Если на развалины дворца в Ктесифоне, в значительной степени сохранившиеся, смотреть сзади (рис. 249а). — они поражают тяжестью и массивностью огромных сводчатых помещении и форм. Первоначально массы дворца казались еще тяжелее, так как теперь исчезли примыкавшие к главному залу с двух сторон под прямым углом ряды удлиненных помещений, параллельных друг другу и связанных друг с другом только небольшими дверными пролетами. Но основной чертой архитектурно-художественной композиции дворца в Ктесифоне является расчет на то, чтобы его воспринимали только спереди. На передней части дворца помешена огромная лицевая стена, которая заслоняет собой все находившиеся за ней части (рис. 2496). Лицевая стена сохранилась хорошо, несмотря на исчезновение боковых зал, которые были ниже главной залы, так что и первоначально лицевая стена сильно возвышалась над ними. Самая верхняя часть лицевой стены не сохранилась; она, по-видимому, была завершена прямой линией. Перед лицевой стеной находился, вероятно, сад (раскопки смогут еще установить его устройство). Боковые части лицевой стены не исследованы; может быть, она несколько загибалась вперед под прямым углом.
Дворец к Ктесифоне повернут к зрителю своей лицевой стеной и открытым спереди главным залом, занимающим ее середину. Вероятно, нижняя часть переднего отверстия данного зала завешивалась гранями. Лицевая стена прикрывает собой расположенные за ней сводчатые залы. Архитектор показывает зрителю тяжелым свод центрального зала не снаружи, как массу, а изнутри — как пространственную величину. Лицевая стена по своему оформлению не имеет отношения к залам за ней, разработка ее поверхности целиком направлена на оформление пространства перед ней. Благодаря введению лицевой стены пространственная проблема становится главной в архитектурной композиции дворца в Ктесифоне. Колонны и арки, которые покрывают лицевую стену, происходят из римской архитектуры. В Ктесифонс мы видим деформированную римскую арочную ячейку (см. том II). Но римские формы глубоко переработаны, и в Ктесифоне они не имеют ничего общего с принципами римской архитектуры. Полуколонны сгруппированы попарно. Непосредственно над большими арками нижнего ряда помещены очень маленькие нишки, выдержанные в совершенно другом масштабе, чем арки под ними. Формы сопоставлены друг с другом в различных масштабах. В результате получается впечатление нереальности отдельных маленьких форм рядом с большими. Формы лишаются структивного значения и подобны динамическому орнаменту, создающему мелочное мелькание форм, сплошь заполняющих поверхность стены. Узор форм заполняет и промежутки между главной аркой и верхним завершением стены. Дробное орнаментальное мелькание форм уничтожает телесность лицевой стены, окутывая ее динамической пространственной средой. Дематериализация еще усиливается последовательным уменьшением вверх горизонтальных полос, на которые разбита лицевая стена, что сближает дворец в Ктесифоне, последний памятник персидской архитектуры, с гробницей Кира в Пасаргадах, первым ее памятником. На фоне динамической мелькающей среды, окутывающей лицевую стену Ктесифона, возвышается, прорезывая стену, спокойный линейный костяк главной арки.
Рис. 249а. Дворец в Ктесифоне с задней стороны.Композиция дворца в Ктесифоне показывает, что в эпоху Сассанидов в архитектуре Персии тоже господствуёт принцип дематериализации, связанный с характерной для этого времени реставрацией маздакизма. В сассанидской архитектуре наблюдается глубокая переработка римской телесности и массивности.
Рис. 249б. Дворец в Ктесифоне с лицевой стороныSarre F. Die Kunst des alten Persiens. Berlin, 1922. Dieulafoy M. L'art antique de la Perse. Paris, 1884–1885. Dieulafoy M. L’acropole de Suse. Paris, 1893. Pillet M. Le paiais de Darius ler ä Suse. Paris, 1914. Herzfeld E. Archaeologische Mitteilungen aus Iran. I. 1929.
8. Мусульманская архитектура
С поразительной быстротой мусульмане завоевывают огромные территории и создают гигантские государства. Магомет умер в 632 г., а уже в 634 г. была покорена Сирия, в 642 г. — сассанидская Персия, в 674 г. взята Бухара, в 676 г. — Самарканд. Египет был окончательно завоеван в 641 г., Испания — в 702 г. Поражение при Туре в 732 г. положило конец распространению мусульман по Западной Европе. Около 700 г. мусульмане занимают Армению до Эрзерума. Единое государство существовало, собственно, только при Омейядах (660–750). Потом произошло расчленение на отдельные самостоятельные государства. Испанский халифат держался с 755-го по 1492 г. Самостоятельные династии были в Марокко, Тунисе, Алжире. Египет обычно был объединен в одно государство с Сирией. Восточная часть мусульманского государства тоже разбилась в IX веке на отдельные области: Курдистан, Азербайджан, Табаристан, Хорасан, Афганистан. В Малой Азии основывается особое государство турок-сельджуков, которое существует с 1077-го по 1300 г. Вся Азия объединяется Чингисханом (1202–1227), но его государство распадается с его смертью. Золотая Орда (1224–1502) распространяет свое могущество до линии Будапешт-Краков-Москва. Завоевания Тимура (1380–1405) вновь объединяют Азию. Его столица — Самарканд. Государство Тимура распространялось от Дели до Дамаска и от Аральского озера до Персидского залива. В XIII веке османские турки постепенно овладевают Малой Азией и завоевывают в 1453 г. Константинополь. Государство турок при Сулеймане Великом (1520–1566) простиралось от Будапешта до Асуана и от Евфрата до Гибралтара. Их натиск на Европу был остановлен только под Веной.
Культура мусульманского мира изучена еще настолько мало, что не представляется возможным при современном состоянии науки более детально связать наблюдения над формами и композиционными приемами памятников архитектуры ислама с их идеологическими и социально-экономическими предпосылками. Социально-экономические предпосылки мусульманской религии обрисовываются еще весьма смутно и представляют собой крайне спорную проблему, взгляды на которую подчас диаметрально расходятся. Мусульманская архитектура является религиозной архитектурой доордерного типа, и поэтому она должна быть отнесена в одну группу с зодчеством восточных деспотий. Принцип дематериализации, унаследованный архитектурой ислама от сассанидской Персии, тщательно разработан мусульманскими архитекторами. Дематериализация глубоко связана с общим неизобразительным характером мусульманской культуры и религии. Ислам не только не знает человекоподобного изображения божества, но даже запрещает изображение человеческой фигуры и особенно лица. Мусульмане выкалывали глаза изображенным на стенах христианских церквей святым в завоеванных ими местностях, так как им казалось непереносимым изображение психической жизни человека при помощи передачи его взгляда. Поэтому мусульманская культура не знает скульптуры, а живопись ислама сводится к орнаменту.
Перед исследователем зодчества ислама, которое существовало на необъятном пространстве от Испании до Китая и на протяжении около тысячи лет, стоит вопрос, представляет ли собой мусульманская архитектура единую стилистическую группу. Более детальное изучение и более подробное издание памятников мусульманской архитектуры различных стран и эпох научило исследователей различать в пределах зодчества ислама более мелкие топографические и хронологические группы. Была даже высказана крайняя точка зрения, согласно которой единой мусульманской архитектуры не существует, а есть только отдельные стили, совершенно самостоятельные, например архитектура испанского халифата, зодчество Самарканда и зависящих от него областей Средней Азии и т. д. Дальнейшее исследование мусульманской архитектуры, естественно, должно идти дальше по пути детализации и специализации; особенно необходимо подробное монографическое изучение наиболее совершенных, а также наиболее важных для истории архитектуры памятников. Тем не менее при общем обзоре истории архитектуры и при общем обзоре архитектуры Востока выступают черты, присущие всем стилистическим подгруппам зодчества ислама, которое естественно противопоставляется другим восточным архитектурам — индийской, китайской, японской и т. д. — как единое целое. Различия между произведениями мусульманского зодчества и произведениями других архитектур более глубоки, чем различия между двумя произведениями мусульманской архитектуры, хотя бы принадлежащими к совершенно различным топографическим и хронологическим стилистическим группам и сильно отличающимися друг от друга.
Неверным является также противопоставление мусульманского зодчества архитектуре Египта, Вавилона, Персии и других восточных деспотий и объединение архитектуры ислама в одну группу с византийской, романской и готической. Основным критерием, заставляющим провести резкую грань между архитектурой ислама и последними, является усвоение греческого ордера архитектурами феодальной Европы, которые строят дальше на этом фундаменте, и такая переработка греческих колонны и ордера в зодчестве ислама, которая сводит на нет основную идею греческого ордера и означает возвращение архитектурного мышления на ступень доордерной, догреческой, восточно-деспотической архитектуры, Мусульманская архитектура знает колонну, но это — восточная колонна, подобная персидской колонне эпохи Ахеменидов, Зодчество ислама не знает колонны в греческом и общеевропейском понимании, — как отображение человеческой индивидуальности и результат рационального архитектурно-художественного мышления (см. том II). Насквозь проникнутые религиозными эмоциями и находящиеся на службе у религии, гигантские мусульманские здания стоят несравненно ближе к египетским пирамидам и храмам, вавилонским зиккуратам, индийским башнеобразным святилищам, чем к византийским, романским и готическим соборам, к которым идет непрерывная прямая линия развития от Парфенона. Пантеона и базилики Константина.
