По договору между капитаном Футом, капитан-лейтенантом Белли, кардиналом Фабрицио Руффо и представителем французского командования в Неаполе 12 июня гарнизон «Партенопейской республики» капитулировал. На следующий день в город пришла эскадра адмирала Нельсона, который объявил условия капитуляции недействительными. Что творилось потом, можно описать одним словом — резня.
Процитируем одного из очевидцев, которого очень трудно назвать пристрастным. Это мисс Элен Уильямс, жена сотрудника английского посольства при Королевстве обеих Сицилий: «Мы были бы менее удивлены, если бы услышали, что янычары рассуждают о правах человека и правах народов в представительных собраниях в Константинополе, чем мы были удивлены, видя, как английские офицеры сделались исполнителями произвольных и кровожадных приказов итальянского государя, направленных против свободных людей, нарушив договор, подписанный офицером английской нации вместе с представителями других держав».
Нельсон обвинил в «мягкотелости» одного из главных сторонников Фердинанда — кардинала Руффо. Каролина даже любезно разрешила «повесить падре Фабрицио, если он будет по-прежнему милосерден к бунтовщикам». Выполняя обещание мужа леди Гамильтон, сэр Горацио приказал схватить одного из вождей Неаполитанской революции — адмирала Франческо Карачиолло. На борту линейною корабля английской эскадры «Фудруаян» Карачиолло предстал перед наспех собранным судом из трех неаполитанских офицеров, который возглавлял его враг — капитан Терн[84]. Адмирал был обвинен в государственной измене, ею просьба передать рассмотрение дела британским офицерам была отклонена, свидетелей от защиты не вызывали «за ненадобностью и очевидностью». Двумя голосами из трех суд постановил, что Карачиолло виновен. Нельсон сразу же предложил, не дожидаясь оглашения приговора, повесить адмирала на рее «Минервы». Просьбу осужденного заменить повешение расстрелом отклонили, и 18 июня Карачиолло был повешен.
Фердинанд и Каролина вместе с Нельсоном и четой Гамильтонов выпекали смертные приговоры, как пирожки, — за письма против монархии была обезглавлена поэтесса и депутат Элеонора де Фонсека; Доменико Чирилло, знаменитый врач, член Законодательного собрания Неаполя, был брошен в трюм линейного корабля «Сан-Себастьян», ему предложили жизнь, если тот «будет просить о милости у леди Гамильтон и адмирала Нельсона». Доменико отказался и был повешен на Рыночной площади 18 октября 1799 года. С ним же повешены и известные адвокаты Марио Пагано и Джиорджио Пильячели. Капитан милиции Неаполя Дженарио Сьерро ди Кассано, сдавшийся войскам роялистов под честное слово кардинала Руффо, уже на следующий день в нарушение всех подписанных договоренностей был обезглавлен около здания Ратуши.
Многие «новорожденные» историки обвиняют и русские войска в репрессиях против неаполитанцев. Это не так. Вот слова посла Мишеру, приближенного короля Фердинанда: «Конечно, не было другого примера подобного события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо. Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Здесь боготворят их, и память о русских останется в нашем отечестве на вечные времена». В письме от 24 июня Мишеру в письме Уитворту продолжает: «Не было ни одного солдата, а тем более ни одного офицера, который оказался бы виновным в малейшем насилии или инсубординации или грабеже. Вы могли бы их видеть осыпаемыми ласками и благословениями посреди тысяч жителей, которые называли их своими благодетелями и братьями. До сих пор они показали себя самыми дисциплинированными солдатами, а в Портичи они обнаружили всю свою доблесть». Ему вторит капитан Неаполитанской гвардии Риккарди: «Согласно подписанным пунктам капитуляции русские выпустили со всеми военными почестями всех людей гарнизона со стороны морского арсенала, где этот гарнизон сложил оружие и был посажен на суда, чтобы быть отвезенным в Тулон». Эти свидетельства убедительно доказывают, что попытки «новоисториков» обвинить русские войска в неаполитанской резне не имеют под собой никаких оснований.
В конце августа на турецких кораблях, стоявших вместе с русскими на рейде Палермо, возникли волнения среди матросов, требовавших возвращения на родину. В результате 1 сентября 1799 года соединение Кадыр-бея самовольно ушло в Дарданеллы. Русские остались одни.
4 сентября Ушаков со своей эскадрой вошел на рейд Неаполя и своими глазами увидел, что озверевшие роялисты буквально залили город кровью своих жертв. Федор Федорович сразу же пишет письмо королю Фердинанду с просьбой прекратить казни: «Казнь виновных сначала народу весьма желательна, но беспрерывное продолжение оной начало приводить многих в содрогательство и в сожаление, которое час от часу умножается. Более, по всей видимости, худых последствий теперь ожидать ни от кого нельзя, кроме разве от родственников тех, которые содержатся в тюрьмах и ожидают таковой же злощастной участи, и, конечно, ежели бы не прилежное смотрение караулами, могло бы от отважных людей случиться что-либо для освобождения родственников своих и приятелей…. Но, ваше высокопревосходительство, почитаю к отвращению таковых могущих быть дерзких замыслов должно взять надежнейшие меры и самые лучшие могли бы быть высочайшим милосердием его королевского величества и общим прощением впадших в погрешности (кроме только самоважнейших преступников, о которых должно сделать рассмотрение). Не благоугодно ли будет употребить об оном ходатайство ваше его величеству, яко любящему отцу свое отечество и своих подданных, таковое благодеяние восстановит усердие, ревность и повиновение законам и наилучшему исполнению повелениев…» Русские матросы буквально вытащили из петли композитора Чимарозо, написавшего гимн для республиканцев, связав английских часовых около тюрьмы. Нельсон был вне себя от бешенства, но ему пришлось проглотить эту пилюлю, ссориться с Ушаковым было неразумно.
Неаполитанский король и Нельсон решили развить наступление и захватить Рим, зная, что туда уже подходят войска австрийцев под командованием генерала Фрерлиха, однако энергичный командующий французским гарнизоном Гарнье 12 сентября разбил австрияков на подступах к Вечному городу. Ушаков высадил отряд в 1020 человек под командованием полковника Скрипора (командовал солдатами) и лейтенанта Балабина (командовал матросами).
Не желая, чтобы русские овладели Римом, Нельсон послал в Чивитавеккью коммодора Трубриджа на 74-пушечном «Каллодене» (том самом, который сел на мель при Абукире) для тайных переговоров с французами. 16 сентября Трубридж заключил соглашение с гарнизонами Рима, Чивитавеккьи, Корнето и Тольфы, согласно которому, гарнизоны оставляли крепости и с оружием и знаменами погружались на английские корабли, которые должны были их высадить в Тулоне. Ушаков заявил резкий протест Нельсону и послал в Чивитавеккью фрегат, дабы помешать расхищению ценностей. 30 сентября отряды русских совместно с неаполитанскими войсками вступили в Рим.
Брюи
25 апреля 1799 года лорд Бриджпорт, крейсируя около французского Бреста с 16 кораблями, обнаружил, что из порта выходят 3 линкора. Британцы сразу же организовали преследование этого маленькою соединения, которое шло курсом на северо-запад, но это было ошибкой. Вечером того же дня, пользуясь тем, что Бриджпорт неосмотрительно увел в погоню все линкоры, из Бреста вышла эскадра вице-адмирала Брюи в составе 25 кораблей (из них один — 120-пушечный и три — 110-пушечных), 5 фрегатов, 1 флейта, 2 корветов и 2 авизо, которая была под завязку загружена продовольствием и боеприпасами. Помимо этого, на кораблях были размещены 2500 солдат и инженеров. Основной задачей соединения была доставка подкреплений армии Моро, поскольку до Директории дошли сведения о переброске русских войск под командованием Суворова в Северную Италию. Из-за поспешных действий лорда Бриджпорта англичане упустили Брюи и до конца апреля были в неведении относительно движения французов.
Утром 3 мая 32-пушечный фрегат «Саксесс» (капитан — Шадхэм Пид) и 14-пушечный бриг «Чалдерс» (капитан — Джеймс Коутс Кроуфорд) из эскадры вице-адмирала Кейта, патрулировавшие между Кадисом и Титуаном, обнаружили 5 испанских линейных кораблей, вышедших из Феролля. Англичане организовали наблюдение за испанцами и 11 мая обнаружили, что флот идальго на траверзе Порто соединился с отрядом Брюи. В этот момент «Саксесс» был обнаружен испанскими фрегатами, которые ринулись в погоню за дерзким англичанином, но тот смог уйти, скрывшись в темноте на фоне берега. «Саксесс», пройдя к Кадису, отрапортовал Кейту о случившемся, и 15 британских кораблей сразу же взяли курс на северо-запад. На следующий день в 8.30 утра Кейт обнаружил огромную вражескую эскадру из 33 (реально их было 30) линейных кораблей под прикрытием довольно большого числа фрегатов, двигающуюся на юго-запад. Французы прошли всего в 5–6 милях от англичан, мателот британского флагмана — 98-пушечный «Барфлер» — был ближе всех к союзникам и постарался сесть на хвост врагу, однако густой туман, опустившийся над морем, вскоре скрыл франко-испанский флот от Кейта
