Он подходит к своим ученикам именно как к последователям, как к продолжателям традиции. И бывает весьма строг, если те нарушают не столько его предписания, сколько дух самого его Учения. Для него важно не только формальное следование правилам (хотя в этом он весьма преуспел), но соблюдение заветов учения в душе. «Лунь юй» передает нам случай, когда аристократ Цзиши решил повысить поземельный налог, а один из учеников Конфуция – Жан Цю «помог в приумножении его богатства». Конфуций, узнав об этом, отказывается от ученика со словами: «Он не мой ученик. Вы можете, развернув флаги, с барабанным боем напасть на него» (XI, 17). По сути, Конфуций подвергает своего бывшего ученика публичному остракизму и призывает своих последователей. Мэн-цзы прокомментировал так эту историю из жизни Конфуция: «Из этого можно видеть, что Конфуций отторгал тех, кто помогал правителям преумножить богатства, при этом не отдавая дань уважения добродетельному правлению» (IVа, 17).
Но со временем его отношение к ученикам становится все жестче и жестче. Он внезапно понимает, что не может видеть в них истинных последователей. Они для него – нерадивы и ленивы, они не хотят постигать истинное Учение, но лишь механически повторяют его слова. Для них внутренний, великий Ритуал слияния с Небом уже не доступен.
Ученики его часто расстраивают именно тем, что не могут размышлять над сказанным наставником. Он поражен тем, что весь день проговорил с одним из своих любимых учеников Янь Хуэйем, а тот «подобно глупцу, ни разу не возразил мне». Впрочем, тут же одергивает сам себя: «Когда он ушел, я все же убедился, что Хуэй отнюдь не глупец (II, 9). Конфуций на своем приеме готов показать ученикам, что такое – постигать суть человека без скороспелых выводов. Но в другой раз он опять расстроен: «Хуэй мне не помощник, он доволен всеми моими суждениями» (XI, 4).
Кажется, порою, что он не видит в них тех, кто может понести учение дальше – они не понимают его, медлительны в своих мыслях, слишком по-школярски пытаются понять его мысль. Именно про них, своих ближайших и лучших учеников он скажет: «Чай глуповат, Шэнь туповат, Ши лицемерен, а Юй грубоват» (XI, 18). «Туповатый Шэнь» – это один из лучших последователей Учителя, тот, кто многое сделает для распространения учения, Цзэн Шэнь или Цзэн-цзы. У Цзэн-цзы уже были свои ученики. «Лунь юй» рассказывает, что «Когда Цзэн-цзы заболел, он призвал своих учеников и сказал им: «Посмотрите на мои ноги, посмотрите на мо руки» В «Каноне песнопений» сказано: «Будь осторожен! Будто стоишь ты на краю бездны, будто идешь ты тонкому льду». Лишь сейчас я понял, как избежать недугов, мои ученики!» (VIII, 3).
Многие его ученики сделали более удачную карьеру, чем он, руководствуясь советами и своего Учителя, но обладая меньшими амбициями и боле скромной самооценкой. Одни заняли видные должности в его родном царстве Лу, другие – стали советниками при дворах правителей в другом царстве. Например, его ученик Цзы Гун, «отказавшийся принять Небесное повеление (т. е. принять Учение Конфуция – А.М.), занялся торговлей и приумножает богатство» (XI, 19). Не это ли трагедия для Конфуция – ученики, поступаясь Учением, оказываются более успешными, тем самым показывая, что время тайной духовной проповеди уже прошло?
«Лунь юй»: ученики и школа
XI, 9
Учитель сказал:
– Я проговорил с Хуэем целый день, а он, подобно глупцу, ни разу не возразил мне. Но когда он ушел, я, озирая его жизненный путь, убедился, что Хуэй отнюдь не глупец.
Хуэй – Янь Хуэй, один из самых способных учеников.
V, 9
Учитель спросил Цзы Гуна:
– Кто из вас способнее – ты или Хуэй?
Цзы Гун ответил:
– Как смею я сравниться с Хуэем? Хуэй, услышав об одном, знает уже все десять. А я, услышав об одном, знаю лишь о втором.
Учитель сказал:
– Не ровня. Я согласен, ты ему не ровня.
VI, 7
Учитель сказал:
– Сердце Хуэя могло по три месяца оставаться человеколюбивым, тогда как других хватает на день или месяц.
VI, 11
Учитель сказал:
– О, какой достойный человек Хуэй! Он довольствуется одной чашкой риса и утоляет жажду из тыквенной фляги, ютится в нищем закоулке. Другие не вынесли бы таких лишений, а он всегда весел. О, сколь достоин Хуэй!
VIII, 5
Цзэн-цзы сказал:
– Будучи способным, он мог учиться у неспособного. Обладая большими знаниями, он мог спрашивать даже у незнающего. Будучи ученым, не боялся выглядеть как неуч. Обладая Знанием, он мог выглядеть как не обладающий им; наполненный, [не боялся] казаться пустым; И если ему кто-то наносил обиду, он никогда не старался ответить. Именно так вел себя один мой старый друг.
Скорее всего речь идет об ученике Конфуция – Янь Хуэе.
XI, 4
Учитель сказал:
– Хуэй мне не помощник, он доволен всеми моими суждениями.
IX, 20
Учитель сказал:
– Всегда внимательным к моим словам был, пожалуй, один Янь Хуэй.
IX, 21
Конфуций сказал о Янь Юане:
– Как жаль мне его! Я всегда видел его двигающимся вперед и никогда не видел, чтобы он останавливался.
Конфуций произнес эти слова на могиле Янь Юаня (Янь Хуэя) – своего любимого ученика.
XI, 23
Когда Учителю угрожала опасность в местности Куан, Янь Юань отстал от него. Учитель сказал впоследствии:
– Я считал тебя умершим.
А тот ответил:
– Пока Учитель жив, как Хуэй может умереть?
XI, 9
Когда Янь Юань умер. Учитель запричитал:
– О! Небо хочет моей погибели! Небо хочет моей погибели!
XI, 10
Когда Янь Юань умер, Учитель, оплакивая его, тяжко убивался. Кто-то из сопровождающих сказал ему:
– Не слишком ли безутешно горюет Учитель!
Он сказал:
– Безутешно? Если не горевать по таким, как он, то по кому же?
XI, 11
Когда Янь Юань умер, ученики хотели устроить пышные похороны. Учитель сказал:
– Нельзя этого делать.
Но ученики все же пышно похоронили его. Учитель сказал:
– Хуэй относился ко мне как к отцу, а я не смог отнестись к нему как к сыну. Это не я, а вы, ученики мои, так поступили!
XI, 7
Цзи Канцзы спросил:
– Кто из ваших учеников больше всех любил учиться?
Учитель ответил:
– Янь Хуэй больше всех любил учиться. К несчастью, жизнь его была коротка, он скончался. Ныне таких уж нет.
XI, 8
Когда Янь Юань умер, отец его Янь Лу просил у Учителя повозку, чтобы, продав ее, приобрести саркофаг для гроба. Учитель сказал:
– Каждый должен почитать своего сына, вне зависимости от того талантлив он или нет. Но вот когда Ли – мой сын умер, у него был обычный гроб без саркофага. Я же не могу пойти на то, чтобы ради покупки саркофага ходить пешком, ведь я же – сановник и мне не подобает ходить пешком.
Это история относится к тому периоду, когда Конфуций был сановником (дафу) и возглавлял судебное ведомство в своем родном царстве.
V, 4
Цзы Гун спросил:
– Как вы оценивать меня?
Учитель ответил:
– Ты – сосуд.
– Что за сосуд? –
спросил Цзы Гун.
– Жертвенный сосуд в храме предков.
V, 5
Кто-то сказал:
– Юн обладает человеколюбием, но он не красноречив.
– А на что ему красноречие? –
возразил Учитель.
– Подавлять людей многословием, вызывая в них раздражение… Не знаю, насколько он человеколюбив. Но на что ему красноречие?
Юн – Жан Юн, ученик Конфуция из царства Лу, происходил из бедной семьи.
V, 10
Цзай Юй заснул днем. Учитель сказал
– Трухлявое дерево не годится для поделок. Стена из навоза не годится для побелки. Так стоит ли упрекать Юя?
И добавил:
– Прежде я верил людям на слово: если сказали – значит, так и сделают. Теперь же я слушаю, что они скажут, и смотрю, что станут делать. Я переменился к ним из-за Юя.
V, 12
Цзы-гун сказал:
– Не хочу, чтоб меня обманывали. Равно как и сам никого не хочу обманывать.
На это учитель сказал:
– Цы! Этого тебе не добиться.
V, 14
Когда Цзы Лу, услышав что-либо, не мог это исполнить, он боялся опять услышать что-либо похожее.
V, 15
Цзы-гун спросил:
– Отчего Кун Вэнь-цзы – «Просвещенный», получил такое посмертное имя?
– Он был умен и любознателен, –
ответил Учитель,
– и не стыдился испрашивать советов у нижестоящих. Оттого и дали ему посмертное имя Вэнь-цзы – «Просвещенный».
