К концу декабря группа добралась до цайдамских калмыков, живущих в Чеменских горах, на северо-востоке Тибетского нагорья.
Двигаться дальше было нельзя, горные перевалы были завалены снегом, начались морозы и метели. У калмыков группа зимовала до 20 марта, а затем снова двинулась в путь. При переходе тибетской границы произошла встреча с воинственным кочевым племенем тангутов. Если русские экспедиции они встречали враждебно, постоянно беспокоили дерзкими набегами, то «паломников» приняли с большим почтением. В своем отчете Ульянов писал: «Меня сочли за гегена, и благодаря этому на нас не было никаких набегов, а, напротив, во время проезда через их чумы навстречу мне выходили мужчины и женщины с детьми для поклонения, и я принимал их и благословлял, и снова продолжали свой путь»[87].
Группа прибыла в Лхасу в двадцатых числах мая. «Паломников» встретили с большим почтением, приняв Ульянова за Великого Хубильгена или гегена (высшего представителя буддийского духовенства). На поклон к нему стали приходить как местные жители, так и иностранные паломники. Однако от приема верующих Ульянов стал уклоняться и все первые дни посвятил поклонению местным хубильгенам, гегенам и другим святым.
Подозрение, которое возникло в первое время, сменилось полным доверием к ним со стороны окружающих. Скоро местные ламы убедились, что встретили в лице Ульянова большого знатока учения Будды. Ульянов еще во время подготовки к походу в Тибет написал трактат на тибетском языке по одному из спорных вопросов учения Будды, по которому не было согласия у буддийских авторитетов. С обсуждением этого трактата он выступал перед местными хубильгенами во время визитов к ним, чем полностью снял всякие подозрения в отношении своей миссии в Тибете. К нему стали относиться как к большому знатоку учения Будды и крупному буддийскому религиозному деятелю.
Однако, несмотря на это, английская агентура из числа непальцев первое время держала группу под плотным наблюдением, но и они через некоторое время убедились, что имеют дело с религиозным авторитетом, и прекратили слежку.
Совершив первые необходимые поклонения святым, Ульянов направился на прием к Голдану Тива-Рамбуче, который правил страной в отсутствие далай-ламы. С информационной точки зрения этот визит был исключительно важным, так как давал возможность из первых рук получить информацию об обстановке в стране.
На приеме Рамбуче рассказал, что после происшедших антианглийских выступлений населения англичане ушли из Лхасы, но он опасается, что они вновь могут вернуться. По его словам, британцы отлично понимают, что народ не сможет оказать им серьезного сопротивления и что их больше сдерживает вероятная негативная реакция других стран. Рамбуче также высказал мнение о том, что отношение населения и лам к далай-ламе не изменилось, тибетцы продолжают считать его своим духовным вождем. Он указал, что с нетерпением ждет возвращения далай-ламы, но ситуация в самом Тибете пока еще остается опасной из-за английской военной угрозы.
Группа пробыла в Лхасе три месяца. За это время Ульянов еще не однажды встречался с Рамбуче и другими высшими сановниками двора, детально изучил ситуацию не только в столице, но и в других районах страны путем бесед с прибывающими оттуда паломниками и караванщиками.
Ульянов и члены группы большое внимание уделяли также изучению жизни и быта населения. Была попытка серьезно заняться изучением тибетской медицины, для чего представился подходящий случай, хотя и весьма огорчительный. Недели через две-три после прибытия в Лхасу урядник Шарапов ночью непонятным образом выпал из окна третьего этажа здания, где они проживали. Его в тяжелом состоянии принесли в дом и послали за местным лекарем. Врач установил несколько переломов костей ног, таза и повреждение позвоночника. Казалось, надежд на то, что Шарапов сможет двигаться, не было никаких. Однако лекарь сказал, что за два месяца поставит его на ноги. И действительно, через определенное время казак начал поправляться. Через два месяца он полностью выздоровел и был в состоянии путешествовать. Попытка же Ульянова узнать секреты тибетской медицины не увенчалась успехом. Никаких секретов лекарь ему не открыл, сказав, что они в соответствии с местными обычаями передаются по наследству одному из детей.
Завершив все дела, 15 августа группа отправилась в обратный путь. Задерживаться дольше было нельзя, так как в пути могла застать зима и возвращение могло затянуться на несколько месяцев.
В Петербург группа возвратилась 17 марта 1906 г. Доставленная информация получила высокую оценку и сыграла серьезную роль в разработке политики России по тибетскому вопросу. Во время путешествия Ульянов вел путевой журнал, куда заносились сведения о событиях, наблюдения и другая информация. Для того чтобы его не могли прочитать посторонние лица, он вел журнал на калмыцком языке.
Информация Ульянова о ситуации в Тибете вызвала особый интерес в Министерстве иностранных дел и в Военном министерстве. В это время русская дипломатия вела тонкую работу, имевшую цель остановить английскую экспансию в Тибет и создать условия для укрепления своих позиций в Китае.
В проводившихся в то время дипломатических ходах не последнее место отводилось вопросу о времени возвращения далай-ламы в Тибет. Контакт с ним поддерживался постоянно. Часто в Петербург приезжал его представитель Д.Л. Хамбо Доржиев.
В марте 1906 года после возвращения разведгруппы было принято решение о целесообразности выезда далай-ламы в Тибет или, по крайней мере, в один из монастырей в прилегающих к Тибету китайских районах. Эта информация была доведена до далай-ламы. Поскольку путешествие было длинным и небезопасным, он попросил усилить его конвой, который состоял из казаков-бурят. Согласие было дано. Однако вопрос был настолько деликатным со всех точек зрения, что просьба о конвое неоднократно обсуждалась министром иностранных дел и военным министром с самим царем. Было опасение, что китайские власти воспримут наличие большого конвоя как недоверие к ним и могут заподозрить в наличии каких-то особых планов решения тибетского вопроса.
В результате переговоров с далай-ламой удалось договориться о том, что конвой останется в обычном составе и будет его сопровождать только до границы с Тибетом.
Одновременно далай-лама поставил вопрос о направлении в Лхасу двух научных экспедиций, которые в случае необходимости могли бы укрыть его и помочь перебраться в безопасное место. Кроме того, он предлагал также разместить на территории Монголии недалеко от тибетской границы казачье подразделение из числа бурят, одетых в обычную одежду, для связи с русскими представителями и оказания при необходимости вооруженной поддержки тибетскому духовному лидеру.
Началась подготовка к направлению в Тибет научных экспедиций. Одна должна была действовать под началом капитана Козлова, другая — под командой ротмистра Козакова.
Однако в дальнейшем от этой затеи пришлось отказаться. В российском Министерстве иностранных дел считали, что «к факту возвращения далай-ламы в Тибет все заинтересованные в делах этой страны правительства отнесутся с исключительным вниманием и поэтому никоим образом нельзя рассчитывать на то, чтобы от их бдительности могло укрыться такое обстоятельство, как нахождение в это время в Тибете иностранных, особенно русских, экспедиций. Приезд в Лхасу русских офицеров будет, без всякого сомнения, обнаружен и послужит основанием к усиленным интригам со стороны агентов других держав, ибо за названными выше лицами не будет признан научный авторитет и их участие в экспедиции лишь послужит поводом заподозрить Россию в каких-либо затаенных целях»[88].
Ввиду этого присутствие русских представителей в свите далай-ламы должно быть сведено к минимуму. На просьбу правителя направить с ним официального представителя России был дан отрицательный ответ. Согласились только на то, чтобы включить в свиту под видом буддийского монаха одного человека — казачьего старшину из бурят Дилыхова.
Россия прилагала большие усилия к нормализации обстановки в Тибете, она вела активные переговоры с Китаем и Англией, добиваясь скорейшего восстановления в стране власти далай-ламы.
Отъезд далай-ламы состоялся в декабре 1906 года. Вначале он поселился на территории Китая в монастыре Гумбут, близ Синина, недалеко от тибетской границы, в дальнейшем переехал в Лхасу.
Хорошо скоординированные дипломатические шаги русского правительства позволили в 1907 году заключить англо-российское соглашение, по которому Англия признала Тибет частью Китая и обязалась поддерживать отношения с ним только через Китай.
Таким образом, угроза английской агрессии была снята, Китай восстановил свой контроль над Тибетом, в стране были восстановлены нормальные условия правления. Важную роль в этом деле сыграла российская внешняя разведка, которая в труднейших условиях регулярно снабжала правительство необходимой информацией.
