К этому признанию, несомненно, присоединились бы десятки тысяч русских офицеров, пошедших на службу в Красную армию.
Утверждение о том, что большевики восстанавливали государственность России, несомненно, вызовет у многих недоумение или даже прямой отпор, ибо достаточно хорошо известна нацеленность большевизма - по крайней мере, в первые годы после 1917-го - на мировую революцию; Россия при этом представала как "средство", как своего рода горючий материал для "мирового пожара".
Нет спора: идея мировой революции играла огромную роль и в сознании, и в действиях большевиков, но постепенно ее все более оттесняла иная направленность, которая явно возобладала уже к середине 1920-х годов, когда главный тогдашний идеолог Бухарин и вслед за ним Сталин утвердили основополагающий тезис о строительстве социализма "в одной стране", вызвавший резкое сопротивление "вождей", быстро отходивших на второй план, - Троцкого, Зиновьева, Каменева. И не столь уж трудно доказать, что этот поворот был естественным итогом всего предшествующего развития, хотя оно и было двойственным.
Еще 12 марта 1918 года-всего через четыре месяца после Октября - Ленин опубликовал программную статью (изданную затем в виде брошюры) "Главная задача наших дней", где, не раз упоминая о "международной социалистической революции" как о высшей цели, вместе с тем - по сути дела вступая в противоречие с этой постановкой вопроса - так определял ".главную задачу": "...добиться во что бы то ни стало того, чтобы Русь... стала в полном смысле слова могучей и обильной... У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил (вот уже и основа тезиса об "одной стране". - В.К.)... чтобы создать действительно могучую и обильную Русь". Рассуждая далее о тогдашней германской угрозе, Ленин употребил слова, которые, вне всякого сомнения, удивили многих его соратников: "Россия идет теперь... к национальному подъему, к великой отечественной войне... Мы оборонцы с 25 октября 1917г. Мы за "защиту отечества"..." Правда, словно убоявшись собственных высказываний, столь противоречивших предшествующей большевистской фразеологии, Ленин тут же оговорил: "..та отечественная война, к которой мы идем, является войной... за Советскую республику как отряд всемирной армии социализма" (т. 36, с. 79, 80, 82. - Выделено Лениным. - В.К.). Противоречие между "национальным подъемом", "отечеством", "Русью" и, с другой стороны, неким безличным "отрядом всемирной армии" достаточно острое, и оно во многом определило грядущую борьбу внутри большевистской власти.
Позднейшее - уже в 1930-х годах - явное выдвижение на первый план идеи "отечества" осуществилось при очень мощном сопротивлении, но, очевидно, было неизбежным, определялось объективным ходом истории, что, в частности, подтверждается процитированной ленинской статьей, в которой уже в начале 1918 (!) года ставилась - при всех оговорках - цель сделать могучей именно Русь (образ некрасовской поэзии, из которого исходил Ленин, конечно же, не имел никакого отношения к идее "мировой революции").
Но в связи с этим как бы сам собой возникает возбуждающий сегодня острейшие споры вопрос о том, что во главе большевистской власти над Россией находилось слишком много людей, которые не были русскими, притом чаще всего эту тему целиком превращают в еврейскую". Нет сомнения, что громадная роль евреев в большевистской власти заслуживает самого пристального внимания, и в дальнейшем я специально и подробно остановлюсь на этом. Но полное сосредоточение на "еврейском вопросе" способно помешать пониманию истинной сути дела, ибо, в конце концов, евреи являлись все же только частью "инородного" и даже "иностранного" состава верховной власти тех лет.
Правда, прежде чем анализировать этот состав, целесообразно предвосхитить вероятные возражения. Дело вовсе не в том, утверждают нередко, каково было национальное, этническое происхождение тех или иных правящих лиц, а в том, что они были последовательнейшими интернационалистами, по существу отвергавшими все национальное как своего рода "пережиток", долженствующий в не столь уж отдаленном будущем полностью отмереть. Многие современные авторы, решительно протестующие против обсуждения "еврейского вопроса" в связи с исследованием высшего состава большевистской власти, говорят, что Троцкого, Зиновьева, Каменева, Свердлова и др. вообще нельзя рассматривать как евреев. И это как бы подтверждают, например, характерные высказывания самого Троцкого, вроде следующего: "...национальный момент, столь важный в жизни России, не играл в моей личной жизни почти никакой роли", обстоятельства этой жизни "помогли моему интернационализму всосаться в плоть и кровь"134
Итак, согласно утверждению Троцкого, он - не еврей, а интернационалист, для которого национальное происхождение не имеет "почти никакого" значения. В дальнейшем мы еще увидим, что дело обстояло не совсем так. Но нетрудно заметить определенное противоречие уже и в самом этом высказывании Троцкого. Ведь он отрицает сколько-нибудь существенную роль "национального момента" в его "личной жизни", но признает, что этот "момент" имел очень весомое ("столь важный", - определяет он) значение в "жизни России". И тут он был всецело прав.
Впрочем, обратимся непосредственно к составу верховной власти, сосредоточенной в ЦК большевистской партии. При этом ради более объективного представления о положении вещей мы рассмотрим не какой-либо один из составов ЦК, но возьмем в целом пять его составов, правивших страной с октября 1917 до апреля 1922 года.
Всего членами ЦК побывали за эти четыре с половиной года 48 человек. 27 из них являлись русскими или украинцами (либо, по крайней мере, всеми считались таковыми), 10 - евреями и 11 человек принадлежали к другим национальностям. Обилие "русской" части членов ЦК (более половины при всего лишь одной пятой части евреев) может смутить тех, кто на основе всяческих слухов и домыслов (а не фактов) проникся убеждением, что ЦК был в те годы чуть ли не целиком "еврейским". Однако стоит сразу же заметить, что многие русские члены ЦК имели весьма малый вес. Это, в сущности, видно невооруженным глазом: такие, например, имена русских членов ЦК в 1917-1922 годах, как М. Ф. Владимирский, Г. Е. Евдокимов, Н. П. Комаров, И. И. Кутузов, В. П. Милютин, В. М. Михайлов, М. К. Муранов (не путать с Мураловым), Е. А. Преображенский, И. Н. Смирнов, явно несопоставимы по своей значительности с именами нерусских "цекистов": Дзержинский, Зиновьев, Каменев, Радек, Рудзутак, Свердлов, Сталин, Троцкий, Урицкий, Фрунзе и т.д. Среди русских членов ЦК было, пожалуй, только трое могущих "соперничать" с этими нерусскими - Бухарин, Рыков, Томский.
