Секретный циркуляр № 42006/41 хозяйственного штаба германского командования на Востоке от 4 декабря 1941 года (II раздел приложения) предусматривал, что порабощенных советских граждан следует использовать главным образом для дорожного строительства, строительства железных дорог и уборочных работ, разминирования и устройства аэродромов, в горном деле, промышленности, сельском хозяйстве и т. д. Немецкие квалифицированные рабочие «не должны копать землю и разбивать камни, для этого существует русский», так поучал своих молодчиков Геринг. И далее: «При применении мер поддержания порядка решающим соображением являются быстрота и строгость. Должны применяться лишь следующие разновидности наказания без промежуточных ступеней: лишение питания и смертная казнь решением военно-полевого суда».
Для проведения в жизнь чудовищной рабовладельческой программы нацистами был создан огромный аппарат. Главным уполномоченным по использованию рабочей силы Гитлер назначил гаулейтера Фрица Заукеля. Его мне довелось увидеть на скамье подсудимых на Нюрнбергском процессе. Этот плешивый, маленький человек стал «управителем людских резервов».
20 апреля 1942 года Заукель разослал в строго секретном порядке правительственным и военным органам свою «Программу главного уполномоченного по использованию рабочей силы». В этом документе говорилось: «Крайне необходимо полностью использовать в оккупированных советских областях имеющиеся людские резервы. Если не удается добровольно привлечь нужную рабочую силу, то необходимо немедленно приступить к мобилизации пли принудительному подписанию индивидуальных обязательств».
Сначала в рабство обращали молодежь в возрасте старше 15 лет. Но усиливающийся натиск Советской Армии и огромные потери гитлеровцев на полях России, «тотальные мобилизации», проводившиеся нацистами, требовали все новых и новых резервов, новых и новых рабочих рук. И гитлеровцы стали гнать на каторгу из России даже инвалидов и детей. Возраст этих людских потоков колебался от 12 до 60 лет.
«Вербовщики» работорговца Заукеля изощрялись в разных мерах давления на советских граждан, чтобы завлечь их в немецко-фашистское рабство. Тех, кто не являлся по вызову оккупационных властей, лишали всех средств к существованию. Изголодавшихся людей заманивали на вокзалы под предлогом раздачи хлеба, а затем оцепляли солдатами и под угрозой расстрела грузили в эшелоны. Но и эти меры не помогали. Тогда немецкие власти стали делать разверстку по городам и сельским районам, причем каждый город или район под страхом репрессий должен был обязательно поставить определенное число жителей для отправки в Германию.
Из признаний гитлеровских главарей можно представить гигантские масштабы небывалого в истории цивилизованных народов пленения и превращения в рабов миллионов мирных жителей. Так, по утверждению гитлеровского сатрапа «рейхскомиссара Украины» Эриха Коха, напечатанному в январе 1943 года в газете «Дейче Украине цейтунг», «в Германию отправлено 710 тысяч украинцев». По заявлению управления по использованию рабочей силы, возглавляемого Заукелем, опубликованному в газете «Минскер цейтунг» 14 января 1943 года, «за 1942 год в Германию отправлено около 2 миллионов душ из оккупированных областей на Востоке». На строительство оборонительных сооружений в Прибалтийских республиках гитлеровцы согнали 300 тысяч советских граждан. И так было всюду па оккупированной территории.
Гитлеровцы, проводя на оккупированных территориях СССР политику поголовного порабощения советских граждан, ввели там всеобщий принудительный труд.
В секретном циркуляре № 42006/41 в разделе «Б» записано: «Использование русских гражданских рабочих ни в чем не должно отличаться от использования военнопленных».
Угоняя советских людей в фашистское рабство или заставляя их работать на себя в Германии, гитлеровцы устраивали облавы, организовывали карательные экспедиции, оцепляли целые районы и города, ловили людей на дорогах и загоняли на сборные пункты для отправки на каторжные работы.
Угону советских людей в фашистскую неволю почти повсеместно сопутствовали кровавые расправы.
В Белоруссии немецкая карательная экспедиция сожгла в первой половине марта 1943 года десятки деревень и расстреляла сотни жителей за неявку людей для отправки на немецкую каторгу. В Гжатске гитлеровцы казнили 75 мирных жителей города, не явившихся на сборный пункт, куда они были вызваны повестками коменданта. В Полтаве была повешена группа железнодорожников, отказавшихся ехать на принудительные работы.
Таким же репрессиям подвергали тех, кто отказывался работать па фашистов в оккупированных районах. В захваченном частями Советской Армии приказе главнокомандующего сухопутными войсками 2974/41 от 6 декабря 1941 года предписывалось направлять всех взрослых мужчин из оккупированных населенных пунктов в лагеря для военнопленных.
А еще раньше в приказе от 10 октября 1941 года, разосланном всем германским частям, генерал-фельдмаршал Рейхенау распорядился: «Снабжение питанием местных жителей и военнопленных является ненужной гуманностью».
Население промышленных районов оккупированных областей фашистские захватчики сгоняли в «трудовые колонии» и заставляли работать на тяжелых и вредных работах. Квалифицированные рабочие, техники и инженеры использовались как чернорабочие. Люди работали по 14–16 часов. В захваченном частями Советской Армии приказе командования 3-й немецкой группы танковых войск предписывалось привлекать все гражданское население к различным тяжелым работам, при этом говорилось, что принудительный труд не должен оплачиваться. В приказе цинично заявлялось: «Бесплатной работой население искупит вину за уже совершенные акты саботажа, а также акты саботажа, которые могут быть совершены в будущем».
Эти выродки глумились над советскими людьми, в отдельных случаях издевательски низко оплачивая принудительный труд гражданского населения. В Киеве и Кривом Роге оккупанты, например, платили рабочим в день меньше половины германской марки. Существование на этот заработок было равносильно голодной смерти. А тех, кто протестовал, подвергали одному наказанию — расстрелу.
Таким образом, «трудовая» политика фашистов по отношению к населению оккупированных районов представляла собой разновидность геноцида. Она привела к болезням и гибели сотен тысяч советских людей. Целые города и районы обезлюдели. После победоносного завершения войны миллионы советских людей вернулись в родные края. Но немало их осталось на чужбине, большая часть в безымянных могилах, а меньшая — в положении перемещенных лиц. И потребовалась большая работа Советского государства, прежде чем удалось найти насильственно вывезенных с Родины людей и помочь им депортироваться, то есть вернуться к своим родным и близким.
За насильственное лишение советских людей самого дорогого, что может иметь человек — Родины, фашистские преступники также предстали перед судом народов.
Уничтожение гитлеровцами памятников культуры народов Советского Союза
Среди многочисленных преступлений, совершенных гитлеровцами на территории Советского Союза, преступления против культуры занимают особое место. В этом с исключительной полнотой проявились вся мерзость и варварство германского фашизма. «Мы, — говорил Гитлер, — варвары, и мы хотим быть варварами. Это почетное звание». «Когда я слышу слово „культура“, — вторил ему Геринг, — я хватаюсь за пистолет».
И они оскверняли и громили исторические и культурные памятники, разрушали культурные учреждения, уничтожали культурные ценности, создававшиеся на протяжении многих веков, жгли книги, сокрушали огнем и мечом национальную культуру народов Советского Союза.
Тщательным расследованием, проведенным специальной комиссией и членами Чрезвычайной государственной комиссии академиком А. Н. Толстым, митрополитом Николаем, было установлено, что разрушение памятников искусства в Петродворце, Пушкине и Павловске произведено по прямому указанию германского правительства и верховного военного командования.
В приказе командующего 6-й германской армии о поведении войск на Востоке от 10 октября 1941 года генерал-фельдмаршала фон Рейхенау содержался прямой призыв к актам вандализма со стороны фашистской армии, которой внушалось, что «никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения» (Преступные цели — преступные средства, с. 66–67.).
И вот уникальные творения зодчих, талантом которых были созданы величественные памятники искусства и архитектуры городов Петродворец (бывший Петергоф), Пушкин (бывшее Царское Село), Павловск, они с лютой ненавистью разрушали. Советские люди бережно хранили города-музеи. В них находились бесценные сокровища русского и мирового искусства, уникальные образцы мебели, фарфора, живописи, гобеленов и скульптуры русских и иностранных мастеров.
