Игры в италийских муниципиях, конечно, нельзя сравнивать с римскими. Но и здесь, однако, они составляли любимое развлечение, которое город устраивал для населения. Ведали этим городские власти. Вспомним помпейские объявления — в качестве устроителей перед нами пройдут: Нигидий Маий, квинквеннал, т. е. человек, дошедший по лестнице муниципальных почестей до самой высшей ступени; эдил Суеттий Церт, фламин Децим Валент и др., которых мы знаем как людей, выставлявших свои кандидатуры в эдилитет и в дуумвират. Как поминки по молодом дуумвире Умбриции Скавре, устроены были его отцом гладиаторские игры. Изображение этих игр на памятнике Умбриция дает богатый материал для ознакомления с жизнью арены.
Магистрат, желавший расположить к себе народ, обеспечить себе продвижение по пути муниципальных почестей и вообще стать влиятельным и уважаемым человеком, не должен был пренебрегать устройством гладиаторских игр. В романе Петрония, где есть неподражаемые сцены, с изумительным мастерством раскрывающие внутренний мир маленьких людей италийского захолустья, старьевщик Ехион бранит одного из своих крупных сограждан: «Что доброго он нам сделал? Выставил гладиаторов, которым грош цена, только дунь — свалятся…» Симпатии его на стороне «нашего Тита»: «горячая голова… через три дня, праздниками, будут замечательные игры… оружие он даст превосходное; убежать — это шалишь: бейся насмерть и так, чтобы весь амфитеатр видел… на веки вечные прославится». И когда на объявлении Суеттия Церта стоит приписка: «шерстобит, спишь», то, по всей вероятности, это насмешливое предостережение сопернику Церта (при выборе на какую-то муниципальную должность), которому рекомендуется обратить внимание на то, какими средствами последний добивается успеха.
Устроитель гладиаторских игр должен был иметь в своем распоряжении профессиональных бойцов-гладиаторов и место, где они будут биться, — амфитеатр. Какими возможностями располагал здесь помпейский магистрат, собиравшийся дать игры?
Чтобы получить гладиаторов, он должен был обратиться к хозяину и владельцу гладиаторской школы. Гладиаторы, прежде чем выступить на арене, должны были предварительно пройти курс фехтования под руководством мастеров-специалистов по разным родам оружия в особых заведениях, называвшихся «гладиаторскими школами». Еще раньше, чем гладиаторские игры вошли в число государственных зрелищ, такие школы уже существовали: богатые и видные люди охотно заводили их, потому что во время политических неурядиц (а последний век республики был ими особо богат) отряд таких молодцов мог сослужить немалую службу. Катилину упрекали в сношениях с гладиаторами; гладиаторская школа Цезаря в Капуе показалась его противникам столь страшной, что его заставили ее распустить; Помпей распределил гладиаторов между капуанцами — по два человека на каждый дом; накануне перехода через Рубикон Цезарь обсуждал план здания, которое он хотел выстроить в Равенне под гладиаторскую школу. В императорское время частным лицам запрещено было держать гладиаторов в столице, но у самих императоров имелось там четыре школы; кроме того, они держали еще школы в других городах Италии. Некоторые из этих школ особенно славились прекрасной выучкой своих питомцев, которые и назывались по именам своих учредителей: «юлианцы» — гладиаторы из школы, когда-то основанной Юлием Цезарем, или «нероновцы» — из школы императора Нерона; тех и других мы неоднократно встретим в Помпеях.
Гладиаторы были не только военной силой, которую любой политический авантюрист мог использовать в своих целях, они были еще источником дохода, как всякая рабская и притом квалифицированная сила. Блистательные аристократы, включая сюда и самих императоров, извлекали из своих школ немало выгоды, причем это отнюдь не считалось зазорным. Но существовала целая категория людей, для которых содержание гладиаторской школы было единственным ремеслом и средством наживы; они назывались «ланистами» (слово «lanista» одного корня с «1аnius» — «мясник») и, так же как содержатели публичных домов, всеми презирались. Тем не менее обойтись без помощи ланисты, который знал толк в гладиаторах, продавал их, покупал и отдавал внаем, бывало иногда невозможно. Ни у кого из помпейских богачей и аристократов не было собственной гладиаторской школы; откуда было взять те 20 или 30 пар с «заместителями», которые обещают уже знакомые нам объявления. И Нигидий Маий, и Суеттий Церт, и Попидий Руф должны были обращаться к ланисте. Начинался настоящий торг человеческой кровью; магистраты для устройства игр получали обычно от городской казны определенную сумму, к которой те, кто желал блеснуть, прибавляли еще и свои деньги.
Гладиаторские игры стоили дорого: знакомый уже нам старьевщик из Петрония предполагает, что дуумвир его города истратил на игры 400 тысяч сестерций. При Марке Аврелии установлена была определенная такса с разрядами для игр и гладиаторов, выше которой ланиста не смел запрашивать, но в те времена, о которых сейчас идет речь, ничто не сдерживало его жадности; особенно наживался он на известных бойцах, прославивших себя рядом побед. Один римский юридический памятник дает примерно среднюю цену на гладиаторов: за каждого убитого или тяжело раненного устроитель игр платил ланисте 4000 сестерций; за выступление каждого уцелевшего — 80 сестерций. Устроитель, естественно, был заинтересован в том, чтобы уцелело больше гладиаторов; публика, наоборот, хотела видеть жестокий бой, кровь и смерть. Перед началом игр поэтому принимались меры, которые должны были убедить публику, что все будет без обмана: жребием определялось, кто с кем из гладиаторов должен сражаться, устроитель игр осматривал оружие; вспомним, как Ехион ставит в заслугу «нашему Титу», что он даст превосходное, т. е. острое оружие и что игры будут настоящей бойней, без пощады для побежденных.
Гладиаторские игры происходили в амфитеатре, и помпейский амфитеатр принадлежал к числу самых старых, чьи развалины сохранились до нашего времени. Находился он на краю города, почти у самой городской стены. Место это, со своими деревьями и одинокими маленькими домиками, тихое и уже почти не имевшее городского вида, оживлялось только в дни игр толпой зрителей и множеством торговцев, которые наскоро разбивали легкие палатки или ставили под навесами столики с едой и питьем. Построен он был в пору оживленной строительной деятельности в Помпеях, которая падает на первые времена Сулловой колонии, Квинктием Вальгом и Марком Порцием на собственные средства в благодарность за избрание их в квинквенналы. Как гласит надпись, они «отдали это место на вечное владение колонистам». Рассчитан он был тысяч на 20 зрителей; по величине — это средний амфитеатр (ил. 51): большая ось всего здания равна 135,7 м, малая — 104 м; большая ось арены — 66,7 м, малая — 35 м (ср. Колизей: оси всего здания — 187,8 и 155,6 м; оси арены 85,8 и 53,6 м). Снаружи он имеет обычную для амфитеатра форму эллипса и кажется скромным и приземистым, потому что арена и ряд сидений расположены ниже уровня земли. Во избежание расходов на слишком высокую стену, была выкопана яма в форме очень большой и глубокой миски: дно ее служило ареной (слово «арена» означает «песок»: площадку для гладиаторских боев и звериной травли усыпали песком), а бока — местом, где были устроены сиденья. Круглая каменная стена, поддерживаемая снаружи рядом аркад (ил. 50), служила опорой только для третьего и отчасти для второго яруса.
Арену от зрителей отделяла стена высотой в 2 м, расписанная сценами из гладиаторской жизни и звериной травли; в ее верхние травертиновые плиты вставлена была железная решетка для защиты от зверей, если бы те вздумали кинуться с арены на публику. Места для зрителей распределялись между тремя ярусами: нижний (пять рядов) предназначался для членов городского совета, магистров, особо уважаемых граждан и почетных гостей; здесь же находилось место устроителя игр; средний (12 рядов) — платный; верхний (18 рядов) — даровой. Над верхним ярусом шла широкая терраса с галереей, в которую проделаны были многочисленные проходы для зрителей верхнего яруса. Над галереей находились отдельные маленькие ложи для женщин, так как по указу Августа они могли присутствовать в амфитеатре только на самом верху. Один ярус отделялся от другого невысокой стенкой, за которой шел узкий проход. Сиденья сделаны были не сразу при постройке амфитеатра: первоначально зрители усаживались просто по земляным склонам и деревянным скамьям, сколачиваемым от случая к случаю. Из надписей, выбитых по верху стены, отделяющей арену от зрителей, мы узнаем, что некоторые магистраты по распоряжению городского совета употребляли деньги, выданные на устройство игр, не на игры, а на устройство постоянных каменных сидений. Ко времени гибели города амфитеатр был совершенно закончен.
