецкие катера были довольно крупными кораблями, и их использование в качестве минных заградителей не должно удивлять. 18 июня катера 1 -й флотилии S-26, S-39, S-40, S-101, S-102 и S-103 пристали к причалу на базе вблизи Хельсинки. В тот же день в Турку пришли катера S-41, S-42, S-43, S-44, S-104 и S-105 из состава 2-й флотилии. Ранее эти две флотилии действовали в Ла-Манше и имели большой боевой опыт. Еще одной группой кораблей, перешедших в финские территориальные воды, стали 12 тральщиков с кораблем-маткой «Эльбе». Они вышли из Готенхафена 15 июня и, разделившись надвое, пришли в базы близ Турку и Хельсинки. Общее руководство германскими ВМС в Финском заливе осуществлял штаб во главе с капитаном 1-го ранга Бютовым, находившийся в Хельсинки. Все было готово к проведению крупномасштабной операции по минированию выходов из Финского залива.
Приказ о переходе в боевую готовность немецкие отряды минных заградителей получили 19 июня, а 21 июня они получили условный сигнал на проведение операции. Группа «Кобра» отправилась на постановку в 21:40 21 июня. Это минное заграждение получило наименование «Корбета» и располагалось поперек Финского залива от мыса Порккала на юг. Силы прикрытия постановки включали шесть торпедных катеров и две подводные лодки. Мины пошли с направляющих в воды Балтики в 22:59 21 июня, за четыре часа до начала боевых действий на суше. Их ставили в три ряда на скорости 14 миль в
Расчет «сорокапятки» пытается остановить немецкие танки.
час. Постановка первого заграждения была закончена в 23:39, второго — в 00:40. В пятом часу утра корабли вернулись в Суоменлинна.
По немецким данным, для постановки заграждения «Корбета» было израсходовано 400 мин ЕМС и 700 минных защитников. Это значительно превосходило первоначальные планы (300 мин и 500 защитников), разработанные 17 мая 1941 г. Но, несмотря на большое число выставленных мин, плотность заграждения была низкой: расстояние между минами составляло 226 метров, а между буями 56 метров. Протяженность заграждения составляла 20 миль.
Группа «Норд» начала постановку в тот же вечер 21 июня. Это заграждение получило наименование «Апольда», оно располагалось от маяка Бенгтскар в направлении эстонского побережья. Постановка первого из четырех участков была закончена в 23:29 21 июня, последний — в 1:09 22 июня. Бурная деятельность противника не ускользнула от советских наблюдателей. Пост на острове Найссар около полуночи обнаружил группу из трех больших и двух малых кораблей, шедших по направлению из Хельсинки на юго-запад. В районе острова эта группа повернула на запад. Из-за отсутствия корабельного дозора (тральщик Т-213 появится только после часа ночи 22 июня) и воздушной разведки на ближних подходах к Таллину произвести доразведку возможности не было. Характер действий кораблей остался невыясненным. Донесение поста на Найссаре не стало единичным. В 01:50 22 июня посты Тахкуна и Кыпу на острове Даго обнаружили шедшие без огней пять судов. Наконец в 03:30 22 июня экипаж советского самолета-разведчика в составе старшего лейтенанта Трупова и лейтенанта Пучкова из 44-й отдельной разведывательной эскадрильи обнаружил в 20 милях севернее маяка Тахкуна группу кораблей, идентифицированную летчиками как «три миноносца и шесть катеров». Немецкие миноносцы к операции не привлекались, и за них летчики скорее всего приняли минные заградители или тральщики. С одного из «миноносцев» по самолету открыли огонь. Немного позднее в 15 милях северо-западнее маяка Тахкуна тот же самолет вновь был обстрелян «миноносцем», который в составе отряда из двух «миноносцев» и десяти сторожевых кораблей охранял транспорт, шедший курсом 330° со скоростью 8 узлов. В немецких источниках утверждается, что с советского самолета также велся огонь по кораблям. Так или иначе первые выстрелы войны на Балтике прозвучали.
