Остается признать, что никаких варягов не было и никто Бориса не добивал. Но это наше личное мнение.
Итак, в течение девяти дней Святополк утвердился на киевском столе. Владимир умер 15 июля, а Борис погиб 24 июля, и где-то в этот промежуток времени от ростовского князя ушла киевская дружина, а сын Ярополка воспользовался сложившейся ситуацией. В том, что он достаточно быстро узнал о том, что Борис распустил войска, нет ничего удивительного, ибо желающих выслужиться перед новой властью всегда достаточно. Могли прямо с Альты погнать коней в Киев и доложить обстановку новому претенденту на трон. А тот и отреагировал соответствующим образом.
Но теперь перед Святополком встал закономерный вопрос: что делать дальше? Ибо на севере сверкала мечами варяжская дружина Ярослава, а новгородцы, скалясь, поигрывали топоришками. На юге, в Тмутаракани, правил бесстрашный Мстислав, брат Ярослава по матери и отцу, который постарался бы прийти на помощь старшему брату. Под боком у Киева, в Древлянской земле, засел сын Владимира, Святослав, и как он себя поведет в дальнейшем, было непонятно. А на северо-востоке Руси – князь Глеб, брат Бориса. Вполне возможно, что в данный момент он не только княжил в Муроме, но и выполнял функции наместника в Ростовском княжестве, пока Борис подвизался в Киеве. А если так, то и сила за ним стояла большая.
Вот это больше всего и тревожило Святополка, поскольку он прекрасно понимал, что смерти брата ему Глеб никогда не простит. «Святополк хотя обрадовался убийству Бориса, но немало опасности и беспокойства в мыслях его осталось, чтоб Глеб, как единоутробный брат Борисов, не пришел на него с войском, которому могут другие братья помогать, и начал мыслить, как бы убить Глеба» (В. Н. Татищев). Действительно, в летописных сводах достаточно четко проходит мысль о том, что следующей жертвой Святополка должен был стать молодой муромский князь: «Се убихъ Бориса; како бы убити Глеба?» (Новгородская I летопись младшего извода). Вопрос не праздный, ибо за Глебом сейчас стояла вся Северо-Восточная Русь. И достать его там было очень непросто.
Согласно летописным свидетельствам, Святополк от своего имени отправил письмо Глебу, где сообщал о том, что Владимиру стало плохо и он призывает сына к себе: «Поиди вборзе, отець тя зовет, и нездравить ти велми» (Новгородская I летопись младшего извода). Трудно сказать, почему Глеб согласился. Ведь Святополк должен был сидеть в порубе, а не находиться около отца. Но, с другой стороны, находясь в муромской глухомани, «за лесами на полночь» от стольного Киева, Глеб мог и не знать всей подоплеки событий, происходивших в столице. Ни в летописях, ни в зарубежных источниках не говорится о том, когда Святополк был взят под стражу. Вполне возможно, что это произошло незадолго до смерти Владимира. Зато Глеб знал другое – после отца Святополк в роду старший и по закону именно ему сидеть на златом киевском престоле. Поэтому ничего подозрительного молодой князь в подобном письме не увидел. И отправился в Киев.
Вопрос в другом – каким образом Глеб оказался у Смоленска? Ведь если он отправился в путь из Мурома, то гораздо логичнее было бы спуститься по Оке в район современного Курска, там волоком до Сейма, а затем по этой реке мимо Чернигова до Днепра. Быстро и без проблем. Но Глеб каким-то непонятным образом оказывается на речке Смядыне под Смоленском, который находится значительно севернее. Как это ни покажется странным, но муромский князь отправился в Киев по Волге.
Этот факт отмечают практически все летописные своды. Вот что сообщает об этом Новгородская I летопись младшего извода: «Глебъ же въборзе въседъ на коне, с маломъ дружины поиде: бе бо послушливъ отцу и любимъ отчемь. И пришедшю ему на Волгу на коне, и потъчеся конь во рве, и наломи ногы мало; и прииде къ Смоленьску, и поиде от Смоленьска, и яко близъ бе место строино, и ста на рекы на Смядыне в кораблици». Примерно такая же информация содержится и в остальных летописях. Глеб приходит на Волгу – а в результате оказывается под Смоленском. И как это понимать?
В данном случае проще всего в лучших традициях «новомодных» псевдоисториков объявить всех русских летописцев фальсификаторами и выдвинуть какую-либо необычную «теорию». Или сделать чудное «открытие». На наш взгляд, заниматься подобной ерундой – это себя не уважать. Потому что любой исторический факт имеет свой объяснение. В том числе и этот.
Как следует из летописного текста, Глеб с малой дружиной пришел на Волгу, где его конь упал в ров и сломал князю ногу. После этого несчастного случая дорога верхом князю заказана, и потому остается только один путь – по воде. Поэтому удивляться тому, что Глеб плыл в насаде, не приходиться, все понятно и логично. Причем сам факт того, что с муромским князем приключилась эта напасть, находит неожиданное подтверждение. Вот что об этом сообщает Тверская летопись: «Он же вборзе и вмале болярь вседе на конь поиде; и пришедшу ему на Волгу, на усть реки Тьми, на поли подчеся под нимъ конь во рве, и надломи ему ногу мало; и на томъ месте ныне монастырь Бориса и Глеба, зовомый Втомичий; онъ же вседъ въ насадъ, поиде Волгою, и яко приде къ Смоленску и поиде от Смоленска въ кораблеци, яко зримо едино, и ста на Смядыни».
Летописец конкретно указывает на то место, где князь сломал ногу, и отмечает, что в память об этом здесь был построен монастырь. У нас опять нет оснований отвергать это свидетельство, потому что все, что было связано с памятью братьев-князей на северо-востоке Руси, четко фиксировалось. Примером здесь может служить церковь Бориса и Глеба в Кидекше, которая, по преданию, была построена на том месте, где братья виделись в последний раз.
Итак, можно с уверенностью говорить о том, что там, где река Тьма впадает в Волгу (недалеко от Твери), князь Глеб сломал ногу и был вынужден отправиться в Киев по воде. Другое дело, почему он оказался так далеко от Мурома, ведь не собрался же действительно ехать из своего удела на юг через Смоленск! Но и в этом случае все не так уж и сложно, как может показаться на первый взгляд. В летописях ни слова не говорится о том, где молодой князь получил письмо Святополка и откуда отправился в путь. Это необязательно должно было произойти в Муроме. Обратим внимание вот на что – в данный момент Глеб оказался единственным представителем княжеской семьи на северо-востоке страны, поскольку ростовский князь Борис уехал к отцу в Киев. Вполне возможно, что теперь именно Глеб становится официальным представителем власти не только в Муромском, но и в Ростовском княжестве. Поэтому есть большая вероятность того, что князь не просто так оказался в этом отдаленном районе, вполне возможно, что туда его привели неотложные дела. Тех же язычников к порядку призвать.
Мы не знаем, как бы добирался Глеб до Киева, будь он в полном здравии, но обстоятельства заставили его действовать именно так, а не иначе. Но предположить, каким маршрутом князь добирался до Смоленска, можем. Как мы помним, летописцы конкретно отмечали, что людей с Глебом было немного, соответственно, и судно, на котором он отплыл, было невелико. Его называют то «кораблиц», то насад, то ладья. Не суть. Главное, что не драккар или боевая ладья.
А маршрут был таков – сначала по Волге до места впадения в нее реки Вазузы. По Вазузе до ее истоков. От истока Вазузы до речки Халхиты в наши дни около трех километров, маленький насад перетащить волоком не проблема. В этом случае даже князь, переложенный на носилки, не является большой обузой. Из Халхиты в реку Вязьму, из Вязьмы в Днепр. А там уже и до Смоленска рукой подать.
Вот примерно так это могло выглядеть, однако это лишь наша версия развития событий.
Другой принципиальный момент: как Святополк мог узнать о том, что Глеб пойдет именно к Смоленску, а не по Оке? Да никак, поскольку предположить, что муромский князь сломает ногу, не мог никто. Если убийцы и ждали Глеба, то явно не в Смоленске. Но все случилось именно там.
Здесь мы снова вступаем в область предположений и допущений.
Мы знаем, что Святополк ожидал прихода Ярослава с варягами и тщательно к этому готовился. Надо думать, что сын Ярополка прекрасно понимал все значение Смоленска в предстоящей кампании и поэтому просто обязан был принять меры к тому, чтобы этот важный стратегический пункт остался за ним. В городе должен был находиться отряд верных киевскому князю людей, во главе которых стоял человек, лично преданный Святополку. Возможно, что это и был «Оканьный же посланый Горясеръ» (Лаврентьевская летопись). Из той же вышгородской своры.
Поэтому, когда насад Глеба оказался у устья Смядыни, Горясер действовал самостоятельно, не пересылаясь гонцами со Святополком. Хотя могло быть и так, что судно муромского князя заметили гораздо раньше, а потому успели снарядить гонца в Киев, который и привез соответствующие инструкции. Трудно сказать что-либо определенное.
