Тем временем авангард Ма'кила вступил в Сабат, подошел к каналу, обнаружил, что мост разрушен, и стал сгонять местных жителей для его восстановления. Переправившись по восстановленному мосту, авангард стал встречать беглецов из разгромлен-ного отряда Ма'кила. Воины авангарда поспешили на помощь командиру, попутно поворачивая беглецов ударами по лицу В это время хариджиты, спешившись, пытались прорваться сквозь заслон копейщиков к Ма'килу. Зажатые с двух сторон после подхода авангарда, хариджиты сражались отчаянно даже после того, когда в поединке, пронзив друг друга копьями, погибли ал-Муставрид и Ма'кил. Разгром хариджитов завершил преемник, назначенный Ма'килом [+22].
Арестованные до восстания предводители заговора, Хаййан б. Забйан и Му'аз б. Джувайн, оставались в заточении после этого 15 лет.
Другие восстания того времени были гораздо меньше по числу участников. Так, за Сахмом б. Талибом и Йазидом б. Маликом ал-Хатимом в 662 г. в Басре последовало всего 70 человек. Они хозяйничали почти в самом центре города («между двух мостов»), нападая на неугодных им люцей. Только после того, как они убили сподвижника пророка Убаду б. Курса с сыном и племянником, Абдаллах б. Амир лично возглавил борьбу с ними. Остатки разгромленного отряда скрылись в болотных зарослях, затем ал-Хатим и Сахм попросили пощады и сдались Абдаллаху. Халиф был недоволен таким мягкосердечием наместника, но не отменил дарованное им помилование [+23].
Подробный и достойный доверия рассказ о восстании ал-Муставрида (основанный на воспоминаниях участников событий) свидетельствует об узкой базе хариджитского движения в это время. Его идеи были чужды местному населению, которое упоминается лишь в качестве проводников и поставщиков информации. Лишь принявшие ислам клиенты арабов — мавали оказывались иногда участниками этих восстаний. Но арабам их вмешательство в дела веры представлялось настолько противоестественным, что им были готовы простить участие в восстании, как неразумным детям, вмешавшимся в дела взрослых. Когда в 664 г. восстали мавли под предводительством Абу Марйама (или Абу Али), мавли ал-Хариса б. Ка'ба, то баджилит, посланный для их усмирения, обратился к ним со словами: «Эй, инородцы ('улудж), эти арабы сражаются с нами из-за веры. Какое вам до этого дело?», на что услышал в ответ: «Эй, Джабир, мы слушаемся чудотворного Корана, который ведет к праведности, мы уверовали в него и не ставим вместе с нашим господом никого. Ведь Аллах послал своего пророка ко всем людям и не скрыл его (учения) ни от кого». Примечательно, что в этом восстании приняли участие и две женщины. К счастью для них, один из вождей хариджитов, Абу Билал Мирдас б. Адийа, убедил Абу Али удалить их из отряда, и они не были уничтожены вместе с остальными [+24].
Ал-Балазури упоминает еще одно выступление хариджита-мавли, Абу Лайлы, к которому присоединилось 30 конников из мавали (видимо, из охранников арабской знати) [+25].
С увеличением числа новообращенных из неарабов участие их в оппозиционных религиозных движениях становится все заметнее и наконец превращается в главную оппозиционную силу в Халифате и исламе.
Снисходительность Абдаллаха б. Амира к мятежникам стала одной из причин недовольства Му'авии, которое особенно усидилось после того, как один из членов делегации куфийцев на вопрос о том, как обстоят дела в Ираке, ответил: «А что касается жителей Басры, то взяли верх над ними безумцы, а амир их — слаб». К этому добавился еще один грех Ибн Амира — присвоение казенных денег [+26]. Му'авийа готов был сместить его, требовалось лишь найти на это место решительного и надежного человека. Такого человека он нашел в лице Зийада б. Абихи, он же Зийад б. Убайд и Зийад б. Сумаййа — в зависимости от отношения к нему говорящего. Чтобы лучше понять, что представлял собой этот незаурядный человек, следует отступить назад и повторить некоторые детали его биографии, мимоходом упоминавшиеся в предыдущем томе.
ОТ ЗИЙАДА б АБИХИ ДО ЗИЙАДА б АБУ СУФЙАНА
Происхождение Зийада не совсем ясно, во всяком случае, оно считалось недостойным. Его мать, Сумаййа, рабыня из Ирака, была отдана лекарю из Таифа, сакифиту ал-Харису б. Каладе, в качестве гонорара за излечение ее хозяина, то ли араба из Каскара, то ли персидского дихкана. В Таифе она родила Нафи' и Нуфай'а (более известного по кунье Абу Бакра), которых ал-Харис не признал своими сыновьями. Можно подозревать, что он заставлял Сумайю подрабатывать проституцией. Около 622 г. он отдал ее в жены рабу своей жены, греку (ар-руми) Убайду, в браке с которым она родила Зийада. Во время осады Таифа Абу Бакра с десятком других рабов перешел к Мухаммаду, получив свободу и почетное положение мавли пророка. Разгневанный предательством Абу Бакры, ал-Харис в пику ему признал Нафи' своим сыном, заявив: «А Абу Бакра как был, так и останется Рабом» [+27].
Неизвестно, когда и как Зийад получил свободу; во всяком случае, в 635 г. он вместе с братьями при завоевании Убуллы оказался в отряде Утбы б. Газвана (женатого на дочери ал-Хариса б. Калады и, следовательно, являвшегося шурином Нафи'). Здесь четырнадцати- или пятнадцатилетний Зийад получил свое первое и весьма ответственное поручение — вести подсчет добычи, так как оказался самым сведущим в письме и счете. Каким образом он опередил в этом отношении своих старших братьев, также остается неизвестным. Можно думать, что об этом постарались либо отец, либо мать, от которой он мог также получить представление о разговорном персидском языке, а может быть и письме.
Далее он идет по проторенной дороге: служит секретарем Са'да б. Абу Ваккаса и участвует в организации раздела добычи, взятой в Джалула [+28]. Когда Умар сместил Утбу б. Газвана и назначил Мугиру б. Шу'бу, Абу Бакра задался целью отомстить Мугире и организовал дело о прелюбодеянии (т. 2, с. 90–91). Мугиру спасло от сурового наказания только уклончивое показание Зийада, за что Мугира остался ему благодарен на всю жизнь.
В начале 40-х годов Зийад ведал какими-то финансовыми делами при Абу Мусе ал-Аш'ари, вероятно, опять же занимался дележом и учетом добычи, получал 2000 дирхемов в год и смог выкупить из рабства отца и мать [+29]. При Абдаллахе б. Амире (648–656) он был главой финансового ведомства в Басре и руководил проведением нескольких каналов (т. 2, с. 197–198). Во время «битвы у верблюда» занимал нейтральную позицию, а потом некоторое время воздерживался присягать Али. Али хотел привлечь его окончательно на свою сторону предложением наместничества Басры, но он, как мы знаем, посоветовал назначить кого-нибудь из родственников Али и после назначения Ибн Аббаса снова занял привычный и выгодный пост начальника финансов [+30].
После провала попытки выманить Зийада из Истахра угрозой казни сыновей Му'авийа приказал Мугире конфисковать собственность Зийада, хранившуюся у сына Абу Бакры, не останавливаясь перед применением пыток. Здесь воздалось Зийаду за его давнее деяние — Мугира арестовал сына Абу Бакры, инсценировал пытки, доложил халифу, что ничего обнаружить не удалось, и тут же предложил стать посредником в переговорах с Зийадом. Му'авийа ухватился за эту идею и послал Зийаду через Мугиру охранную грамоту, гарантировавшую прощение, если он сдаст накопившиеся у него налоговые поступления с Фарса.
Мугира убедил Зийада, что упорствовать в верности присяге Хасану бессмысленно, когда тот сам передал власть Му'авии, впрочем, Зийад и сам мог убедиться в устойчивости власти нового халифа. В 43 г. х., скорее всего в его начале, т. е. в апреле-мае 663 г., Зийад покинул Истахр. По дороге, в Арраджане, его пытался перехватить Абдаллах б. Хазим, но, узнав о наличии у него охранной грамоты, оставил в покое. Тем не менее Зийад не решился ехать через Басру, а проехал в Куфу через Хамадан, находившийся под юрисдикцией Мугиры, а оттуда в Дамаск.
Явившись в Дамаск, Зийад тем самым ответил на вопрос о лояльности. Дальше разговор уже пошел о деньгах. Зийад представил полный отчет, по которому должен был внести в центральную казну 2 млн. дирхемов. Получив снова твердые гарантии неприкосновенности, Зийад написал своим доверенным лицам, у которых хранились деньги, распоряжение о доставке этой суммы в Дамаск. Халиф мог подозревать, что Зийад что-то припрятал и для себя, однако форма была соблюдена, в казну поступило хорошее пополнение, а кроме того, был приручен упорный и талантливый противник.
Зийад получил разрешение уехать в Куфу, а вслед пошло распоряжение Мугире присматривать за ним и за шиитскими вождями, Сулайманом б. Сурадом и Худжром б. Ади. Мугира принял Зийада как родного, даже позволял ему сидеть при своей молоденькой жене и видеть ее лицо [+31].
По-видимому, в начале 665 г. Зийад еще раз посетил Дамаск. Во время этого визита Му'авийа принял совершенно неожиданное для всех (и не совсем понятное) решение признать Зийада своим братом. Не исключено, что имелись какие-то слухи о похождениях Абу Суфйана в Таифе или имелось какое-то внешнее сходство Зийада с Му'авией или Абу Суфйаном, что могло натолкнуть на такое решение. Му'авийа основательно подготовил этот акт, так что когда он, появившись в мечети и посадив рядом с собой Зийада, обратился к присутствующим, не найдутся ли среди них свидетели, которые могут подтвердить отцовство Абу Суфйана, то сразу нашлись те, которым Абу Суфйан перед смертью признался, что Зийад — его сын, а некий Абу Марйам, бывший виноторговец из Таифа (конечно, случайно оказавшийся в Дамаске), поведал с интересными подробностями о том, как угощал Абу Суфйана вином, а потом привел к нему Сумайю, Детали были так натуралистичны, что никто не должен был Усомниться в том, кто отец Зийада.
