более всё равно, что он там кому обещал. Потому что то, что вы описываете, означает: «Кому я должен – всем прощаю! Мало ли что я вам обещал? Через два дня выборы, и ничего всё равно вы со мной не сделаете!»
Иван Стародубцев: Вот что с человеком делает второй тур президентских выборов. Столько всего нового и интересного увидел турецкий избиратель. Это готовность подписывать документы в нарушение всех, самолично согласованных, правил, процедур, обязательств. Готовность подписывать документы, которые противоречат своим собственным заявлениям и даже программе объединённой оппозиционной коалиции, куда он входит и от кого он баллотируется на пост президента.
Мало того что Кемаль-бей, похоже, сильно превысил свои полномочия, он ещё и жонглирует цифрами, вызывающими глубокие сомнения, которые он никоим образом объяснить не может. Откуда 13 миллионов беженцев в Турции? Все понимают, что нет никаких 13 миллионов. Откуда? И он знает, что все это знают, но тем не менее продолжает эту цифру раскручивать.
Евгений Сатановский: А всё-таки великими писателями были Ильф и Петров. «Остапа понесло». Как вы помните, батюшка Остапа Сулейман Ибрагим Берта Мария Бендер-бей был турецкоподданный, и у меня возникает вопрос: а не было ли у них родственных связей с Кемалем Кылычдароглу?
Иван Стародубцев: Вы знаете, смотрится так, что Кемаль Кылычдароглу в погоне за процентом голосов готов буквально практически на всё. Буквально за одну-две недели он, натурально, «озверел». Просто другого слова не подберёшь. Услышать ультранационалистические заявления от политика, которого мы наблюдаем уже целое десятилетие, который «турецкий Ганди» и с табличкой «Справедливость» совершает пешеходные акции протеста между Стамбулом и Анкарой – это, полагаю, очень напрягло турецких избирателей после 14 мая. Я не вполне уверен, что Кемаль-бей не выстрелил себе очередями в обе ноги сразу и заодно ещё не совершил себе контрольный в голову перед вторым туром президентских выборов.
Евгений Сатановский: Вот если он, именно на этом имидже, победил бы, то он был бы прав.
Иван Стародубцев: В итоге-то он провалился.
Впрочем, было понятно, что это был его последний шанс подняться на вершину турецкой политики. Что ему – 74 года. Что он… Ну давайте откровенно: Кемаль Кылычдароглу никогда в своей политической карьере звёзд с неба не хватал. Он стал главой Народно-республиканской партии по принципу: если долго мучиться, что-нибудь получится. То есть, если долго находиться в некоторой системе, если не торопиться и не рваться вперёд «на амбразуры», то, глядишь, можно и до руководящего поста дойти. Survivor, пережить всех остальных.
Вот звезда, допустим, Экрема Имамоглу взлетела в ранние, по политическим меркам, годы. Он стал мэром Стамбула. Вот это я понимаю, да. Это звёздный персонаж. К нему можно по-разному относиться – это отдельная история. Но звёздности у него никто не отнимает. А у Кемаля Кылычдароглу таких качеств нет.
Вот и на протяжении десяти лет он медленно, аккуратно шёл-шёл, пока впереди не замаячила власть. Кемаль Кылычдароглу, впрочем, не будем ему отказывать в способностях, каким-то чудесным образом скрепил крайне разношёрстный, как лоскутное одеяло, оппозиционный Национальный альянс.
Ему это удалось, и они даже, держась за руки, дошли до выборов. Парламент 14 мая они как оппозиция не выиграли, но в президентских выборах во второй тур Кемаль-бей вышел. И оказался готов буквально на всё ради победы.
Евгений Сатановский: Знаете, что мне это напоминает? Вот представим себе в России, если бы внезапно Зюганов начал говорить, как Жириновский.
Осторожный аппаратчик, спокойный, да, выступающий на митингах, но никогда не позволяющий себе каких-то безумных совершенно эскапад в сторону власти, в сторону кого бы то ни было. И вдруг его понесло – и он начал бы кричать, стучать по трибуне, всех проклинать и говорить: «Мне на вас на всех плевать».
В случае с Кемалем Кылычдароглу мы видим такую перемену мест, мы видим совершенно сошедшего с катушек, что ли… у меня нет вежливее определения кандидата от оппозиции, который в гробу видел свою оппозицию в том числе. Ну как есть.
Иван Стародубцев: Первый раунд выборов был, конечно, холодным душем для оппозиции, потому что восемь из десяти соцопросов обещали им большинство в Парламенте. Большинство обещало второй тур, но отталкиваясь от победы Кемаля-бея в первом.
Это такой получился «контрастный душ», что Кемаль Кылычдароглу взял паузу в пару дней после 14 мая. Потом снова возник и представил ролик: «Я все ещё здесь! Я борюсь!»
То есть они взяли где-то сутки-двое на переосмысление неожиданного поворота сюжета. Что со всем этим делать?
Но в итоге Кемаль Кылычдароглу пришёл к тому, что стал раскручивать тему беженцев. Он начал группировать вокруг себя националистические силы.
Впрочем, изначально понятно, что в Турции не имеет перспектив никакая партия, которая не является националистической. Другой вопрос, что национализм ведь тоже, как известно, бывает крайне разный.
Есть, в частности, национализм Реджепа Тайипа Эрдогана, который говорит, что «Турция – это раскидистый чинар, в тени которого все обиженные и угнетённые могут найти себе пристанище, защиту и кров». Причём в самом широком смысле он это говорит, адресуясь ко всем – к мусульманам, к тюркам и даже к тем, кто и не тюрок, и не мусульманин. Вот есть такой национализм.
А есть ультранационализм. И Кемаль Кылычдароглу за очень ограниченный временной отрезок между первым и вторым туром голосования, похоже, пришёл к «замечательной» идее о том, что, наверное, Турции нужен такой вариант национализма. При этом он до основания пошатнул свои собственные позиции.
Евгений Сатановский: Скорее всего, и даже очень вероятно, что он к этому пришёл в одиночку, ни с какой из своих составляющих оппозиционной верхушки он это не проговаривал. Его потенциальные то ли пять то, ли семь вице-президентов – кто-нибудь из них его в этом поддержал?
Иван Стародубцев: Получается так, что всех коллег по оппозиции поставил перед фактом за несколько дней до второго тура выборов. А куда бы они делись с «подводной лодки»?
Евгений Сатановский: Это называется: «И вы можете крутиться, как пропеллеры, ребята. А всё, что я вам обещал до того, – я вам обещал до того. Мало ли что я вам до того обещал». Да, с такого рода президентом Турцию можно было бы сильно поздравить…
Иван Стародубцев: Да и понятно, что он немало подивил Запад. Потому что на Западе такие «речёвки» могут подразумеваться, но они не очень популярны, когда человек говорит, что вот «я отправлю миллионы беженцев» – читай, «организую гуманитарную катастрофу».
Все помнят историю на турецко-греческой границе? Когда буквально
