В кратчайшие сроки во всех мало-мальски крупных городах Сербии были созданы ячейки «Отпора». Его символ - кулак - точно знак Зорро таинственным образом появлялся на стенах и заборах повсюду.
Тем временем на Западе наращивала обороты беспрецедентная пропагандистская кампания, призванная явить планете сатанинскую сущность Милошевича.
Честно говоря, сербский президент на ангела, конечно, совсем не смахивал; грехов и ошибок имелось у него с избытком. Но то, в чем принялись обвинять его, было совсем уж за гранью добра и зла, совершенно в лучших традициях д-ра Геббельса.
Весь цивилизованный мир обошли, например, тогда кадры, сделанные британскими тележурналистами в сербском «лагере смерти», где якобы содержались боснийские мусульмане; эта запись обсуждалась даже на заседании Конгресса США. На пленке хорошо было видно, как изможденные боснийцы тянут сквозь колючую проволоку руки, моля о помощи. И лишь потом выяснилось, что это был вовсе и не концлагерь, а пункт сбора беженцев, и никто силком боснийцев в нем не удерживал; на той же скандальной пленке оказалось заснято, как заключенные преспокойно выходят за ограду и перелезают через забор; но эти кадры в эфир по понятным причинам не пошли.
Не меньшим международным скандалом ознаменовалось и обвинение сербского режима в массовом убийстве в Рачаке (Косово) мирных албанцев. Для наглядности американский дипломат Уильям Уокер даже привез на место казни операторскую группу «Ассошиэйтед Пресс».
Это вскрытое Западом нечеловеческое, чисто людоедское злодеяние стало последней каплей, переполнившей чашу мирового терпения; именно после него НАТО решило объявить Милошевичу войну. Впоследствии, однако, оказалось, что никаких несчастных жертв геноцида в Рачаке не было и в помине. Через 4 года финский патологоанатом Хелена Ранта, изучавшая найденные трупы, во всеуслышание объявит, что принадлежали они албанцам и сербам одновременно; по мнению криминалистов, на этом месте произошел бой между сербской полицией и Косовской армией освобождения, что, согласитесь, совсем не одно и то же.
Как тут не вспомнить аналогичную провокацию, предпринятую Третьим рейхом, дабы найти благозвучный повод для начала войны; знаменитое нападение на немецкую радиостанцию в Глейвице, организованную головорезами Гейдриха, переодетыми в польскую форму. Времена и эпохи меняются, но методы остаются прежними…
С началом натовских бомбардировок Сербии популярность Милошевича в народе резко пошла в гору; а «Отпора» - соответственно, на спад. Однако революционеры не отчаивались.
Обильное финансирование из-за рубежа позволяло им активно наращивать свою деятельность. Уже к началу 2000 года «Отпор» насчитывал 160 мощных, хорошо организованных ячеек.
«Почти уже не оспаривается тот факт, - пишет авторитетный немецкий журнал «Шпигель»; его-то уж точно в связях с Милошевичем не упрекнешь, - что белградцы с 1999 года получили из Вашингтона - от фонда National Endowment for Democracy - около 3 миллионов долларов. То же самое относится и к пожертвованиям в размере неизвестной суммы, поступившим от фонда республиканцев. В общей сложности Америка направила 40 миллионов долларов».
Чем беспощаднее вели себя власти по отношению к «Отпору», тем сильнее лишь возрастала его популярность. Каждый очередной арест, новая волна репрессий мгновенно героизировались, привлекая в ряды сопротивления новых сторонников.
Не в пример правительству «Отпор» очень грамотно строил свою пропагандистскую кампанию, играя на массовой нищете и ухудшении уровня жизни (о том, что кризис в Сербии был вызван экономической блокадой Запада, они, понятно, умалчивали). Лозунги «Отпора», его наглядная агитация и газеты редактировались профессиональными пиарщиками; на оппозицию работали ведущие рекламные агентства страны.
Многие члены «Отпора» с успехом прошли через курсы политтехнологий, проводимые американцами на нейтральных территориях: в Болгарии, Румынии, Венгрии…
Час «X» пробил осенью 2000-го, когда в Сербии состоялись президентские выборы. Даже не дожидаясь дня голосования, Запад довольно ясно объявил свою позицию: либо выиграет представитель оппозиции Воислав Коштуница, либо выборы будут признаны незаконными и недемократичными. (Коштуницу, как единого демократического кандидата, из числа прочих претендентов отобрали сами же американцы, этакая «фабрика звезд».)
Дальше события развивались так. 24 сентября большинство голосов набрал Коштуница (48%), Милошевич занял второе место (38,6%). На 8 октября был назначен второй тур выборов, однако оппозиция дожидаться его не стала, несмотря даже на весьма высокие шансы на победу.
Причина тому объяснялась довольно просто: одновременно с выборами президентскими прошли выборы и в сербский парламент, где большинство получила левая коалиция. Даже если бы Коштуница победил, он все равно оказался б связан по рукам и ногам - сербская конституция существенно ограничивала полномочия президента.
Только открытый переворот мог распахнуть перед ним дорогу к реальной власти, на что, собственно, и был сделан расчет.
Оппозиция незамедлительно объявила, что выборы в действительности выиграл Коштуница, но Милошевич-де сфальсифицировал их результаты. Отдельные западные наблюдатели, включая комиссара Евросоюза Хавьера Солану, с готовностью это подтвердили. (Впоследствии, кстати, другие, более честные наблюдатели - скажем, глава греческого МИДа Карлос Папоулис - утверждали прямо обратное, говоря, что «заявления о повсеместном мошенничестве оказались ложными», а сами выборы были проведены «безупречно».)
Лидеры оппозиции призвали своих сторонников выйти на улицы и объявить общенациональную бессрочную забастовку. В Белграде заполыхали многотысячные студенческие митинги, умело организованные «Отпором»; манифестантов подвозили со всей страны. Попытки разогнать их - успехом не увенчались; полиция и армия отказывались применять силу.
Милошевич пытается еще как-то спасти положение; не желая кровопролития, он отменяет результаты выборов, но время уже безвозвратно упущено. Хорошо подогретая толпа берет штурмом парламент и телерадиоцентр, в результате кем-то устроенного пожара телевизионное вещание в стране прекращается.
(«Наши действия были спланированы заранее, - скажет позднее Велимир Илич, мэр города Чачака, руководивший штурмовой операцией, - наша цель была вполне ясна: захватить контроль над главными учреждениями режима».)
Тем же вечером под давлением неоспоримых аргументов избирательная комиссия была вынуждена признать допущенные якобы ошибки при подсчете голосов и объявить безоговорочную победу Коштуницы.
«Сербия отныне снова является частью Европы», - торжествующе воскликнул новый президент, выйдя к многотысячной толпе своих ликующих сторонников. Добровольное отречение от престола не спасет Милошевича: через несколько дней он будет арестован, а вскоре предстанет перед международным судом…
Сорок миллионов долларов, двое убитых и тридцать раненых - ровно в такую цену обошлась Западу сербская революция.
Что, согласитесь, совсем недорого…
2. Эскадроны смерти просят огня
Когда-то Лев Давыдович Троцкий страстно мечтал об экспорте революции; он верил, что вслед за Россией пламя освободительного пожара непременно охватит весь остальной мир.
Лишь по прошествии восьми десятков лет мечте этой удалось осуществиться. Правда, в отличие от Троцкого, нынешние идеологи мировых катаклизмов далеки от идей всеобщего братства, свободы и прочей романтической галиматьи. Экспорт революции давно стал для них обычной работой; только бизнес - ничего личного…
…Успех сербской «цветной» революции убедил ее творцов в верности избранного пути. Теперь им стало окончательно ясно, как без прямого вторжения, чужими руками можно отколоть от России ее бывшие территории, все еще по инерции тяготеющие к Москве.
Первой республикой, на которую пал выбор экспортеров, стала Грузия, и это, наверное, не случайно.
Еще в 1940-х годах некто Юрий Липа, украинский эмигрант, тесно сотрудничавший с немцами, выпустил несколько концептуальных трудов по геополитике. В книге с исчерпывающим названием «Раздел России» этот Липа (тоже послал бог фамилию) подробно доказывал, что Россию может сокрушить лишь союз Украины с Кавказом.
Ход недавних событий косвенно свидетельствует, что идеологи «цветных» революций труды Липы штудировали внимательно; да и как иначе, если в «демократической» Украине наследие его получило широкую известность, а в Одессе даже открылся институт его имени.
А может, никакой особой подоплеки здесь и не было - обычное стечение обстоятельств. Хотя недаром ведь говорится, что любая случайность - есть неосмысленная закономерность…
