Утром 5 апреля противник перешел в наступление на внешнем фронте. На пути 2-го танкового корпуса СС, который наносил удар на главном направлении, южнее Подгайц, оборонялись две растянувшиеся на 35-километровом фронте и понесшие потери дивизии 18-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанта И.М. Афонина. Они не смогли остановить врага. Немцы прижали советские части к реке, и последним удалось избежать полного уничтожения только потому, что с правого берега были поданы понтоны, на которых эвакуировались остатки корпуса.
7 апреля в районе Бучача авангарды корпуса СС соединились с передовыми частями 1-й танковой армии.
Преследуя выходящие из окружения части Хубе, войска 1-й гвардейской и 4-й танковых армий вышли в этот район и сделали попытку развить наступление в западном направлении. Немцы стремились отбросить их к востоку. Ожесточенные десятидневные бои окончились безрезультатно. Советские войска закрепились на рубеже Золотники — Бучач — устье реки Стрыпа. Немцы прочно закрыли брешь севернее Днестра.
То, что противник его переиграл, как и то, что ситуация на западном направлении вышла из-под контроля командования фронта, признал и сам Жуков: «Смяв оборону 18-го корпуса и 1-й гвардейской армии, танковая группа противника устремилась в район Бучача навстречу выходящим из окружения своим частям. Сколько гитлеровцев прорвалось из окружения, ни я, ни штаб фронта точно установить не смогли. Назывались разные цифры. Как потом оказалось, вышли из окружения не десятки танков с десантом, как тогда доносили войска, а значительно больше».
Так ведь и сам Жуков небось доложил о полном уничтожении 1-й немецкой танковой армии.
Кстати, именно в эти дни, конкретно 10 апреля 1944 года, Жуков был удостоен высшего военного ордена «Победа» за номером 1. Этого же ордена за номером 2 был награжден Василевский. Формулировка указа у обоих была одинакова: «За умелое выполнение заданий Верховного Главнокомандования по руководству боевыми операциями большого масштаба, в результате которых достигнуты выдающиеся успехи в деле разгрома немецко-фашистских войск…»
В первой половине апреля шли тяжелые бои и на тернопольском направлении. Войска 60-й армии силами 15-го стрелкового корпуса еще 24 марта окружили гарнизон Тернополя — 12 000 человек с 145 орудиями, а части 23, 28 и 106-го корпусов выдвинулись на 15–20 км к западу от города, образовав внешний фронт окружения.
Противник, окруженный в Тернополе, опоясал город сетью оборонительных сооружений и превратил каменные здания в укрепленные опорные пункты. Город был объявлен «крепостью». В приказе подчеркивалось, что в Тернополе немцы защищают «границы Германии». Советские войска предъявили немецкому гарнизону ультиматум, но тот был отклонен.
Для штурма к городу был подтянут 94-й стрелковый и 4-й гвардейский танковый корпуса. Бои с окруженным противником продолжались более полумесяца.
Германское командование в середине апреля пыталось прийти на выручку тернопольскому гарнизону. Три пехотные дивизии, форсировав Стрыпу в 20 км западнее города, потеснили советские части, а затем на плацдарм была введена 9-я танковая дивизия СС «Хоенштауфен». Для ликвидации возникшей угрозы в помощь пехоте Жуков перебросил из резерва 6-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта А.П. Панфилова, дополнительную артиллерию, 91-ю танковую бригаду и 11-й гвардейский танковый полк — 22 тяжелые машины ИС-2. Свежие части успели вовремя прибыть на место и организовать грамотную эшелонированную оборону на направлении вероятного удара противника вдоль шоссейной и железной дорог на Тернополь: окопали танки, организовали артиллерийские засады, установили минные поля.
Немецкая атака началась 15 апреля вскоре после полудня. Эсэсовцы, не предполагая встретить сильную, да еще и танковую, оборону, шли, как на параде. «Картина была внушительная, — вспоминает генерал B.C. Архипов. — Между железной и шоссейной дорогами, развернувшись на фронте в 2–2,2 км, двигалось на нас более ста танков. Они шли ротными колоннами, по 15–17 машин, впереди «тигры», за ними более легкие «пантеры», в хвосте каждой колонны — 5–6 бронетранспортеров с пехотой. Редко доводилось мне видеть такой боевой порядок в атаке — обычно немецкая пехота шла за танками, а тут едет в бронетранспортерах, даже не рассредоточившись. Может, это для того, чтобы пехота сразу вместе с танками врезалась в наши боевые порядки? А может, 9-я танковая, которая только что прибыла из Франции, лишь теоретически представляла себе разницу между боевыми действиями в 1939–1940 годах и на Восточном фронте в 1944 году? Как бы там ни было, но подобное построение атакующих убийственно прежде всего для них самих… Когда они вышли на дальность 400–500 метров, я скомандовал по радио: «Огонь!» Ракеты дублировали команду. Ну и началось, и закружилась огненно-дымовая карусель! Сверху, с неба, будто свалились штурмовики «Илы» и пошли прочесывать танковые колонны. Оглушительно били тяжелые пушки танков ИС-2, бронебойные снаряды раскраивали даже мощную лобовую броню «тигров». Светлым дымом горели вражеские танки, черным — резиновые покрышки колес на бронетранспортерах. Костры над броней вспыхивали то здесь, то там по всей двухкилометровой ширине поля. После некоторого замешательства фашистские танки начали рассредоточиваться, пошли вправо и влево, другие — куда-то вниз, скрываясь в лощинах. Но там их встречали либо мины, поставленные саперами… либо огонь из засад прямой наводкой».
Сражение длилось ровно сутки. Танкисты Панфилова отбили все атаки. 16 апреля решительным штурмом был взят Тернополь, вырваться из города удалось лишь небольшой части гарнизона, комендант «крепости» генерал Нейдорф погиб. Вечером того же дня под прикрытием артиллерийской подготовки дивизия «Хоенштауфен» скрытно снялась с позиций и ушла за Стрыпу.
Напряженные бои развернулись к югу от Днестра, где на широком фронте действовала танковая армия Катукова. В первых числах апреля части армии вышли в район Надворной и на подступы к Станиславу. Ночной атакой 1-я гвардейская танковая бригада ворвалась в город, но утром была выбита противником. В наших источниках он упорно именуется «гитлеровцами», хотя, кроме 21-й венгерской пехотной дивизии, никого там больше не было.
Венгры, в свое время охотно принявшие участие в разделе Чехословакии и вторжении в Югославию, в войну с Советским Союзом ввязались без особого желания. Гораздо больше их привлекала Трансильвания, переданная в 1918 году Румынии. «Было известно, что наши союзники — как венгры, так и румыны — смотрели друг на друга с таким Недоверием, что они держали лучшие свои части внутри страны, чтобы в случае необходимости иметь их под рукой».
Успехи вермахта в первый период подогрели энтузиазм венгерского правительства, и оно, опасаясь опоздать в разделу пирога, выделило на святое дело «борьбы с большевизмом» целую армию, насчитывавшую 200 000 человек. Однако Сталинград произвел впечатление холодного душа. В ходе январского наступления 1943 года Красная Армия наголову разгромила на Дону 2-ю венгерскую армию. По признанию регента Миклоша Хорти, сделанному им в письме Гитлеру, армия потеряла 80 000 солдат и офицеров убитыми и 63 000 ранеными. Венгерские войска были сняты с фронта.
Правительство тем временем «на всякий случай» налаживало тайные контакты с Лондоном и Вашингтоном. Лишь несколько дивизий венгры оставили на Украине. Причем им было дано строгое указание не участвовать в боевых действиях. Их задачи ограничивались охраной железных и шоссейных дорог от партизан в тыловых районах. Таким образом, если вермахт отступал, то его «авангардом» при этом были венгерские дивизии.
Однако с выходом советских войск к Карпатам немцев такая двойственная позиция союзника уже не устраивала. Германии необходимы были венгерские ресурсы, венгерская промышленность, венгерские солдаты. Вызванному в Ставку Хорти Гитлер 17 марта заявил, что «он, наученный горьким опытом Италии, предпримет меры для того, чтобы предотвратить подобные события в Дунайском бассейне». Для обеспечения «лояльности» Венгрии в ночь с 18 на 19 марта в страну с территории Австрии и Румынии вошли 11 немецких дивизий. Хотя именно сейчас на фронте от них наверняка было бы больше пользы, чем от венгерских, но это снова был «политический вопрос». Операция «Маргарет I» заняла всего 12 часов. Венгерская армия полностью перешла под германский контроль.
23 марта 1-я венгерская армия, насчитывавшая 8 пехотных и 1 танковую дивизию, была подчинена командованию группы армий «Юг». На венгров возлагалась задача защиты Карпат и района между горным хребтом и верхним Днестром.
Маршал Жуков, упустив Хубе, начал переброску войск на южный берег Днестра для удара на Станислав. Сюда 12 апреля передислоцировалось управление 38-й армии, которое приняло на себя руководство действиями четырех стрелковых корпусов. Генерал Москаленко назначался «старшим начальником на станиславском направлении», в качестве «армии усиления» ему подчинялась 1-я танковая армия. В спешном порядке шло доукомплектование частей. Начать намечалось 21–22 апреля.
