Правда, вопреки исторической логике, сказание называет Словена старшим братом, но тут прослеживается влияние нашей летописной традиции, включающей русских в число славян. Это логическая западня, из которой наши историки не могут выбраться уже на протяжении нескольких веков. Русские – потомки ариев, это первая заповедь нашей истории, от нее и следует отталкиваться.
Что же касается времени легендарных деяний Руса и Словена, то к нему, зная содержание предыдущей главы, стоит отнестись серьезно. Православная традиция датой сотворения мира объявляет 5508 г. до н. э. Если считать от нее, то Словенск и Русса были основаны в 2409 г. до н. э. Но, как мы уже убедились, хронология Книги Бытия редактировалась. Действительный отсчет библейских событий следует начинать с 13‑го тысячелетия до н. э. (эры Адама), и если отталкиваться от этой даты, то начало русской истории придется на 10‑е тысячелетие до н. э. А это уже близко к эре Иареда, выделению ариев в индоевропейской среде. Да и Библия утверждает, что первый город на планете построил Каин в стране Нод, то есть на Севере (сравни: английское «north» – север) или, если читать по-русски, в стране Ночи (белых ночей).
Разумеется, никаких славян в 10‑м тысячелетии до н. э. на Русском Севере еще не было. Но поселения индоевропейцев – непосредственных предков ариев и русов – были. Можно возразить, что поселения – это еще не города. Однако понятие древнего города весьма условно. Если идти от значения самого слова, то город – это просто огороженное место. Как обозначено оно – стенами, деревянными заграждениями, колышками, рвом или просто символической линией – отдельный вопрос. Решить его однозначно для древнейших поселений невозможно. Поэтому их городской статус, видимо, более естественно определять занимаемой площадью.
Приведем сравнительные археологические данные для цивилизаций севера и юга. Селение Мишенское Тульской области было основано ранее 10 тысяч лет до н. э. По общей площади оно близко малоазийскому городу Чатал-Хююк 7–6‑го тысячелетия до н. э. (12,8 га). Серия мезолитических городищ Тульской области (10—5-е тысячелетия до н. э.) – Карташово, Сестринский хрящ, Мещерино, Андрюшково, Алексин, Слободка 2, Кобяково 1, Кикина протока 1, Воронец и другие имеют размер занимаемой площади от 1 до 4 гектаров, практически не уступая по площади ближневосточному городу Иерихону 8‑го тысячелетия до н. э. (2,5 га) и Библу 4‑го тысячелетия до н. э. (4,5 га). Селение Упа‑4 (Тула), относящееся к иеневской культуре 6‑го тысячелетия до н. э., занимало 1,3 га. Если Библ и Иерихон называют городами, то отчего же не считать таковыми и северные поселения такой же площади? Тем более что на территории Русской равнины их число было больше. А. А. Тюняев в своей книге «История мировой цивилизации» (выставлена в Интернете) специально оговаривает, что приведенная выборка охватывает только одну из российских областей, и число известных мезолитических городищ Русской равнины заведомо больше.
«Сказание о Словене и Русе» создавалось скорее всего «совсем недавно», может быть, даже во времена Московской Руси. Отсюда и упоминание Словена наряду с Русом, и представление их потомками скифов. Но этнический аспект легенды представляется второстепенным. Неизмеримо важнее присутствие в нем конкретной исторической даты. Авторы «Сказания» запечатлели тот важнейший факт, что русскую историю следует вести от времени, отстоящего на три с небольшим тысячелетия от Адама. Согласимся, что это совершенно уникальная информация, тем более сохраненная в условиях, когда составители Библии попытались перекроить хронологию Древнего мира. То, что вавилонские жрецы попытались скрыть от человечества, русские летописцы помнили и записали. Честь им и хвала!
Бывает у русского в жизни
Такая минута, когда
Раздумье его об отчизне
Сияет в душе, как звезда.
Ю. Кузнецов
В 1956 году Мария Гимбутас сформулировала гипотезу, призванную объяснить процесс окончательного распада индоевропейской общности. В ее основу положены представления о курганной археологической культуре – культуре полукочевых скотоводов, оставлявших после себя округлые могильные насыпи (курганы). Наши отечественные ученые называют эту культуру «ямной». В начале 4-го тысячелетия до н. э. ее носители концентрировались в Волжско-Уральском регионе, но в 3‑м тысячелетии до н. э. распространили свое влияние на всю Восточную и Центральную Европу, Восточное Средиземноморье, Переднюю Азию, Ближний Восток и Египет. Мы соотносим их с ариями.
Важнейшим достижением «курганников» («ямников») стало одомашнивание лошади. Самые древние свидетельства существования одомашненной лошади «обнаружены в лесостепи Средней Волги, где с конца 7‑го тысячелетия до н. э. уже присутствовал неолитический уклад в форме разведения скота и мелкого земледелия. Древнейшие артефакты, связанные с культом лошади, и указания на жертвоприношения лошадей (приблизительно 5‑е тысячелетие до н. э.) были найдены на Средней Волге. Так, в могильнике села Съезжее на берегу реки Самары (Самарская область) обнаружены вырезанные из кости плоские фигурки лошадей. В них проделаны отверстия, а это значит, что их могли носить в качестве подвесок, придавая им некое символическое значение. Над погребениями на жертвенных очагах были найдены лошадиные черепа и крупные кости. Этот могильник древнее хвалынской культуры Нижней Волги, которая, согласно радиоуглеродным датировкам, относится к первой половине 5‑го тысячелетия до н. э.» (Гимбутас М. Цивилизация Великой богини). В 7–6‑м тысячелетии до н. э. на Средней Волге проживали племена бутовцев и иеневцев – народы, принадлежащие к арийской общности. Ямники Средней Волги – наследники этих культур, и потому причисление их к ариям вполне закономерно.
У носителей курганной культуры имелась четкая иерархия и комплекс погребальных обычаев, включавших ямные захоронения, над которыми возводили каменные и деревянные постройки типа шалаша или домика, сверху покрывавшиеся низкой каменной или земляной насыпью. Основу хозяйства составлял скотоводческий уклад с элементами земледелия. М. Гимбутас выделяет три волны продвижения носителей курганной культуры в Древнюю Европу. Первая – около 4400–4300 гг. до н. э. – соответствует экспансии с Волги на Днепр, в Северное Причерноморье и дальнейшее распространение в Подунавье и на Балканы. Вторая волна – около 3500 г. до н. э. – пришла в Европу из Северного Причерноморья и Приазовья. Ее осуществляли потомки переселенцев первой волны. И, наконец, третья волна совпала с выдвижением после 3000 г. до н. э. новой группы племен с берегов Волги. Все эти три импульса миграционных переселений мы связываем с ростом арийского влияния в индоевропейской семье народов и в мире в целом.
М. Гимбутас в качестве рубежа исхода курганников называет волжские степи, а в своих формулировках устойчиво называет их степными народами. В этом нельзя не усмотреть известную долю лукавства, поскольку археологические изыскания, соответствующие наиболее древнему периоду данной культуры, относятся к лесостепной зоне. «Привязывая» курганников к степным регионам, она противопоставляет их жителям Волго-Окского междуречья и Верхней Волги – носителям существовавшей здесь в 6–4‑м тысячелетии до н. э. верхневолжской археологической культуры (наследницы бутовской и иеневской культур). Делается это искусственно, без каких-то серьезных обоснований. Новый термин – «курганная культура» – понадобился исследовательнице для того, чтобы разделить ямников на две «половинки» – обитателей лесных массивов и степи. В степях курганы – единственно возможная форма монументального могильника, и здесь они будут доминировать над всеми остальными видами захоронений. Выделять надземный способ оформления погребения в качестве центральной характеристики культуры – весьма нелогично, поскольку, оказавшись в лесостепной зоне, тот же строитель кургана мог возвести над могилой деревянную постройку или шалаш, выложить груду камней или даже ограничиться одним большим валуном.
Расселение арийских племен по планете – уникальное явление древнейшей истории. Ограничивать ареал их прародины лесостепной зоной на Средней Волге – заведомо неверно. Волны арийских миграций с берегов Волги были в первую очередь обусловлены ростом народонаселения. Масштабы переселений были настолько велики, что в них должны были участвовать огромные массы людей. Специалисты-археологи смогут без труда дать оценку численности двигавшихся народов. Это будет существеннейшее уточнение картины их расселения в целом, но сейчас важнее обозначить ее общие контуры.
Курганники-мигранты были по преимуществу скотоводами. Они уходили со временем все дальше и дальше от своей прародины и растворялись в других народах. Кочевая жизнь, однако, не способствует устойчивому демографическому росту. Рано или поздно поступательное движение скотоводческих племен должно было бы прекратиться. Но оно продолжалось на протяжении двух с лишним тысячелетий. Кто же его «подпитывал»? Ямники, населявшие центр Русской равнины! Только оседлый образ жизни может обеспечить постоянное воспроизводство населения в течение длительного времени. Нам не остается ничего другого, как заключить, что уходившие племена скотоводов не теряли связи со своей волжской прародиной. Что это был единый мир, живший по определенным законам и развивавшийся в силу существовавшей и каким-то образом соблюдавшейся организации. Племена верхневолжской и сменившей ее (приблизительно в тех же пределах) волосовской археологических культур были тылом арийского мира и источниками «человеческих ресурсов» для расширения его ареала.
