Дипломатические поражения Империи и оплота ее могущества — Испании Карла V и Филиппа II — были расплатой за политику, которая противоречила требованиям хозяйственного и политического прогресса. То же историческое возмездие постигло и Францию конца XVII и XVIII веков. В эту эпоху французская абсолютная монархия продолжает служить интересам дряхлеющего феодализма. Внешняя политика и дипломатия Франции этого времени не сходят со старых путей — защиты династических интересов, добычи «славы» королю, наживы — дворянской военщине. Это приводит к столкновению абсолютной монархии с третьим сословием; революция 1789 г. открывает перед внешней политикой и дипломатией Франции новые пути на службе победившему классу.
Особое место занимает внешняя политика и дипломатия Российской империи XVIII века. Принудительно проводя прогрессивную экономическую политику, которая развивает хозяйство страны и организует ее военную мощь, военно-феодальная империя Петра и его ближайших преемников успешно разрешает исторические задачи русской внешней политики на берегах Балтийского и Черного морей и в Северо-Восточной Европе. Неудержимая экспансия этой России приводит ее к столкновению с соседями, — во второй половине XVIII века Европа оказывается лицом к лицу с мощной Российской империей, вооруженные силы и дипломатия которой властно вторгаются в международные отношения.
В государстве, которое служит интересам развивающегося капитализма, буржуазия, передовой для того времени общественный класс, видит положительную силу. Политические идеологи XVI–XVII веков — Макиавелли в Италии, Боден во Франции, Гроций в Голландии, Гоббс в Англии — развивают идею государства как высшего начала. Служение государственному интересу они провозглашают принципом внутренней и внешней политики. В практике международных отношений этого времени значительное распространение получают группировки и коалиции государств. Одни создаются для укрепления торговой гегемонии сильнейших держав, другие — для самообороны слабейших против подавляющей силы соперника. В такой обстановке возникают новые правовые понятия: о политическом равновесии, о естественных границах государства, о праве войны и мира, о свободе морей, о незыблемости международного договора. Так закладываются основы науки международного права.
С утверждением в Европе XVI–XVIII веков мощных абсолютных монархий все большую устойчивость приобретает и организация дипломатической службы. Складываются постоянные дипломатические представительства. Устанавливается строгая дипломатическая иерархия. Вырабатываются общепринятые формы дипломатической переписки. Французский язык становится общепринятым языком дипломатических сношений. Более точно регулируется и внешний дипломатический церемониал.
В основном дипломатия остается пока прерогативой абсолютных монархий. Лишь в Англии, в особенности после буржуазной революции, парламент приобретает все большее влияние на внешнюю политику. Однако настоящий переворот в этой области произошел лишь во Франции конца XVIII века. Буржуазной революцией 1789 г. провозглашен был новый принцип верховенства нации во всех вопросах внутренней и внешней политики. Само собой разумеется, что с нацией отождествляла себя победившая буржуазия.
Глава первая Общая характеристика дипломатии и дипломатических органов в XVI ― XVIII веках
Политическая карта Европы в XVI веке. Новое время в истории дипломатии было подготовлено теми успехами капиталистического развития, которые стали заметнымив Европе еще со времени великих открытий. Одновременно с этими успехами шла политическая консолидация стран, которые превращались мало-помалу в сплоченные и централизованные феодально-абсолютистские монархии. Эти монархии продолжали существовать на континенте Европы еще долгое время после буржуазной революции в Нидерландах и Англии. Вследствие прекращения феодальных войн между мелкими сеньерами, подчиненными теперь сильной королевской власти, создается сравнительно устойчивый внутренний порядок. Он благоприятствует дальнейшему экономическому и, в частности, капиталистическому развитию. Оставаясь по своему классовому существу дворянской, абсолютная монархия как централизованное и сильное государство, способное предупредить феодальный разбой прежних времен и защитить вовне интересы своих подданных, оценивается буржуазией как оплот порядка и залог благоденствия.
С конца XV века Европа вступает в новый период международных отношений. К этому времени окончательно складываются большие государства: Испания, Португалия, Франция, Польша, Австрия (наследственные земли дома Габсбургов), наметившиеся в пределах Священной Римской империи германской нации. Турция, менее крупные скандинавские государства — Дания, Швеция и Норвегия — и совсем уже мелкие западногерманские княжества, итальянские городские республики, тирании и мелкие государства дополняют политическую карту Европы. На востоке Европы огромное Московское государство выступает на политическую арену Европы со второй половины XVI века. С этого периода, закончив свое политическое объединение, Московское государство мало-помалу становится централизованным, а затем и абсолютистским государством.
«Государственный интерес» как принцип политики. Уже в XV веке необходимость государственного единства становится настолько очевидной, что «государственный интерес» начинает рассматриваться как высшее мерило в политике. Этот «государственный интерес» в конечном счете есть интерес господствующего класса в целом. Но он возводится на уровень «общего блага», которое должно осуществляться государством в случае надобности даже путем насилия.
Ради осуществления «общего блага» хороши все средства. Религия перестает играть заметную роль в политике. Политика перестает связываться с моралью. «…Начиная с Макиавелли, Гоббса, Спинозы, Бодена и т. д. и т. д., — говорит Маркс, — в новейшее время, не говоря уже о более ранних авторах, сила изображалась как основа права; благодаря этому теоретическое рассмотрение политики освободилось от морали…»
Раньше других и, пожалуй, наиболее последовательно эти новые взгляды на государство и политику были выражены у Макиавелли.
Макиавелли (1469–1527 гг.), один из замечательных политических мыслителей XVI века, вскрыл подлинные основы «реалистической» политики всех и всяких монархов — государей, укрепляющих и расширяющих свою власть всеми средствами, «дозволенными» и «недозволенными». С цинической откровенностью, не стесняемой никакими соображениями морального порядка, он нарисовал в своем сочинении «Государь» тип монарха, которому все дозволено ради одной цели — безграничного расширения своей власти. Но, освобождая своего государя от всяких моральных стеснений, Макиавелли мечтал использовать честолюбие и жадность итальянских властителей в интересах объединения Италии. С этой точки зрения теория дипломатического искусства подчинялась у Макиавелли принципу «государственного интереса».
«Следует иметь в виду, — говорит Макиавелли в своем «Государе», — что есть два рода борьбы: один — посредством законов, другой — силы. Первый свойственен людям, второй — зверям, но так как первый часто оказывается недостаточным, то приходится прибегать ко второму. Поэтому государю необходимо пользоваться приемами и зверя и человека. Если же государь принужден научиться приемам зверя, то он должен выбрать из числа зверей лису и льва, ибо лев не может защититься от змеи, лиса — от волков. Следовательно, надо быть лисой, чтобы распознать змей, и львом, чтобы расправляться с волками».
«Государю, — заключает Макиавелли, — необходимо обладать духом настолько гибким, чтобы принимать направление, указываемое веяниями и превратностями судьбы, и, как я отметил выше, не уклоняться от пути добра, если это возможно, но уметь вступать и на путь зла, если это необходимо».
О политическом реализме Макиавелли, выросшем из потребностей эпохи, свидетельствует то, что его идеи разделялись крупнейшими политическими деятелями и дипломатами позднего средневековья и нового времени.
Английский посол во Франции сэр Генри Уоттон так определял в XVI веке функцию посла: «Муж добрый, отправленный на чужбину, дабы там лгать на пользу своей стране».
Крупнейшему из дипломатов и политиков XVII века, кардиналу Ришелье, который правил Францией с 1624 по 1642 г., принципы Макиавелли не кажутся циничными. В глазах Ришелье они не лишены подлинного величия. «Государственный интерес» (raison d’etat) господствует у Ришелье в его взглядах и в его практике. «Государство» превыше всего. «Государство» есть ценность, во имя которой все средства хороши, — таков смысл рассуждений Ришелье в его замечательном «политическом завещании». «Быть суровым, — советует он королю, — по отношению к людям, которые хвалятся тем, что они пренебрегают законами и распоряжениями государства, это значит действовать во имя «общего блага». Христиане должны забывать об оскорблениях, наносимых им лично, но правители должны помнить проступки, которые наносят ущерб общему интересу. В самом деле, оставлять их безнаказанными значит совершать их дважды… Бич, который является символом правосудия, никогда не должен оставаться без применения».
