Утверждение независимости было вызвано возможностью контролировать присвоение и распределение. В связи с этим возникла тенденция искать резервы зависимой рабочей силы за пределами организации. В результате узы родства в общине ослабли. Если на ранней стадии патриарх мог использовать подчиненных ему общинников и не требовалось искать иной подчиненной рабочей силы (кроме домашних рабов), то на поздней стадии одни члены семейной общины уже не удовлетворяли потребностям земледельческой организации. Последней требовались люди, подчиненные не лицу, а производственному сообществу. Упрочение организации крестьян на последней стадии явилось предпосылкой распространения бегства и бродяжничества крестьян и рабов.
Переход от ранней стадии к поздней стимулировался развитием производительных сил. На первой стадии оно было связано с расширением запашки и контингента рабочих из зависимых родичей. Но это расширение имело предел. Число рабов было крайне ограниченно, и пришлось искать другие источники рабочей силы. Община, обладая коллективным имуществом, превратилась в пункт концентрации рабочей силы. С одной стороны, она, как и прежде, при коллективизме земледельческих работ, общем владении имуществом, устраняла опасность экономического краха, а с другой — повышала у своих членов тягу к производству, обеспечивала эффективность земледельческой организации. В передовых районах Ямато процессы, действующие в общине, привели к приобретению отдельными семьями положения самостоятельных хозяев, владельцев большей части орудий производства общины.
На основании археологических раскопок жилищ раннего железного века установлено, что в некоторых жилищах попадается довольно много изделий из железа, в то время как в других процент таких изделий в общей массе находок был невысоким. Это говорит о концентрации железных орудий, необходимых для коллективных работ, в руках обитателей одного жилища. Следовательно, организация крестьян перешла от коллективного владения железным земледельческим инвентарем к единоличному владению одного двора. В Кинай и к западу от него этот процесс происходил в VI–VII вв., дальше на востоке он затянулся на несколько веков. Судя по податным спискам, в середине V в. процент концентрации однофамильцев среди «именных кормильцев» достигал 97, а в VI в. он упал до 37. Это говорит о том, что объект управления именными и потомственными кормильцами, находившимися в ведении управляющих областями, с конца V по начало VI в. начал меняться от общинного к подворному.
Все сказанное выше дает представление о роли собственности на имущество и на землю в развитии двух важнейших ячеек земледельческого общества — семейной общины и семьи — о нарастающей экономической самостоятельности последней, но характер самих этих категорий собственности в общине и семье значительно менее ясен.
В начальный период Ямато понятие частной собственности на землю полностью еще не сложилось. Вероятно, до укрепления больших кланов земля находилась в общинном владении, а частное перераспределение обрабатываемых участков, казалось, препятствовало возникновению предпочтительного использования земледельческого участка. Но в действительности сам передел (взамен коллективной обработки) как бы подводил к возможности предпочтительного выделения или даже закрепления одних участков за одной семьей. Еще в эпоху яёи развилась система больших семей, которая, в свою очередь, привела к появлению деревень из 15–50 семей. На стоянке Таро на площади в 1 кв. км обнаружены ряды межей, образующие квадраты рисовых полей площадью 6,6—20 аров. По-видимому, это свидетельствует о возникновении первичного права владения на заливные поля (и именно на них) при сохранении примитивной формы общинной собственности. Распределение этих, уже неравных участков предполагало концентрацию власти в руках деревенского старшины [Japan…, 1964, с. 13]. Существование системы орошения и размежевания еще в; период яёи прекрасно согласуется с содержанием известного норито, причислявшего разрушение межей, засыпку каналов, открытие створок плотин, пересев по посеянному к «небесным грехам», требующим «великого очищения» [Sources, 1974, с. 15–16].
Медленное развитие идеи землевладения в Ямато не удивительно, поскольку она — продукт социально-экономического строя, условий производства (агротехники), которые в период Ямато только еще созревали. Хозяйство, основанное на возделывании поливного риса, оказывало многостороннее влияние на положение в Ямато. Ямато было земледельческим районом, к V в. имело довольно плотное население и развитую агротехнику. Здесь уже применялись железные земледельческие орудия. Поливной рис дает высокий урожай и при сравнительно примитивной технике обработки почвы. Орошение непрерывно восстанавливало состав; почвы, способствуя удалению сорняков и насекомых, сводило к минимуму потребность в удобрении и севообороте. Но разведение поливного риса также предполагало использование усилий, часто совместных, большого количества работников на сравнительно небольшом поле.
Преимущественно рисоводческий характер сельского хозяйства Ямато определялся рядом обстоятельств. Эффективность, но и трудоемкость выращивания поливного риса уже на ранних ступенях развития хозяйства не оставляли ни сил, ни средств для активного развития других отраслей сельского хозяйства. Разведение поливного риса оказывало и другое далеко идущее влияние на земледельцев. Оно способствовало стабилизации агротехнических приемов, сохранению жестких форм организации рабочей: силы. Небольшой выбор посевных и тяжелый труд на поливных полях ограничивали личную инициативу и снижали значение экономической независимости главных членов общины. Подъем нови, устройство новых поливных полей, контроль за водоснабжением требовали объединенных усилий общины или какого-то руководства. Это обусловило тенденцию к созданию тесно спаянных коллективов, таких, как общины, кланы и корпорации. Поэтому не случайна взаимозависимость между экономической системой древней Японии и семейной организацией, в которой авторитет развивался по линии общественной иерархии, а упор на рабочую силу и семейные узы имел перевес над землей и отвлеченной концепцией власти [Hall, 1966, с. 40–43].
Эти обстоятельства укрепляли общинное землевладение. Даже в VI в., когда появилось понятие собственности клана или двора на сухие участки, лес, приусадебный участок, орошаемые поля оставались во владении общины. Но не будет противоречием, если мы скажем (точнее, напомним) о том, что некоторые такие общины в процессе конкуренции вырывались вперед и занимали выигрышное положение. Они-то и становились привилегированными коллективными владельцами имущества и земли своей общины или клана. Дальнейшее расслоение затрагивало уже внутреннюю структуру клана.
Итак, при всей своей изолированности и самостоятельности древнеяпонская община не оказалась нечувствительной как к процессам, разъедавшим ее изнутри, так и к давлению извне. Главы этих общин, распоряжавшиеся распределением участков, воды из оросительных каналов, урожая, военной добычи, находились в более выгодном положении, чем рядовые сородичи. Укрепляя и расширяя свою семью (или клан), привлекая труд домашних рабов (яцуко), они могли обрабатывать сухие поля, поднимать целину, что, в свою очередь, увеличивало их могущество. Развивая деятельность вовне, они во главе своей семьи или общины в целом могли оказывать прямое или косвенное давление на соседние, более слабые общины, превращая их в зависимые корпорации. Большие семьи первоначально были заинтересованы не столько в земле, сколько в работниках, объединенных в корпорации. Источник ренты в то время видели в человеке, а не в материальных ресурсах. Недаром значение и богатство кланов определялись числом ответвлений и количеством корпораций, а структура этих корпораций известна гораздо лучше, чем характер земельных владений (кроме царских). К 479 г. относится фраза: «Корпорации омурадзи и других (каки-бэ), разрастаясь, заполняют всю страну» [Nihongi, XIV, 50]. Богатство доставалось знатным, занимающим видное положение, передавалось по иерархии родства. Земли же считались общей собственностью, находившейся под контролем вождя, но без права приобретения или отторжения. Переход к владению землей уже частному, а не общинному ярко выступает в деятельности правителей Ямато. Примерно в V–VI вв., когда правители Ямато осваивали свои земельные владения, создавались новые корпорации для обеспечения обработки земли и получения ренты.
Процесс образования частновладельческих угодий не остановился на этом. Можно проследить, например, рост кланов Киби и Вакэ и их распространение на верхние долины прибрежных равнин за Мимасака. Такое распространение первоначально стимулировалось естественным разветвлением обоих кланов. Но когда запас земель, годных для рисосеяния, оказался исчерпанным, эти кланы, по-видимому, напали на мысль о разработке целины или о захвате общинных земель [Nakamura, 1967].
