У Гаэтано Бадаламенти была своя идея о том, кто убил генерала. Он был убежден, что на эту роль выбрали людей из «семьи» Катания. Идею нельзя назвать беспочвенной: катанцы были особенно близки к корлеонцам. Использование катанцев в качестве убийц было тем более оправданным, что, поскольку покушение было совершено в самом центра города, элементарная осторожность требовала, чтобы его осуществили люди со стороны, которых не могли бы опознать случайные прохожие.
Если верить Гаэтано Бадаламенти, использование команды убийц из «семьи» Катания при убийстве генерала можно было объяснить еще тем, что это был обмен любезностями. Незадолго до того, 16 июня 1982 года в 10.45, «люди чести», близкие к корлеонцам, оказали важную услугу главе «семьи» Катания ужасному Нитто Сантапаола, убив одного из его заклятых врагов Альфио Ферлито, его бывшего заместителя. Операция проводилась в условиях, сходных с теми, которые были разработаны для убийства генерала Далла Кьеза: несчастный Альфио Ферлито был убит вместе с пятью полицейскими, которые конвоировали заключенных, и произошло это посреди палермского бульвара.
Томмазо Бускетта знал, что ему нельзя появляться на людях в компании Гаэтано Бадаламенти. Если бы корлеонцы разнюхали, что эти двое частенько видятся друг с другом, они могли составить против них какой угодно заговор и, в опережение, могли пойти на убийство, а на это они были большие мастера. Вот почему еще до того, как Гаэтано Бадаламенти приземлился в Бразилии, Томмазо Бускетта несколько раз советовал ему держать в секрете цель своего путешествия. Гаэтано Бадаламенти поклялся, что о том, куда он едет, никто не знал, но очень скоро Томмазо Бускетта стал сомневаться в честном слове «крестного отца» Чинизи, во всяком случае, в том, что касалось именно этого дела.
Приезд Гаэтано Бадаламенти совпал с целой серией несчастий, которые постигли семью Томмазо Бускетты. Вначале исчез шурин Омеро Гимарес, брат его жены Кристины. Омеро Гимарес был очень близок к Томмазо Бускетте, с которым они, несомненно, обделывали всякие делишки. Незадолго до этого Омеро Гимарес был ранен во время перестрелки с бразильскими полицейскими, которых он принял за мафиози, пришедших свести счеты с Бускеттой.
Томмазо Бускетта увидел в исчезновении шурина знак, что враг не дремлет. На памяти местного преступного мира не было случаев, чтобы убитые исчезали с лица земли. Речь шла о замашках типично сицилийских, и Томмазо Бускетта очень скоро понял, что корлеонцы, несомненно, убили его шурина, поскольку в противном случае тот непременно каким бы то ни было образом дал о себе знать.
Но трагедия Томмазо Бускетты еще только начиналась.
11 сентября 1982 года, накануне дня рождения его жены, Томмазо Бускетта позвонил в Палермо, чтобы узнать, как дела у сына Антонио, который только что вышел из тюрьмы. Ему ответила сноха, Иоланда де Альмагро. Она была в слезах. Ее муж исчез три дня назад. Новость была тем более убийственна для Томмазо Бускетты, что Антонио исчез не один, а со своим братом Бенедетто, и их обоих одновременно поглотил палермский ад. Без особой надежды Томмазо Бускетта посоветовал Иоланде заявить об исчезновении мужа и его брата в полицию. Никогда не знаешь, может, их за что-то арестовали. Когда он позвонил еще раз, Иоланда подтвердила его опасения: она узнала, что ни Антонио, ни Бенедетто арестованы не были. Их обоих, очевидно, похитили корлеонцы, и, конечно, к этому времени они были уже мертвы. Во всяком случае, это было лучшее из того, что можно было им пожелать.
Когда через несколько дней Гаэтано Бадаламенти принес Томмазо Бускетте свои соболезнования, он не упустил случая еще раз оказать на него давление, с тем чтобы Бускетта решился наконец встать во главе антикорлеонского бунта.
Осторожный Бускетта вновь отклонил предложение. Он сказал своему «коллеге», что больше не питает иллюзий относительно участи, постигшей сыновей, и что возлагает все свои надежды на великодушие корлеонцев. Томмазо Бускетта решил ничего не предпринимать, не мстить за сыновей; он надеялся, что, видя его состояние, корлеонцы откажутся от мысли продолжать свои атаки и, что особенно важно, не тронут оставшихся в живых его детей.
Предлагая Томмазо Бускетте применить закон мести, Гаэтано Бадаламенти сказал, что Бускетта может в ответ убить Джованни Греко, сына секретаря Капитула Микеле Греко. Возмущенный Бускетта отклонил предложение, отчасти из-за того, что, зная этого молодого человека, не был уверен, что тот принадлежит к «Коза ностре», поскольку лучшее время он проводил, снимая комедии, такие как «Хлеб, шоколад и перец», единственным достоинством которой было то, что в ней снималось голым юное создание с замашками субретки. Гаэтано Бадаламенти напрасно убеждал его, что Джованни Греко если даже и не был «человеком чести», все же участвовал в делах мафии. Томмазо Бускетта отказывался применять методы, которые только что стоили жизни двум его сыновьям.
Оставив Томмазо Бускетту одного переживать свое горе, Гаэтано Бадаламенти на некоторое время уехал из Бразилии. Сидя в своей квартире в Рио, печальный Бускетта наверняка проклинал своего «товарища», ответственного за новые несчастья, молясь о том, чтобы не случилось ничего худшего. Но напрасно, ибо на Сицилии чаще, чем где бы то ни было, именно худшее-то и случается.
В Палермо до сих пор вспоминают следующий после Рождества день в том страшном 1982 году. Что-то ужасное словно висело в воздухе и должно было неминуемо нарушить привычный ход жизни «людей чести», но город жил так спокойно, словно ничто не могло испортить этот чудесный праздник. К концу дня 26 декабря примерно в 17.30 весь персонал пиццерии «Нью-Йорк Плейс» был, если можно так сказать, в состоянии боевой готовности, ожидая наступления одного из самых шумных праздничных вечеров и даже не подозревая о том, какой оборот вскоре примут дальнейшие события.
Расположенная на виа Артильере, возле парка Фаворита, пиццерия была очень людным местом, за которым присматривал единственный в своем роде Джованни Дженовезе, зять Томмазо Бускетты. Все в Палермо знали, что пиццерия принадлежит клану Бускетты и что ею управляли до своего исчезновения Антонио и Бенедетто. До той поры заведение это считалось относительно спокойным, хоть и было расположено на территории, контролируемой вначале «семьей» Джардино Инльезе, а потом — «семьей» Резуттана, причем обе они были союзницами корлеонцев. Только один раз «человек чести» Резуттаны попытался получить «дань» с заведения, но дело закончилось ничем.
Кто мог бы разгадать истинные намерения молодого человека, вошедшего в пиццерию 26 декабря около 17.30 и заказавшего шесть пицц, которые он намеревался взять с собой? Правда, его поведение все же могло показаться подозрительным, ибо, едва сделав заказ, он быстро покинул заведение. Через несколько минут этот чудак вернулся вместе с еще одним молодым человеком, и они оба отправились прямиком на кухню.
— Нам надо видеть хозяина, — бросил один из них, когда кассирша что-то сказала, находя их поведение вызывающим. Пройдя на кухню, эти двое достали огнестрельное оружие и принялись стрелять по всему, что двигалось. В первый же момент замертво упали Джузеппе Дженовезе и один из его близких родственников, некий Антонио Д’Амико, затем настала очередь Орацио Д’Амико, который попытался завладеть оружием одного из убийц. Полиция сочла, что причиной этой расправы стало одно-единственное имя: Томмазо Бускетта. Первой жертвой, как мы видели, стал его зять, двое других были сыновьями его первой жены.
Мы помним, что семейство Томмазо Бускетты состояло прежде всего из стекольщиков. Отец его, как говорят, был в этом деле необычайно искусен. Томмазо Бускетта любил вспоминать, что много лет назад и сам он был специалистом по изготовлению резных зеркал и что их семейное предприятие даже получило несколько призов. И хотя Томмазо Бускетта оставил семейный бизнес, того же нельзя сказать об остальных членах клана: маленькую отцовскую лавочку им удалось превратить в уважаемое предприятие, у которого был большой магазин на виа делла Анти, неподалеку от центра города, в современном квартале. Достойные представители рода Бускетты, мужчины, женщины, дети, — все были заняты в бизнесе, который успешно возглавлял Винченцо, брат Томмазо.
Винченцо Бускетта был мастером своего дела, и его единственным недостатком было родство с Томмазо. Уверенный в своей репутации, убежденный, что находится под защитой собственного честного имени, он и не подумал позаботиться о своей безопасности после убийства в пиццерии. Впрочем, если бы он даже и пожелал что-либо сделать, вряд ли смог бы действительно себя обезопасить. Разве только навсегда исчезнуть?
В рабочие дни его всегда можно было видеть в собственном кабинете на виа делла Альпи; для этого надо было просто войти в небольшую металлическую дверь, на которой была вывеска: «Стекло, зеркала, небьющиеся витрины». Именно там и отыскали его два молодых человека в то дождливое утро 29 декабря, около 11 часов. Через несколько минут они выбежали на улицу, оставив после себя два трупа: старика Бенедетто Бускетту и его сына Винченцо, которого они перед тем всего-навсего попросили показать им образцы зеркал.
