Еще в ночь на 28 августа часть вражеского гарнизона пыталась выйти из окружения. Группа японцев в 400 человек, скопившись в песчаных барханах, намеревалась скрытно пробраться на восток по северному берегу Хайластын-Гола, но была обнаружена. Для ликвидации противника выступили 2-й и 3-й батальоны 293-го полка. Переправившись через реку, они атаковали японцев и после отказа сложить оружие полностью истребили их в рукопашном бою.
Вечером 28 августа командир 24-го мотострелкового полка получил лично от командующего 1-й армейской группой задачу уничтожить противника, обороняющегося на высоте Ремизова, и не позднее 24 часов захватить вершину высоты.
Выполняя поставленную задачу, полк при поддержке танков атаковал высоту с севера и к 23 часам ворвался на ее вершину. Последний очаг сопротивления японцев был сломлен. В течение ночи на 29 августа продолжалась ликвидация мелких разрозненных групп противника в районе высоты Ремизова. В последующие два дня наши части очищали район боевых действий от последних остатков разгромленного врага. К утру 31 августа территория Монгольской Народной Республики была полностью очищена от японских захватчиков.
28 августа в 21 час (по московскому времени) комкор Г. К. Жуков доложил народному комиссару обороны СССР о ликвидации японо-маньчжурских войск в приграничной полосе Монгольской Народной Республики:
«Москва — тов. Ворошилову.
Японо-маньчжурские войска, нарушившие границу МНР, частями 1-й армейской группы и МНР полностью окружены и уничтожены.
В 22.30 28.8 ликвидирован последний центр сопротивления — Ремизовская высота, где уничтожено до трех батальонов пехоты. Остатки —100–200 человек, бежавшие в барханы, уничтожаются в ночном бою.
Граница МНР полностью восстановлена. Подробности особым донесением».
На эту победную жуковскую телеграмму народный комиссар обороны маршал К. Е. Ворошилов наложил следующую резолюцию:
«Тов. Сталину.
Направляю только что полученное донесение тт. Жукова и Калугина. Как и следовало ожидать, никаких дивизий в окружении не оказалось, противник или успел отвести главные силы, или, что вернее, больших сил в этом районе уже давно нет, а сидел специально подготовленный гарнизон, который теперь полностью уничтожен…
К. Ворошилов…»[50]
Последние схватки продолжались 29 и 30 августа на участке севернее реки Хайластын-Гол. И только к вечеру 31 августа стихли последние выстрелы на монгольской земле. Ни одного японского военнослужащего на ней больше не оставалось.
Все же помощь уничтожаемой 6-й Императорской армии могла прибыть. Командующий Квантунской армией генерал Кенкити Уэда сосредоточил для контрнаступления 3 свежие пехотные дивизии, усиленные другими войсками, но перейти в контрнаступление не успел, настолько быстро комкор Г. К. Жуков завершил задуманную им наступательную операцию с самыми решительными конечными целями.
С 1 сентября советско-монгольские войска приступили к организации охраны и обороны государственной границы Монгольской Народной Республики.
Активные действия воздушных сил с обеих сторон продолжались и в последний период операции. С 28 по 31 августа советская авиация провела 4 воздушных боя с авиацией врага. Наиболее крупный бой разыгрался 31 августа. С советской стороны в нем принимали участие 126 истребителей, вылетевших для отражения воздушной атаки японских самолетов на боевые порядки нашей пехоты. Со стороны японцев в бою участвовало 27 бомбардировщиков и 70 истребителей. В результате боя японцы потеряли 22 самолета.
Всего с 28 по 31 августа наша авиация сбила 45 японских истребителей и 4 бомбардировщика.
После разгрома в районе между государственной границей Монгольской Народной Республики и рекой Халхин-Гол японцы пытались еще раз вторгнуться на территорию союзного нам государства.
Подтянув свежие части 2-й пехотной дивизии, они 4 сентября двумя пехотными батальонами предприняли наступление на высоту Эрис-Улыйн-Обо, но контратакой советских частей, выдвинутых из резерва Южной группы, были отброшены, оставив на поле боя свыше 350 трупов.
В ночь на 8 сентября японцы в этом же районе пытались еще раз наступать, бросив для атаки четыре роты, но снова были отброшены с большими для них потерями.
Когда наземные части японцев были уже разбиты, воздушные бои достигли особого напряжения. В течение первой половины сентября советская авиация провела 6 воздушных боев. Наиболее крупным из них был бой 15 сентября, когда японцы, собрав все имевшиеся у них под рукой самолеты, решили нанести удар по нашим аэродромам, лишив тем самым советскую авиацию господства в воздухе. В этом заключительном бою со стороны противника участвовало 120 истребителей, с нашей — 207.
В результате боя японцы потеряли 20 самолетов, у нас не вернулись на свои аэродромы 6 самолетов.
Всего за сентябрь противник потерял в воздушных боях до 70 самолетов. Наши потери составили 14 машин. Таким образом, и эта попытка завоевать превосходство над советской авиацией окончилась для японцев полным провалом.
Получив сокрушительный отпор не только на земле, но и в воздухе, японцы через своего посла в Москве Сигэнори Того обратились к советскому правительству с просьбой о прекращении боевых действий.
16 сентября 1939 года боевые действия были прекращены.
Затем состоялись переговоры по демаркации границы между Монголией и Маньчжоу-Го. 9 июня 1940 года государственная граница МНР была полностью восстановлена на прежней линии.
Командующий 6-й Императорской армией генерал Огису Риппо счастливо избежал с остатками своих войск уничтожения на монгольской территории. По всей видимости, в ходе сражения он утратил чувство реальности. В обращении к своим подчиненным 5 сентября 1939 года Риппо, самурай по происхождению и духу, писал следующее:
«Несмотря на то, что еще ранее был отдан приказ о переформировании 6-й армии, приходится со скорбью констатировать, что вследствие невыполнения этого приказа осуществиться великой миссии по защите северо-западного района не удалось…
В настоящее время армия ведет в районе Джин-Джин-Сумэ подготовку к очередному наступлению. Командующий Квантунской армией решил этой осенью помочь нам самыми обученными войсками, находящимися в Маньчжурии, перебрасывает их к месту предстоящих боев под мое командование и намечает срочные мероприятия по разрешению конфликта…
Путь, по которому должны быть направлены мероприятия армии, только один, а именно: сделать армию единой и монолитной и немедленно нанести противнику сокрушительный удар, тем самым растереть в порошок его возрастающую наглость. В настоящее время подготовка армии успешно идет вперед.
Армия встретит предстоящую осень тем, что одним ударом прекратит эту мышиную возню и гордо покажет всему миру мощь отборных императорских войск. В армии все сверху донизу пронизаны решительным наступательным духом и уверены в неизбежности победы.
Армия всегда и всюду готова подавить и уничтожить противника с верою в своего первого маршала-императора»[51].
Командующий японской 6-й армией генерал Огису Риппо выдавал желаемое за действительное. Поражение на Халхин-Голе для японцев обернулось и поражением в моральном плане. Тому есть достоверные сведения. Так, радиоразведкой советских войск был осуществлен радиоперехват радиограммы начальника штаба Квантунской армии начальнику департамента личного состава Военного министерства Японии о необходимости перемещения на другие должности командира батареи 1-го полевого тяжелого артиллерийского полка капитана артиллерии Цутия и адъютанта Мулинского тяжелого артиллерийского полка поручика Китамура по следующим мотивам:
«1. Во время номонханских боев капитан Цутия, страдая отсутствием духа артиллериста, который (дух) заключается в том, чтобы соединить свою судьбу с судьбой массы, забрался в траншею и, пролежав там, вернулся с боевых операций.
Ввиду того, что полк создается заново, дальнейшее пребывание капитана Цутия в настоящей должности не представляется возможным. Поэтому необходимо немедленно перевести его на другую должность вне войсковой части.
2. Поручик Китамура во время номонханских боев получил от командира полка приказ прорваться через окружение противника и подготовить необходимые мероприятия. Но поручик, заботясь лишь о собственной безопасности, скрылся в траншее и, не удостоверившись даже в том, что полк полностью уничтожен, сбежал. Поэтому, ввиду того, что полк формируется вторично, Китамура в войсках оставаться не может.
3. Об административных мерах в отношении этих офицеров, а также остальных офицеров, проявивших саботаж в номонханском инциденте, доложу после подготовки материалов. Учитывая состояние полков, необходимо срочно переназначить вышеуказанных двух офицеров»[52].
