Новая группировка, пришедшая к власти, сознавала, что традиционные роды амхарских и тигрейских сановников не выпустят так легко власть из своих рук и будут стремиться любой ценой свергнуть господствующего правителя. Поэтому куарийцы должны были искать себе союзников, заинтересованных в поддержке новых правителей. Таким союзником в первую очередь могла стать народность галла, представлявшая собой новый этнический элемент, еще не сросшийся с традиционными родами. Император Иясу женился на дочери сановника из галла-уолло по имени Уыбит. Ытеге Мынтыуаб, а также император Иясу II во внутренней политике руководствовались {217} интересами всей Эфиопии, не ограничиваясь поддержкой только той этнической группы, которую сами представляли и с которой были связаны. Это был период просвещенного и разумного правления в империи.
Кроме вооруженных конфликтов, имевших место в момент прихода куарийцев к власти, только два крупных военных похода омрачили 25-летний мирный период правления Иясу II. Первый поход был совершен в Шоа, правитель которого мэрыд азмач Абийе не пожелал платить дань Гондэрской империи. Поход, возглавленный братом Мынтыуаб расом Уольдэ-Лыуль (до этого он занимал пост дэджазмача), не был успешным. Однако Иясу II не хотел обострять конфликт, и обе стороны поддерживали потом мирные отношения. Вторая экспедиция была несравненно важнее, о чем свидетельствовал факт участия в ней самого императора. Речь шла о том, чтобы удержать северные области в составе империи и побудить их вести политику в соответствии с интересами государства. Конфликт возник после ухудшения отношений с наибами Массауа и Аркико, начавшими - как и во времена Иясу Великого - грабить караваны с товарами, шедшими в Эфиопию. Иясу II обратился к тогдашнему правителю Тэмбена расу Микаэлю-Сыулю, приказав оружием заставить наиба Аркико прекратить грабежи. Однако Микаэль-Сыуль, будучи в хороших отношениях с турецкими правителями, но не собираясь открыто встать на их сторону, медлил с выступлением против Аркико, постоянно обещая императору предпринять соответствующие шаги в ближайшее время. Иясу лично отправился на север, чтобы разрешить важнейший для дальнейшего экономического развития Эфиопии вопрос: обеспечить возможность торговых контактов с внешним миром. Рас Микаэль-Сыуль, чрезвычайно способный и искусный дипломат, не выступил лично против императора, а подстрекнул жившие на севере воинственные племена галла-райя (галла-рая) и галла-азебо. Конные и пешие полки рая и азебо двинулись навстречу императорской армии. Правитель Ындэрты стал на сторону императора. Иясу II, будучи поборником мирной политики и противником любого кровопролития, пытался установить контакт с расом Микаэлем-Сыулем. Однако тот не отклик-{218}нулся на обращение императора, спокойно выжидая. Иясу вынужден был прибегнуть к решительным мерам. Отряды рая и азебо отступили, разграбив окрестности, а императорская армия в полном боевом порядке направилась к Адуе. Однако Микаэль-Сыуль избежал непосредственного столкновения. С небольшой группой солдат он укрылся на вершине горы Сэмаят, забрав с собой казну, и снова выжидал, не предпринимая никаких решительных шагов. Лишь когда войска Иясу II окружили с четырех сторон гору Сэмаят, рас Микаэль-Сыуль уже не смог далее откладывать своего решения. В знак раскаяния он привязал камень на шею и как вассал направился к императорскому лагерю. В первый момент Иясу II решил приговорить его к смерти за кровопролитие между императорской армией и рая с азебо, однако, вняв просьбам многих сановников, ограничился заточением Микаэля. В скором времени Микаэль-Сыуль был освобожден и стал одним из ценимых советников императора. Итак, север остался в составе империи.
РАСЦВЕТ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
Иясу II Куариец был действительно просвещенным правителем и большое значение придавал развитию образования и культуры в Эфиопии. Пожалуй, он был первым правителем в стране, пытавшимся как-то стимулировать науки и литературную деятельность. Было публично объявлено, что каждый желающий учиться будет получать пищу при императорском дворе. И тот, кто успешно продвигался в своих занятиях, пересаживался за стол, уставленный более изысканными яствами. Самую простую пищу получали те, кто только приобщался к науке чтения и письма. Кто переходил к следующей стадии обучения, наряду с повседневной пищей получал также телла - напиток вроде пива, повсеместно потребляемый в Эфиопии. Тот же, кто продолжал обучение на еще более трудной стадии, какой было искусство стихосложения, мог пить уже тэдж - напиток, который в Эфиопии по традиции дозволено пить только людям, стоящим на высокой ступени социальной иерархии. Самые изысканные яства подавали {219} тем, кто, освоив науку поэтического мастерства, переходил к изучению книг.
Вскоре при дворе Иясу II появилось большое количество учителей и учеников: Гондэр превращался в центр интеллектуальной жизни страны. Проявляя заботу также о развитии литературной деятельности, Иясу учредил пенсии и взял на полное содержание ученых, занятых переводом книг с арабского на геэз. Было переведено много произведении восточной христианской литературы. Эти переведенные книги император распределял затем между различными монастырями. Самое большое количество книг было собрано в построенном им на одном из островов озера Тана монастыре св. Гэбрыэля. Со всей страны свозил он туда наиболее знаменитые произведения, создав библиотеку, не имевшую себе равных в Эфиопии. Слава о библиотечном фонде монастыря св. Гэбрыэля вскоре распространилась по всей стране. Из Шоа и Тигре, Бэгемдыра и Годжама приходили туда ученые монахи. На берегах озера Тана они запасались продовольствием, садились в легкие тростниковые лодки, называвшиеся танкуа, и переправлялись на остров, где возвышался монастырь св. Гэбрыэля. В нем они проводили часто год или два, изучая книги. Видимо, количество собранных там рукописей было столь велико, что многие из этих произведений еще и в настоящее время не изучены.
Ытеге Мынтыуаб старалась не уступать сыну. На собственные средства она выстроила удивительно красивый и богатый монастырь для монахинь - Кускуам. Когда не хватило золота, она, как говорят, пожертвовала свои украшения, чтобы ни в чем не было недостатка у женского монастыря, который по красоте и значению должен был соперничать с мужским монастырем св. Гэбрыэля. Иясу отстроил также Гондэр, разоренный во время беспорядков, имевших место в начальный период его правления. Он возвел вокруг города новые стены и заложил сады, в которых цвели растения, привезенные из Йемена, Египта и других стран. Он приказал заложить виноградные плантации южнее Дэнкэз, в Йифат и Карода, и ввел обычай пить вино.
Просвещенный правитель, проявлявший заботу о развитии науки и литературы, он поднял также уровень {220} культуры и эстетики повседневной жизни. Он издал распоряжение о том, чтобы в окрестностях тех населенных пунктов, где были монастыри, являвшиеся центрами интеллектуальной жизни данного округа, культивировали растение ындод с пенящимися при вымачивании в воде листьями, служившими стиральным средством. С того времени к неблагородным стали относить всякого, кто носил грязную одежду. Духовным лицам, об уровне и авторитете которых император заботился больше всего, он приказал носить нарядные одежды и позолоченную обувь. При императорском дворе был введен обычай, дотоле неизвестный: каждое воскресенье ытеге Мынтыуаб и аце Иясу устраивали прием для ученых богословов, поэтов и композиторов. Собирались за обильно уставленным яствами и винами столом и целые часы проводили за учеными беседами, а также увлекались поэтическими импровизациями в особом стиле, когда составляются стихи, весь смысл и тонкость которых состоит в подборе соответствующих иносказаний, придающих произведению многозначительность 2.
В истории эфиопской культуры принято рассматривать период от окончания тридцатилетней войны и до второй половины XVIII в. как особый этап. Это, несомненно, был один из наиболее плодотворных периодов развития культуры. Рукописная литература оставалась в основном религиозной и исторической, хотя к гондэрскому периоду можно отнести уже начало литературы другого типа. Речь идет прежде всего о грамматиках эфиопского языка, так называемых соуасыу.
Наряду с литературой и культовой архитектурой, о которой многократно упоминалось ранее, большое развитие получила живопись. Развивались те же формы живописи, которые процветали в "золотой период эфиопского средневековья". Это прежде всего было искусство книжной миниатюры и настенные фрески. Однако стиль и содержание живописи гондэрского периода очень заметно отличались от образцов средневекового искусства. Произведения средневековой живописи изображали в ос-{221}новном сцены религиозного характера, фигуры писались на одном цветном, лишенном элементов украшательства фоне. В гондэрский период наряду с религиозной живописыо, все еще остававшейся главной темой творчества, мы обнаруживаем уже произведения светского содержания. Художники - в подавляющем большинстве анонимные - обращались к исторической тематике, запечатлевая в картинах легендарные события аксумских времен, образы героев минувших эпох и современных правителей. Именно к этому периоду относятся фрески на тему, взятую из легенды о Яреде - музыканте, когда-то в Аксуме в правление Калеба создавшем каноны эфиопской церковной музыки. Его вдохновенное пение так сильно очаровало правителя, что, заслушавшись, он опустил острый наконечник жезла на ногу Яреды, который, не ощущая боли и не видя текущей крови, продолжал выводить мелодию своей песни. В гондэрский же период появились, вероятно впервые, портреты императора Йикуно-Амлака, абунэ Тэкле-Хайманота и другие. В этих картинах чаще всего изображалась придворная жизнь, но иногда встречались и сцены из народной жизни. Образам гондэрского периода не присуща средневековая суровость. Фон обычно многокрасочен, украшен декоративными элементами, а тон всей картины, в котором присутствуют желтые, лазурные, красные и зеленые краски, очень выразителен. Среди немногочисленных имен великих мастеров кисти гондэрского периода следует упомянуть хотя бы одно - это представитель духовенства Хайлу, называемый некоторыми тогдашними европейскими путешественниками "Рафаэлем Эфиопии".
