«Слушай Израил! Юдофилы говорят: еврейский вопрос не существует. Недостаточно пройти в воскресный полдень по Тиргартештрассе или бросить вечерком взгляд на фойе театра. Странное дело! В сердцевине немецкой жизни мы видим расу совершенно особую, странную… Среди песков Брандербурга замечаешь „азиатскую орду“. Выделанная весёлость этих людей не даёт прорваться наружу древней и неутолимой ненависти, которую они несут на своих плечах. Тесно связанные друге другом, строго изолированные от внешнего мира, они образуют не живой орган немецкого народа, но особый организм, чуждый его телу».
Ратенау унаследовал состояние отца и стал одним из крупнейших промышленников и финансистов Германии. В 1909 г. он писал Венской газете «Ней Фрейе Прессе»:
«300 человек, знающих лично друг друга, решают судьбы континента».
И в другой раз:
«Настало время, чтобы влиятельные международные финансовые круги, давно скрывавшие свою власть над миром, провозгласили бы её открыто!»
Вспоминая после конца войны свои впечатления в связи с её началом, он приводил разговор с другом:
«Я сказал: “Никогда не наступит такой момент, чтобы Кайзер, в качестве покорителя мира, проехал на белом коне под Бранденбургскими воротами. В такой день мировая история потеряла бы свой смысл”».
Тем не менее, ему был поручен пост экономического диктатора Германии, и он его принял. Известный экономист, лауреат Нобелевской премии фон Хайек считает, что именно «в кабинетах Ратенау» были заложены основы для прихода к власти национал-социалистов: бюрократизация и централизация хозяйства, начатые во время войны, привели к тому, что к 33 году хозяйством Германии могла руководить только диктатура. Но Ратенау и через многочисленные публикации пропагандировал идеи унификации и централизации хозяйства. Хайек пишет:
«Вероятно, он больше, чем кто-либо другой, повлиял на взгляды современников. А некоторые из его ближайших сотрудников образовали позже ядро аппарата, проводившего Геринговскую четырёхлетку».
Судя по мемуарам из этой эпохи, «Военные общества» были переполнены евреями. Книга, посвящённая этому вопросу, приводит такие примеры (правда, может быть, крайние, но дальше уж идти и некуда). Вот состав руководства Общества по снабжению текстилем: Кон, Цейтлин, Гершфильд, Самилевич, Геллер, Эйснер, Зоммерфельд, Фейтульберг, Симон, Платнер, Симон (ещё один!), Вильнер. В Военно-металлургическом акционерном обществе немцы составляли 13%, евреи — 87%; в обществе, ведавшим снабжением кожей, немцы — 2%, евреи — 98%. «Общества» и принадлежавшие к ним фирмы выплачивали неслыханные дивиденды: 300, 400, 700 и даже 900%. Спекуляции за несколько дней давали возможность выиграть миллионы. Создавались состояния в сотни миллионов. Всё время: как в течение войны, так и после её окончания, — шли судебные процессы: поставки фальшивых товаров, спекуляции, злоупотребление служебным положением с явным перевесом еврейских имён. Несколько раз под суд попадал Гельфанд-Парвус, участник русской революции 1905 г., пропагандист теории «перманентной революции», но одновременно и биржевой спекулянт-миллионер, вместе сего постоянным сотрудником Шклярцем. Уже после войны, когда у власти стояли социал-демократы партийные товарищи Парвуса в связи с очередным скандалом министр культов Хениш сделал газете «8 ур абендблатт» такое заявление:
«Что касается до операций Парвуса, может быть, действительно несколько рискованных, я этого не знаю, то не забывайте, пожалуйста, что Парвус не корректный немецкий мещанин и, благодаря всему пройденному им пути, таковым стать не может. В его жилах несомненно очень своеобразно смешиваются еврейская, русская (? — И.Ш.) и татарская (?? — И.Ш.) кровь. Такой человек имеет право, чтобы его судили по законам его собственного существа и прожитой жизни».
(Этот Хениш — министр культов! — был главным редактором издававшегося Парвусом и Шклярцем журнала «Глоке».)
Когда в 1918 г. Германия оккупировала Украину, то государственный секретарь Буше-Хадденхаузен сообщил в комиссии Рейхстага, что закупки зерна (т. е. фактически конфискация) на Украине будут поручены «знающим местные обстоятельства евреям». В Австро-Венгрии с той же целью было организовано «Общество для импорта зерна». Его руководство — Кон (председатель), Рейф и Герфель (заместители), Фишль, Гибиан, Гехорзам, Горовитц, Германн, Леви, Сойка, Верхеймер.
В странах противоположного лагеря можно видеть аналогична картину, прежде всего в отношении централизованного управления экономикой. Например, в США хозяйственным диктатором был Бернард Барух (аналог немецкого Ратенау). Он был сначала биржевым спекулянтом, но во время войны возглавил ВПК — Военно Промышленный Комитет (War Industry Board).
Он характеризовал работу ВПК как выработку «Приоритетов», например, «направить ли паровозы генералу Першингу (в армию) или в Чили для транспорта селитры, необходимой для изготовления аммуниции войскам Першинга».
Его противники обвиняли его в установлении экономической диктатуры и называли «сверхпрезидентом».
После войны он стремился закрепить опыт ВПК:
«Необходимость регулировать не только цены, но и капитал, рабочую силу, производство. Этого нельзя добиться без авторитета, контроля и руководства промышленностью, достаточного, чтобы организовать её и управлять как единой цельной системой. Нужен совершенно новый подход, при котором каждый завод и всё сырьё, каждый предприниматель и рабочий есть части одной гигантской промышленной армии».
В 1930-е гг. Барух пропагандировал создание планов мобилизации американского хозяйства для следующей войны, вступление которую США он считал необходимым. (Он писал, что был просто одержим этой идеей.) «Я не знаю такого животного», — говорил он о нейтралитете. При этом как аргумент он использовал то, что Гитлер использует опыт ВПК, совершенно параллельно тому, что говорил Хайек о влиянии Ратенау на Геринговскую четырёхлетку.
В области финансов аналогичную роль играл Пауль Варбург [аналог немецкого Баллина). Причём до 1914 г. он был совладельцем Гамбургского банкирского дома Варбургов, возглавляемого его братьями. (Один из этих братьев по поручению германского правительства даже пытался вступить в Стокгольме в контакт с русским политическим деятелем Протопоповым в неудавшейся попытке прощупать возможность сепаратного мира с Россией.)
Вот пример, касающийся уже высокой политики. Американский миллиардер Генри Форд отправился в 1917 г. в Европу в надежде добиться заключения мира. Позже он писал:
«Всякий раз, как я пытался пробиться к министру или коронованной особе, в дверях мне преграждал дорогу секретарь-еврей. Без их согласия я не мог пробиться к власть имущим. Поэтому я пришёл к выводу, что именно им и принадлежит власть в Европе».
И, действительно, в разное время секретарём Лойд Джорджа был Филипп Сассун, Асквита — Эдвин Самуэль Монтегю, Клемансо — Мандель, Лубе — Гуго Обендорфер.
На возросшую роль еврейского влияния в мировой политике обращает внимание Д. Рид на примере следующего инцидента. В начале 1918 г. большой контингент английских войск был переброшен в Палестину для полного её очищения от турок, несмотря на то, что естественно было ожидать решительного немецкого наступления на Западном фронте с использованием войск, освободившихся на Восточном фронте. Решение явно было очень спорным и принято под большим давлением; для его осуществления потребовалось уволить нескольких политиков и военачальников. Действительно, немецкое наступление началось через 2 недели после начала английского наступления в Палестине. Англичанам пришлось перебрасывать свои войска назад в Европу, и они потерпели крупное поражение.
Война закончилась Версальским миром, его условия вырабатывались на мирной конференции, где принимали участие представители Всемирной сионистской организации и отдельные влиятельные еврейские группы. К тому времени уже в так называемой «декларации Бальфура» Англией было дано обязательство создать в Палестине еврейский «национальный очаг». Эта «Декларация» формально была всего лишь письмом тогдашнего министра иностранных дел Англии Бальфура лорду Ротшильду. (И понятие «национального очага» очень неопределённо.) Но в дальнейшем она рассматривалась как основной документ, приведший позже к созданию государства Израиль.
Наиболее болезненными мирные переговоры были для Германии, для неё это были не переговоры — ей диктовали условия. Главой немецкой делегации был Брокдорф-Ранцау немец и даже граф (перед тем посол в Дании, через него осуществлялось финансирование большевиков). Но главой экономической делегации был Мельхиор, еврей, перед тем глава экономической миссии в оккупированной Украине. В экономическую делегацию входили также Варбург, Жатан, Вассерман, Соломонсон.
