В Лондоне у Мэри несколько раз начинались схватки, но долгожданные кролики так и не появились. Скептики затеяли расследование, в ходе которого было выяснено, что в течение предыдущего месяца, пока Мэри пребывала в Гилфорде, ее муж постоянно покупал крольчат. Маннингэм вместе с другим акушером, Джеймсом Дугласом, по несколько часов в день допрашивали Мэри, пока 7го декабря того же года она наконец не созналась в мошенничестве. После выкидыша, она засунула в еще расширенную матку отрезанные лапы кошки и голову кролика. По словам Мэри, заработать денег таким оригинальным способом ее подучила цыганка, а помогала ей свекровь. Потом Мэри всовывала крольчат уже непосредственно во влагалище. Доктора Говарда Мэри назвала своим сообщником и, как утверждал Маннингэм, ее золовка Маргарет Тофт тоже была соучастницей.
Газеты, ранее превозносившие эту "загадку природы," теперь называли ее мерзкой мошенницей и лгуньей. Досталось и врачам, всем вместе и каждому по отдельности. Участники этой истории начали дружно строчить друг на друга памфлеты, оправдываясь и обвиняя остальных в непрофессионализме. Мэри Тофт, заболевшую от перенесенных процедур и треволнений, продержали в Лондоне до апреля. Ее хотели судить, но так и не нашли подходящую статью, так что с миром отпустили домой. Умерла она в 1763 году.
Зато сатирики еще долго припоминали этот случай как подтверждение того, что общество до сих пор опутано цепями суеверий. Так, Хогарт нарисовал несколько карикатур на Мэри и чересчур доверчивых эскулапов, а Александр Поуп и Уильям Палтни написали ехидную балладу "The Discovery; or, The Squire Turn'd Ferret" (Открытие, или Сквайр, Превратившийся в Хорька (или – "в мошенника").
Баллада начинается многообещающе:
Most true it is, I dare to say,
E'er since the Days of Eve,
The weakest Woman sometimes may
The wisest Man deceive.
(Это чистая правда, я смею заявить,
Что еще со дней Евы
Слабая женщина может обмануть
И мудрейших мужчин).
Далее описывает шумиха по поводу Мэри Тофт, в том числе и ее обследование двумя врачами. В предыдущей строфе они пытались изучить ее строение с помощью телескопа, но ничего не разглядели и решили пощупать.
On tiptoe the the Squire he stood
(But first he gave her money)
Then reached as high as ever he could
And cried, I feel a Cony.
(Сквайр привстал на цыпочки
(Но прежде да ей денег)
Вытянул руку как можно выше
И вскричал – "Я нащупал кролика!" (в английском имеет место быть очень неприличная игра слов, которая сохраняется и в следующей строфе)
Is it alive? St. A-d-re cried;
It is; I feel it stir.
Is it full grown? the Squire replied;
It is; see here's the fur.
("Так он живой?" спросил Сен-Андре.
"Живой и шевелится."
"А взрослый кролик?"Сквайр ответил:
"Да, у него есть мех.")
В общем, умели англичане высмеять невежество. Другое дело, что люди как тогда, так и сейчас продолжают интересоваться такими вот жуткими историями.
Источники информации:
Википедия
Pope, Alexander. The discovery: or, the squire turn'd ferret. An excellent new ballad. To the tune of High boys! up go we; Chevy Chase; or what you please. Westminster, 1727 [1726]. 8pp. Literature and Language
Известно, что в Англии 17го века ведьм не жаловали. Так что если у вас была особо крупная бородавка на носу, или черная кошка злобного нрава, или коровы доились лучше, чем у соседей, или же вы не могли дойти до колодца, чтобы по дороге не поругаться с половиной деревни, ваши шансы оказаться в петле за ведовство были велики. Тем не менее, у англичанки, оказавшейся под следствие по обвинению в ведовстве, оставался шанс покинуть здание суда на своих двоих, а не на скрипучей телеге, направляющейся прямиком к виселице. Показательной в этом смысле является история Анны Гюнтер, которая проливает свет на только на процессы над ведьмами в 17м веке, но и на футбольные матчи в ту же эпоху. Казалось бы, как связаны ведьмы и футбол? Скоро узнаете.
Анна Гюнтер была дочерью дворянина Брайана Гюнтера, из Северного Мортона, что в графстве Беркшир. С детства Анна страдала падучей болезнью, но в 1604 году симптомы обострились, а по округе прошел слух о том, что Анна одержима нечистым духом. Во время припадков, все тело девушки содрогалось, периодически она теряла слух и зрение, голодала неделями, кидалась на родню, швыряла своих сестер об стены. Особенно ужасал тот факт, что Анну рвало булавками, иногда по целым сотням. Более того, Анна утверждала, что булавки выходят у нее их пальцев и из груди. Так же она описывала, как ее чулки сами собой развязываются, ползают по полу, после чего вновь заползают ей на ноги. Когда на нее приходили поглазеть соседи, она даже могла угадать, у кого в кошельке сколько денег.
В своих несчастьях Анна обвинила трех соседок – Агнес Пепуэлл, ее незаконнорожденную дочь Мэри и Элизабет Грегори, прослывшую самой скандальной особой во всем городке. Причем именно последняя, по словам Анны, причиняла ей наибольшие мучения. В своих видениях она описывала и фамилиаров ведьм, т.е. их демонов-компаньонов, которых в награду за верную службу ведьмам дает дьявол. Считалось, что фамилиар получает силы от ведьмы, когда пьет кровь из особого соска на ее теле. Если проткнуть такой сосок иголкой, ведьма не почувствует боли. А поскольку он мог находиться где угодно, можно представить, как весело проводили время следователи, когда искали его на телах обвиняемых в ведовстве. Анна Гюнтер утверждала, что видела трех фамилиаров – белую мышь с человеческим лицом, черную крысу со свиным рылом и белую жабу без каких-либо интересных примет.
Брайн Гюнтер всецело поддерживал показания дочери и требовал суда над ведьмами, околдовавшими его любимое дитя. Он даже пригласил докторов из Оксфорда и Ньюбери, чтобы те обследовали Анну. Их мнения разделились. Одни подтвердили, что у болезни Анны сверхъестественные причины, другие же сразу заподозрили обман. Так или иначе, решено было перевезти девушку подальше от влияния ведьм. Сначала она провела некоторое время в Оксфордшире, у своего брага Гарви, а после остановилась в доме Томаса Голланда, доктора теологии в Оксфордском Университете. Его жена Сьюзэн была сестрой Анны. В Оскфорде Анна сразу же стала местной достопримечательностью, и посмотреть на ее припадки иногда собирались до сорока человек. Но студенты – народ недоверчивый, так что один из зрителей вскоре обнаружил трюк, с помощью которого Анна развязывала чулки. Число скептиков росло.
Пока Анна развлекала студентов в Оксфорде, ее отец сделал все возможное, чтобы ведьмы оказались под следствием. Слушания по их делу состоялись 1 марта 1605 года в Абингтоне. Перед судом предстали Элизабет Грегори и Агнесс Пепуэлл. Мэри Пепуэлл решила не ждать у моря погоды и сбежала. Приговор по таким обвинениям зачастую выносили быстро, но на этот раз процесс растянулся как минимум на 8 часов. После длительного совещания, присяжные вынесли вердикт – не виновны. Женщин с миром отпустили по домам, но дело Анны Гюнтер на этом не завершилось.
В конце концов, шумиха привлекла и королевское внимание, что весьма обрадовало Брайана Гюнтера. Яков Первый слыл непримиримым борцом с ведьмами и даже написал демонологический трактат. Другое дело, что со временем он пришел к выводу, что разоблачать ложные обвинения в ведовстве почти так же весело, как охотиться на ведьм. Так что его беседа с Анной Гюнтер дала неожиданный результат. Король виделся с девушкой целых четыре раза, один раз в августе 1605 года и еще трижды в октябре, после чего передал Анну на попечение Самуэля Харснетта, капеллана архиепископа Кентерберрийского. На тот момент Харснетт уже разоблачил нескольких шарлатанов. В его доме Анна Гюнтер наконец-то почувствовала себя комфортно, и ее симптомы пошли на спад. Возможно, ее исцелила любовь, ведь Анна сразу же завела роман с неким Эшли, слугой Харснетта. Хозяин лишь поощрял их отношения, надеясь, что рано или поздно Анна проговорится возлюбленному. Так и произошло, девушка призналась ему в обмане. Свое признание она повторила перед Харснеттом и доктором Эдвардом Джорданом, который обследовал ее и счел ее припадки мошенничеством. Уже 10 октября король сообщил в письме графу Солсбери, что Анна Гюнтер на самом деле не одержима ни ведьмами, ни дьяволом. Более того, она переключилась на более приземленные материи и теперь просила разрешения выйти замуж за Эшли. "Вот ведь маленькая лживая дрянь," охарактеризовал ее король в другом письме.
Совет бы Анне с Эшли да любовь, но правительство любит довести дело до конца. В феврале 1606 года Брайн Гюнтер и его злополучная дочь предстали перед судом Звездной Палаты, высшим судебным учреждением Англии 17го века. Их обвиняли в преступном сговоре с целью опорочить Агнесс и Мэри Пепуэлл и Элизабет Грегори. Интересно, что многие свидетели на суде выступили в защиту Гюнтеров и утверждали, что женщины действительно являлись ведьмами, даже сами в том признавались. Тем не менее, на суде всплыли и другие детали, касавшиеся футбольного матча, состоявшегося в Северном Мортоне в 1598 году.
