И ничего, что в тексте договора с Византией на Свенельда даже намека нет.
Есть ли смысл тогда остальной бред комментировать?
Наши едут в Константинополь залежалый товар сбывать, а для удачной торговли мы не только свои дружины, вооруженные до зубов, подняли, но и печенегов подключили. Наверное, для того, чтобы ромеи нам на торжище места лучшие выделили, к качеству товара меньше придирались да срок годности не проверяли. А может, чтобы таможня поскорей дала «добро».
Это называется «выездная торговля».
Кстати, надо отметить, что в том году она удалась на славу!
Подвести итог этого опуса хочется словами Татищева: «доказательствами опровергается, и неведение истории русской обличается».
Хотя вот это маленькое четверостишие подойдет сюда ничуть не хуже:
Догонит ли в воздухе – или шалишь! —
Летучая кошка летучую мышь,
Собака летучая кошку летучую?
Зачем я себя этой глупостью мучаю!
(В. Высоцкий)
Следующим крупным событием, случившимся на Руси, стало убийство князя Игоря. В прошлой книге мы его тоже подробно разбирали, казалось бы, все версии проверили, но упустили один аспект. В деле появился хазарский след. Поэтому разберем сразу еще одну версию, предлагаемую нам Гумилевым.
Начнем, как всегда, с того, что всем известно.
«Начал Игорь пребывать в Киеве, имея мир со всеми странами. И с приближением осени начал мыслить идти на древлян, желая возложить большую дань» (Татищев).
Вот, казалось бы, с этой простой и достаточно понятной новости у нас начинаются новые сказки ученого Льва. Того, который Николаевич.
Снова: хазары, интриги, заговоры, измена, слезы и кровь. Как сказал бы Татищев, «здесь же разные обстоятельства несведущим наносят сомнительства».
«В 945 г. Игорь был вынужден собрать с древлян двойную дань, без участия большей части своей дружины. За это он заплатил жизнью, но нельзя считать его поступок легкомысленным: дружину надо было оплачивать, и при таких расходах было невозможно собрать дань для победивших хазар, что грозило возобновлением войны тогда, когда поляне уже остались без мечей. Игорь рискнул и погиб» (Л. Гумилев).
Это вкратце. Дальше он просто потрясающе развивает свою мысль. Притом доходит до вещей, которые нормальному человеку и в голову-то не придут.
Начнем с вопроса: для кого Игорь был вынужден собирать двойную дань?
Гумилев по-прежнему блестящ – для хазар. Это они, кровопийцы, во всем виноваты. А ведь князю и самому жить надо, значит, выход один, приходится душить своих данников, выжимая из них последние соки себе на прокорм и хазарам на лапу. Потому что если не выжмешь, то сам по миру пойдешь с протянутой рукой.
«Игорю приходилось платить дань хазарам и кормить свою дружину. В 941 и 943 гг. киевский князь откупался от хазарского царя, участвуя в его походах». «Дружину надо было оплачивать той же добытой данью, но из нее же надо было послать дань в Хазарию, чтобы полководец Песах не повторил поход. Игорь больше страшился хазар и решил собрать требуемую сумму с наименьшими затратами. Поэтому он стал экономить на «технике безопасности» и погубил не только себя, но и своих сторонников. Но жалеть его не стоит. Благодаря оплошности Игоря Русь вернула себе свободу и славу» (Л. Гумилев).
Страшен был русам хазарский полководец со странным именем Песах, немудрено, что он напугал Игоря киевского до колик, и просыпался по ночам князь в холодном поту и звал мамку, чтобы обогрела, успокоила, а то и кваску холодненького занесла. Вот каким зверем казался Песах Игорю.
Единственная странность заключается в том, что ни на кого другого «достопочтенному» такого ужаса нагнать не удалось. Только на Гумилева. Только на русских. Тех самых, которых как раз и боялись все остальные соседи. Где логика?
Но у Гумилева все не слава богу. Да и Игорь у него странный какой-то. Князь то боится Песаха пуще огня, то надеется на него, как на мать родную. Итогом кипучей умственной деятельности историка стал такой вот вывод:
«После похода Песаха киевский князь стал вассалом хазарского царя, а следовательно, был уверен в его поддержке. Поэтому он перестал считаться с договорами и условиями, которые он заключил со своими подданными, полагая, что они ценят свои жизни больше своего имущества».
Хотя и здесь не без странности. Таксу хазарского кагана мы знаем. Уже наверняка в зубах навязла. А Игорь, идя на древлян, обремененный мыслями о наживе, думал вовсе не о векше, или веверице. Тут уж как хотите. Если бы вопрос был только в этой сумме, то древляне стиснули бы покрепче зубы, затянули потуже пояса, но стерпели выходку обнаглевшего князя. Не из-за беличьей же шкурки, пусть и дополнительной, кровь проливать. Как говорится, Бог терпел и нам велел. Но Игорь перешел ту грань, которую не должен был переходить, а потому не нужно переваливать его ошибку на хазар. Каган любил деньги, но жадность всегда была недостатком Игоря. Опять же, алчность и самонадеянность, а не трусость. Не водилось за ним такого.
Но Гумилеву видится заговор.
С чего он начинается? Мы начнем распутывать этот клубок с конца.
«Неясен и, вероятно, неразрешим только один вопрос: был ли Святослав сыном Игоря Старого? Летопись в этом не сомневается, у нас нет уверенности в этом».
Вот таким вопросом внезапно задается историк.
«То, что псковитянка Ольга приходилась ему родной матерью, несомненно, но был ли он действительно «Игоревич», – крайне сомнительно. Если же отчество его правильно, то этот Игорь был тезкой Игоря Рюриковича, соратника Олега, если тот действительно существовал», – начинает лукаво витийствовать Лев Николаевич.
Вообще, это смелая мысль.
Но вот кто позволил ему трезвонить о тайном адюльтере киевской княгини, позоря ее без предъявления каких-либо веских доказательств? Какое он вообще имеет право на подобные «версии»? Своими пошлыми намеками он покушается на честь русской правительницы на том лишь основании, что ему что-то померещилось. Привиделось. Это как минимум непорядочно и гнусно. А ведь Лев Николаевич не предъявляет доказательств вообще.
Никаких. Это лишь его предположение! А где же совесть, контролер наш лучший? Где вас манерам учили? Вы же вроде как интеллигентный человек.
Просто взять и оклеветать порядочную женщину. Ведь собирать сплетни – это одно, а делать на их основе выводы – это уже нечто иное. Особенно если даже эти сплетни роятся только в собственной голове.
«Интересно, что Ольга с сыном жила не в Киеве, а в Вышгороде, где «кормильцем» Святослава, т. е. учителем, был некто Асмуд, а воеводой его отца – Свенельд».
Вопрос, который напрямую вытекает из этих откровений, только один: а с кем жила Ольга?
И это совсем не праздный вопрос, особенно в контексте выводов, которые популярный историк делает дальше.
Для начала переведем на русский язык ту завуалированную мысль, которую тактично пытается довести до нас пытливый исследователь древностей.
Ольга проживает вдалеке от мужа, и вокруг нее постепенно собирается тесная компания, понемногу перерастающая в кружок заговорщиков, где каждый преследует свои определенные цели. Княгиня, например, мечтает освободиться от тирании и деспотизма мужа-варяга, вконец опостылевшего и надоевшего. Поскольку Игорь погряз в постоянных неудачах, поражениях и обидах, растратил полностью казну, а государство привел к зависимости от Хазарии и упадку. В конце-то концов он просто мешает ее личному счастью! Вот такой вывод следует из намеков «интеллигентного» Льва.
А распалившийся в своих денежных амбициях Игорь совсем перестал обращать внимание на то, как на него стало коситься ближайшее окружение.
Князь не видит даже того, что своим поведением он жену только раздражает. Что она его еле терпит, поэтому и живет в Вышгороде, да еще и со Свенельдом, а возможно, что и с неведомым княжеским тезкой. Подготавливая почву для переворота, растя в одиночку детей и давая им в знак протеста перед мужем славянские имена.
Бредятина редкостная.
Но, как говорит Гумилев, «это типично еврейская постановка вопроса, где не учитываются чужие эмоции. Свенельдичем и его дружиной овладела обида: они восприняли лишение их доли дани, без которой вполне можно было обойтись, как оскорбительное пренебрежение, на которое ответили убийством князя. Но так как Игорь и окружавшие его варяги после двух тяжелых поражений были на Руси непопулярны, то заговорщиков поддержали широкие массы древлян, благодаря чему переворот удался, ибо княжеская дружина оказалась в изоляции».
Заметьте, это не просто заговор, а заговор славян, неважно, древляне они или поляне, потому что общая угроза всех их объединила именно против варягов. Патриотический заговор!
Но мы опять забежали немного вперед. Итак, по словам охотника за артефактами, на Руси готовится переворот. Он даже подводит под него базу.
