Хотя сплоченное ядро римской пехоты выдержало атаку слонов, карфагенская конница смяла фланги. Битва скоро превратилась в бойню, из которой смогли сбежать на безопасное расстояние лишь около двух тысяч римлян. Уцелели Регул и еще 500 солдат: их взяли в плен. Римский полководец (вопреки сочиненной позже небылице о том, что он был послан в Рим с миссией мира, а после возвращения в Карфаген умер мучительной смертью, когда условия мира были отвергнуты) скорее всего расстался с жизнью в заточении{660}. Ксантипп не остался в Карфагене, чтобы насладиться плодами победы, справедливо опасаясь завистливой мести карфагенских аристократов, и вернулся в Грецию.
Северную Африку карфагеняне отстояли, но их победа не была решающей и окончательной. Армия Регула была небольшая, Рим все еще располагал многочисленными войсками, а тщеславные сенаторы только и ждали случая, чтобы повести их в бой. Кроме того, Рим господствовал на море и еще раз подтвердил это, разгромив карфагенскую флотилию, попытавшуюся остановить римские корабли, вывозившие остатки войск из Северной Африки. У карфагенян имелось 200 судов, 114 из них были потоплены или захвачены римлянами.
Потом Карфаген вновь получил поддержку извне, но на этот раз ему помогла не мудрость чужеземного стратега-наемника, а стихия. Не вняв советам опытных мореплавателей, в 255 году римские флотоводцы решили продемонстрировать свое морское превосходство и пройти вдоль пунического юго-западного побережья Сицилии. Разразился чудовищный шторм, в результате которого множество римских кораблей было выброшено на скалы. Римский флот практически перестал существовать: из 364 кораблей уцелело только 80. По некоторым оценкам, катастрофа унесла жизни 100 000 римлян и италиков. Хотя римлянам не потребовалось много времени для восстановления флота, они снова понесли тяжелые потери во время другого жуткого шторма, когда возвращались после рейда в Северную Африку в 253 году. Тогда они лишились 150 кораблей{661}.
Карфагеняне не сумели употребить в свою пользу несчастья римлян. Нумидийцев в Северной Африке удалось приструнить, но ситуация на Сицилии стремительно обострялась{662}. Ключевой порт Панорм римляне захватили в 254 году, а в 252 году они овладели Термами Гимерскими и Липарой. Положение осложнялось и переходом к римлянам целого ряда малых городов, уловивших, на чьей стороне сила. Акрагант карфагеняне отвоевали, но их командующий, поняв, что не сможет его удержать, решил сровнять город с землей, снести стены и сжечь окрестные угодья, а всех жителей загнать в замок Зевса. Карфагеняне попробовали отвоевать и Панорм, но и эта попытка закончилась уничижительным разгромом, когда римский командующий Цецилий Метелл заманил их к самым стенам города[229]:
«Когда карфагеняне переправили через реку, протекающую перед городом, слонов и войска, он выслал навстречу им отряды, которые досаждали им до тех пор, пока они не выстроились в полный боевой порядок. Увидев, что все идет по его плану, он поставил легковооруженных солдат у стены и рва, приказав им не жалеть метательных снарядов при приближении слонов, а если их выбьют с позиций, то укрыться во рву и оттуда делать вылазки и поражать нападающих слонов. Приказав низшим сословиям подносить метательные снаряды и расставив их у подножия стены, он с манипулами (подразделения легионов численностью 120 человек) занял позицию у ворот напротив левого фланга противника и постоянно отправлял подкрепления стрелкам. Когда войско завязало битву с противником, погонщики слонов, желая продемонстрировать Гасдрубалу свою доблесть и стяжать славу победы, обрушились на передовые отряды, с легкостью обращая их в бегство и преследуя до самого рва Когда слоны достигли рва, то им начали наносить раны те, кто находился на стене, и их забросали градом дротиков и копий свежие войска, подтянутые ко рву. Вскоре животные, раненные во многих местах и озверевшие, пришли в смятение и кинулись на своих же воинов, топча и убивая людей и расстраивая ряды. Цецилий, увидев это, бросился вперед на фланг неприятеля, пришедшего в полное расстройство, со свежими и сплоченными войсками, громя врага, убивая одних и заставляя других убегать очертя голову. Он захватил десять слонов с погонщиками, а после сражения изловил и остальных, сбросивших своих погонщиков. Этой победой, по общему признанию, он возродил боевой дух в римской армии, которая теперь снова чувствовала себя способной владеть полем битвы на открытом пространстве»{663}.
Карфагеняне потеряли от двадцати до тридцати тысяч человек, а Метелл провел захваченных слонов на параде победы в Риме{664}.[230]
Карфагеняне приводили самые разные причины своего поражения, ссылаясь, в частности, и на то, что напились кельтские наемники. Как бы то ни было, они совершили ошибку, сразившись с противником на открытой местности, а в битвах такого рода римляне их, безусловно, превосходили. Власти Карфагена это понимали. Гасдрубала, командующего армией, они предали смерти{665}.
После захвата Панорма римляне нацелились на Лилибей. В 250 году объединенная армия двух консулов и флот из 200 кораблей осадили город. Корабли блокировали гавань, чтобы воспрепятствовать снабжению и подвозу подкреплений. Однако карфагеняне несколько раз прорывали блокаду. Во время первого прорыва пятьдесят кораблей пробились в гавань, доставив провиант, снаряжение и 10 000 наемников. Связь с командующим гарнизоном Лилибея поддерживалась и партизанскими вылазками.
Особенно дерзкими были рейды капитана Ганнибала Родосца, дважды проникавшего в гавань сквозь строй вражеского флота, пользуясь фактором внезапности, попутным ветром и темнотой. Однажды Родосец, преследуемый противником, демонстративно остановился и поднял весла, показывая готовность принять бой, но римляне, ошеломленные его смелостью, не решились вступить в сражение. Отвага Ганнибала вдохновила других капитанов, и они тоже начали совершать рейды в гавань, снабжая город продуктами и материалами и подбадривая жителей. К несчастью, вскоре одна из квадрирем карфагенян нарвалась ночью на заграждение, установленное римлянами именно для этой цели, и попала в руки противника. Римляне использовали этот необычайно быстроходный и маневренный корабль для охоты за карфагенскими моряками, пытавшимися пробиться через кордоны. Им все-таки удалось настигнуть и захватить Ганнибала Родосца во время очередной дерзкой вылазки смельчака. Его корабль римляне тоже приспособили для патрулирования гавани, окончательно заблокировав ее{666}..
В этот период морское могущество римлян несколько ослабло, и карфагеняне смогли провести по крайней мере одну успешную операцию. В 249 году римский консул Публий Клавдий Пульхр — по описаниям, человек, психически неуравновешенный, высокомерный сноб и пьянчуга, задумал напасть на карфагенский порт Дрепаны. Его экспедиция началась с плохого предзнаменования: священные цыплята, предназначавшиеся для умасливания богов, отказывались от еды, и импульсивный Клавдий приказал выбросить их за борт, заявив, что они, очевидно, хотят пить. Римская флотилия вышла в море ночью и наткнулась на берег. Адгербал, карфагенский флотоводец, командовавший обороной Дрепан, принял смелое решение навязать противнику открытое сражение, а не подвергать город длительной осаде. Клавдий оказался никчемным командиром, римские корабли не были оборудованы воронами, и карфагеняне смогли наконец с пользой употребить свои превосходные военно-морские навыки. В битве уцелело только тридцать римских кораблей, в том числе и флагманское судно, на борту которого находился Клавдий. Командующего впоследствии сурово наказали, приговорив к уплате колоссального штрафа. Его халатность стала притчей во языцех. Родная сестра накликала на себя кару: когда ее окружила толпа в Риме, она громогласно пожелала, чтобы брат проиграл еще одно сражение (и помог бы очистить улицы от римских граждан-солдат){667}.[231]
Потом случилась новая беда. В жуткий шторм попала флотилия из 120 боевых кораблей и 800 транспортов, доставлявшая грузы для римских войск, осаждавших Лилибей, и почти вся она погибла. Противники отреагировали на бедствие по-разному. В соответствии с практикой, сложившейся во время войн Карфагена на Сицилии, подобные несчастья служили поводом для мирных переговоров, но римляне не желали руководствоваться дипломатическими соображениями. Хотя карфагеняне не обратили в свою пользу невзгоды противника, потеря почти всего флота не охладила пыл римлян, а, наоборот, побудила их к тому, чтобы активизироваться на суше, и они вскоре захватили знаменитую карфагенскую крепость Эрике. Римляне продолжали снабжать свои войска под Лилибеем наземными путями, и карфагеняне сами оказались в непривычной для них ситуации войны на истощение.
