Полностью разделяя предположение Дарвина, что предки человека жили «в теплой, покрытой лесами земле», Дюбуа убедил себя, что питекантропа найдут в Африке или в Юго-Восточной Азии. Так как ему было легче добраться до Юго-Восточной Азии, которая была в то время под управлением Нидерландов, он решил отправиться туда и начать поиски. Сначала с просьбой о финансировании научной экспедиции он обратился к филантропам и правительству, но это у него не получилось. Тогда он принял назначение военным хирургом на Суматру. Друзья испытывали сомнения в его здравомыслии, но он оставил свою престижную должность преподавателя в колледже, и в декабре 1887 года со своей молодой женой он отплыл в «Восточную Индию» на «Принцессе Амали».
В 1888 Дюбуа оказался в небольшом военном госпитале на территории Суматры. В свободное время, за свой счет Дюбуа исследует пещеру Суматры, находя останки носорогов и слонов, зубы орангутанга, но никаких остатков гоминид.
В 1890 году после приступа малярии Дюбуа перевели на бездеятельную должность Суматры на Яву, где климат был несколько суше и здоровее. Он и его жена купили дом в Тулунгаганге на юго-восточном побережье острова.
Во время сухого сезона 1891 года Дюбуа проводил раскопки на берегу реки Соло в центральной части Явы недалеко от деревни Триниль. Его рабочие извлекли множество окаменелых костей животных. В сентябре они извлекли особо интересный образец — зуб примата (очевидно, третий верхний коренной зуб, или зуб мудрости). Дюбуа, полагая, что он вышел на останки вымершего гиганского шимпанзе приказал рабочим сконцентрировать свои усилия вокруг того места, где был извлечен зуб. В октябре они нашли панцирь черепахи, но когда его осматривал Дюбуа, он увидел, что в действительности это была верхняя часть черепа (рисунок 8.1). Она сильно окаменела и была того же цвета, что и вулканическая почва. Самой яркой отличительной чертой этого фрагмента был большой выступающий надглазничный валик, что дало возможность Дюбуа предположить, что череп принадлежал обезьяне. С началом сезона дождей раскопки в этом году завершились. В сообщении, опубликованном в правительственном горном бюллетене, Дюбуа не сделал предположения, что эти окаменелости принадлежали переходной форме к человеку.
Рис. 8.1. Верхняя часть черепной коробки питекантропа, найденная Эженом Дюбуа в 1891 году на острове Ява.
В августе 1892 года Дюбуа возвращается в Триниль и находит там — среди костей оленей, носорогов, гиен, крокодилов, свиней, тигров и вымерших слонов — окаменелую бедренную кость, подобную человеческой. Эта кость (рисунок 8.2) была найдена в 45 футах от того места, где были выкопаны череп и коренной зуб. Позднее другой коренной зуб был найден в 10 футах от черепа. Дюбуа полагал, что коренные зубы, череп и бедренная кость принадлежали одному животному, которого он по-прежнему считал вымершим гиганским шимпанзе.
Рис. 8.2. Бедренная кость, найденная Эженом Дюбуа в Триниле, остров Ява. Дюбуа считал, что находка относится к Pithecanthropus erectus.
В 1963 году английский исследователь Ричард Каррингтон писал в книге «Миллионы лет человеку»: «Дюбуа сначала склонялся считать, что череп и зубы принадлежали шимпанзе, несмотря на то, что неизвестно фактов того, что эта обезьяна или ее предки жили когда-либо в Азии. Но подумав и связавшись с великим Эрнстом Хэкелем, профессором зоологии в Йенском университете, он заявил, что они принадлежат к существу, которому казалось прекрасно подходила роль „недостающего звена“.» Мы не нашли никакой переписки между Дюбуа и Хэкслем, но если она потом обнаружится, то это существенно пополнит наши знания об обстоятельствах, окружавших рождение питекантропа прямоходящего. Очевидно, что эти два человека сделали эмоциональную и интеллектуальную ставку на нахождение обезьяно-человека. Хэкель, услышав от Дюбуа об его открытии, послал по телеграфу следующее послание: «От изобретателя питекантропа его счастливому открывателю!»
Лишь в 1894 году Дюбуа наконец опубликовал полный отчет о своем открытии. Там он писал: «Питекантроп — это переходная форма, которая в соответствии с эволюционной доктриной существовала, должно быть, между человеком и антропоидами». Мы должны особо отметить, что в представлении Дюбуа питекантроп прямоходящий сам претерпел эволюционный переход от ископаемого шимпанзе к переходному антропоиду.
Какие другие факторы кроме влияния Хэкеля, привели Дюбуа к заключению о том, что его образец — переходная форма между ископаемыми обезьянами людьми? Дюбуа обнаружил, что объем черепа питекантропа составляет 800–1000 кубических сантиметров. Средний объм черепа современных обезьян — 500 кубических сантиметров, современного человека — 1400, поэтому он расположил тринильский череп между ними. Согласно Дюбуа — это указывает на эволюционное отношение. Но если рассуждать логически, можно найти существа с различными размерами мозга без необходимости утверждения эволюционного развития от меньшего к большему. Более того, в плейстоцене многие виды млекопитающих были представлены формами, которые значительно больше сегодняшних. Так что череп питекантропа мог принадлежать не переходному антропоиду, а исключительно большому среднеплейстоценовому гиббону, череп которого гораздо больше черепа современных гиббонов.
Сегодня антропологи все еще по-прежнему описывают эволюционное развитие черепа гоминид, который увеличивался в размерах с течением времени от раннеплейстоценовых австралопитеков (первый из них был найден в 1924 году) к позднеплейстоценовому Homo sapiens sapiens. Но эта последовательность сохраняется только ценой исключения из нее черепов, которые ее разрывают. Например, череп из Кастенедоло, о котором говорилось в 7 главе, древнее, чем череп череп яванского человека, но его объем больше. Фактически, по своим размерам и форме он современен. Даже одного такого исключения достаточно, чтобы лишить законной силы всю предположительную эволюционную последовательность.
Дюбуа видел, что хотя тринильский череп по некоторым своим параметрам очень похож на обезьяний, например, выступающие надглазничные валики, все же бедренная кость была почти человеческой. Это указывало на то, что питекантроп был почти прямоходящим, и поэтому его вид назван erectus. Однако, не нужно забывать, что бедренная кость питекантропа найдена на расстоянии 45 футов от того места, где был извлечен череп в слое, содержащем сотни других костей животных. Это обстоятельство ставит под сомнение утверждение о том, что бедренная кость и череп принадлежали одному и тому же существу, или даже одному виду.
Когда сообщение Дюбуа стали доходить до Европы, они привлекли большое внимание. Хэкель конечно же был одним из тех, кто праздновал появление питекантропа как сильнейшего доказательства человеческой эволюции. «Сейчас в результате открытия Эженом Дюбуа ископаемого питекантропа прямоходящего положение дел в этой великой битве за истину радикально изменилось», — провозглашал торжествующе Хэкель. Он действительно дал нам кости обезьяно-человека, существование которой я постулировал раньше. В антропологии эта находка более важна, чем так сильно расхваленное открытие рентгеновского излучения в физике. В замечаниях Хэкеля чувствуется почти религиозный тон пророчества и свершения. Но с Хэкелем связана история преувеличенного физиологического доказательства в поддержку эволюционной доктрины. Академический суд Йенского университета однажды признал его виновным в фальсификации рисунков эмбрионов различных животных для того, чтобы продемонстрировать его особый взгляд на происхождение видов.
В 1895 году Дюбуа решил вернуться в Европу для того, чтобы показать своего питекантропа восхищенному и поддерживающему его, в чем он не сомневался обществу ученых. Вскоре после приезда он выставил свои образцы и представил доклады третьему международному конгрессу зоологии в Лейдене в Голландии, хотя некоторые из бывших на конгрессе ученых, как и Хэкель, сильно желали поддержать открытие, как ископаемого обезьяно-человека. Другие думали, что это просто обезьяна, в то время как третьи оспаривали идею о том, что кости принадлежали одному и тому же существу.
Дюбуа выставлял эти бесценные кости в Париже, Лондоне и Берлине. В декабре 1895 года эксперты со всего мира собрались в берлинском обществе антропологии, этнологии и доистории для того, чтобы вынести заключение по поводу образцов питекантропа Дюбуа. Президент Общества доктор Вирхов отказался председательствовать на этом собрании. В полной споров дискуссии, которая развернулась потом, швейцарский анатом Кольман сказал, что это существо было обезьяной, а сам Вирхов сказал, что бедренная кость была человеческой и затем отметил: «В черепе есть глубокий шов между нижним сводом и верхним краем орбит. Такой шов находят только у обезьян, а не у человека, поэтому череп должен был принадлежать обезьяне. На мой взгляд это существо было животным, гигантским гиббоном. Бедренная кость никак не связана с черепом.» Это мнение резко контрастирует со взглядом Хэкеля и других, которые по-прежнему были убеждены, что яванский человек Дюбуа — это подлинный предок человека.
