Это остров Тимор в Голландской Ост-Индии. Сегодня 3 июня 1791 года. Через два дня, 5 июня 1791 года, задул ветер с запада. До берега остается всего две морские мили. Сэм садится у руля и приводит "Надежду" в факторию Купанг. За 69 суток они под парусами и на веслах преодолели расстояние в 3254 морские мили [более 6 тыс. км]. Все живы, хотя и выбились из сил. Борясь за право стать свободными людьми, они совершили плавание на открытом баркасе через самые опасные акватории земного шара. Они никогда не чувствовали себя более свободными, чем в этот момент, когда радушные малайцы Купанга, мужчины, женщины и дети, задавая многочисленные вопросы, бегут навстречу им.
Глава 13
Купанг на острове Тимор в Голландской Ост-Индии. - Кокса и Вила принимает губернатор Ваньон. - Придуманная история о кораблекрушении. Мэри и дети в больнице. - Шарлотта приобретает подружку по играм. Беглецов разоблачают и отправляют в тюрьму. - Капитан Эдвард Эдвардс и потерпевшие кораблекрушение на "Пандоре". - Мятежники с "Баунти". - Тяжкие испытания в трюме "Пандоры". - Эдвардс заковывает "ботаников" в кандалы.
1
В голландской фактории Купанг на Тиморе правит губернатор минхер Тимотеус Ваньон. Он унаследовал пост от своего тестя Вильяма Адриана ван Эсте, который два года назад принял сходную группу потерпевших с корабля "Баунти", - капитана Вильяма Блая и его приверженцев, которых мятежники высадили на баркас у тихоокеанского острова Тофуа.
Купанг - это лишь маленький форпост огромной голландской колониальной империи в Ост-Индии, но в противоположность ее главному городу Батавии он считается здоровым местом для жизни людей потому, что на Тиморе муссон дует сильнее, чем на других островах, и, может быть, также потому, что здесь в отличие от Батавии голландцами не были вырыты каналы, которые становились местами размножения москитов, а также бацилл и вирусов множества смертоносных тропических болезней. Практически все дома построены из дерева, и многие из них имеют открытые веранды. Голландская крепость единственное строение из камня.
Джеймс Кокс и Вильям Брайент предстают перед губернатором Ваньоном. Оба они знают, что их судьба зависит от этого визита. Господин Ваньон, чья кровь струится в жилах многих молодых людей Купанга, - человек лет пятидесяти, облик которого носит отпечаток многолетнего пребывания в тропиках. Его круглое розовое лицо напоминает об эйдаммерском сыре. Слезящиеся глаза смотрят на посетителей по обе стороны от курносого носа. Он несколько дней не брился. Манжеты его рубахи не отвечают голландскому идеалу чистоты, обшлага мундира обтрепаны, и видно, что он неделями его не чистит, но на губах Ваньона дружеская улыбка. Кокс и Вил сразу же ощущают, что он всячески готов им помочь.
"Добро пожаловать на Тимор, мои господа, - говорит он и указывает на поднос с тремя стаканами и кувшином. - Разрешите мне налить вам по стакану доброго голландского пива".
Кокс и Вил давно не пробовали ничего, что так хорошо пошло бы им на пользу. Но они замечают, что даже от нескольких глотков могут захмелеть.
Кокс отставляет свой стакан в сторону. "Очень любезно с вашей стороны, ваше превосходительство, - говорит он на чистом голландском языке, - но боюсь, что мы еще слишком слабы, чтобы по-настоящему насладиться этим".
Ваньон благосклонно кивает головой и говорит: "Вы знаете наш язык, господин. Это, могу сказать, приятная неожиданность. Но прежде чем выслушать ваше сообщение, позвольте мне сказать, что оба ребенка и молодая женщина с вашего судна уже доставлены в наш небольшой, но отлично оборудованный госпиталь и что тех мужчин, которые этого захотят, тоже можно туда поместить".
Джеймс Кокс рассказывает губернатору Ваньону следующую историю. Они группа американцев, потерпевших кораблекрушение. Они плыли на китобойной шхуне "Нептун" из Бостона, направляясь в Порт-Джексон в надежде купить там провиант. Ночью их корабль наскочил на риф, и только одиннадцать человек уцелели в спасательной лодке. Более подробно сказать, как и где произошло несчастье, они не могут.
"Вы были на борту суперкарго [48], минхер? - спрашивает Ваньон. - Но спасся ли какой-нибудь сведущий в навигации офицер?"
"Нет, к сожалению, ваше превосходительство, все они утонули. Но к счастью, наш боцман господин Вилберфорс умеет пользоваться квадрантом, и благодаря ему нам удалось добраться сюда".
"Но ведь у вас была какая-нибудь навигационная карта?"
Джеймс Кокс следит за своей речью. Много раз, когда усталость не слишком одолевала их, они прорабатывали эту вымышленную историю во всевозможных деталях и тщательно заучили свои новые имена. Нельзя было признавать, что они пользовались копией, снятой с составленной капитаном Куком карты восточного берега Новой Голландии, поскольку вряд ли вероятно, чтобы на американском китобойном судне оказалась такая карта.
"Нет, ваше превосходительство, у нас не было никаких карт, но Вилберфорс слышал о Торресовом проливе и Арафурском море от одного голландца, которого он встречал в Бостоне".
Явно заметно, что это объяснение далеко не удовлетворительное. Однако ничего не поделаешь, и Ваньону приходится принять его.
Он медленно наливает себе еще стакан пива.
"Вы не взяли с собой вахтенный журнал, суперкарго?"
"К сожалению, он утонул вместе с капитаном, минхер".
"А кто эта женщина с двумя детьми? Разве принято возить женщину с детьми на американском китобойце? По правде говоря, я полагал, что промысел китов очень тяжелая работа".
"Это, конечно, правда, ваше превосходительство. Но господин и госпожа Вильям Джонс с двумя маленькими детьми ждали судно в Вальпараисо и скорее предпочли бы совершить путешествие по Южному океану, чем оставаться на день дольше в испанском Чили".
Эту историю выдумал Шкипер, знавший, что некоторые американцы ищут возможность добраться на корабле из Чили на родину, в Северную Америку.
Хотя голландский губернатор и отмечает некоторые сомнения в правдоподобности истории, преподнесенной Джеймсом Коксом, он не подает и виду. Вместо этого он задает вопрос:
"Куда вы намереваетесь отправиться отсюда?"
Здесь они единодушно отвечают: "В Бостон в Северной Америке".
"К сожалению, к нам не заходит ни один американский корабль, разъясняет губернатор. - Однако поддерживается сообщение из Батавии к западу от Новой Голландии и далее в Порт-Джексон, где, как я понимаю, англичане собираются создавать колонию". Он выпивает второй стакан пива и дружески улыбается Джеймсу. "Я уверен, что в будущем американские суда тоже будут заходить в Порт-Джексон. Да я тоже имею долю в небольшом судне, которое называется "Ваксамхейд". В настоящее время оно зафрахтовано англичанами, но через некоторое время вернется в Ост-Индию. И я знаю, что оно должно идти в Порт-Джексон. Вероятно, из Батавии можно будет перевезти вас и ваших спутников в Порт-Джексон на "Ваксамхейде". Я охотно выясню это для вас, господин".
Каждый раз, когда толстый голландец упоминал слово "Порт-Джексон", не говоря о "Ваксамхейде", Джеймса передергивало. Надо только надеяться, что Ваньон не обратил на это внимание. Он вежливо отвечает: "Это действительно весьма любезно с вашей стороны, ваше превосходительство, но вы предоставьте нам возможность передохнуть несколько дней в Купанге, прежде чем мы примем решение по поводу дальнейшего путешествия".
"Разумеется, мой друг, с большой радостью. Я предоставлю в ваше распоряжение дом, и будьте уверены, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы сделать приятным пребывание здесь для вас и ваших товарищей по несчастью".
"К сожалению, мне не удалось захватить с собой судовую кассу, и мы не можем оплатить вашей милости расходы, пока не вернемся в Америку".
"Не думайте об этом, мой друг. Будьте вместо этого рады, что всевышний милостиво позволил вам перенести кораблекрушение и благополучно направил вас сюда". Губернатор поворачивается к Вильяму Брайенту, который держался молча во время беседы, и просит его на правильном английском языке пожелать жене и детям скорейшего выздоровления. "Могу сказать, что у нас хороший маленький госпиталь здесь, в Купанге, - добавляет он, - и я уверен, что наш замечательный молодой врач сделает все, чтобы поставить на ноги вашу жену и детей".
2
И вот они живут, как графы и бароны, в скромном, но удобном госпитале Купанга, где молодой доктор Ройтен всячески стремится помочь им. В первые дни Мэри с трудом осознает, что она и дети спасены. Она лежит на широкой удобной постели на чистых белых простынях, рядом с ней дети, и за ней ухаживают любезные девушки-малайки. Им приносят все лучшее и самое вкусное, что можно достать: взбитые сливки с яйцами, свежеиспеченный хлеб с толстым слоем масла. Вила поместили в той же комнате на такую же большую кровать; ему и остальным мужчинам подают сочное жаркое и иногда стакан портерного пива.
Уже через несколько дней после их прибытия маленькая Шарлотта обзавелась подругами-сверстницами из малайского населения, но даже дочь голландского казначея господина Росета, четырехлетняя Маритье, тоже часто приходит в госпиталь поиграть с ней или пригласить ее в свой дом, откуда она возвращается с шоколадом и апельсинами.
