В задачи девятой экспедиции входили раскопки остатков строений вне поселения. Первой на очереди стояла стена по дороге к Рас-Фешхе, которую много лет назад описал де Рей. Но когда археологи, желая рассчитать, сколько времени им потребуется на работу, взглянули на остатки стены сверху, с ними произошло то же, что бывает с путешественниками, которые, пролетая вдоль берега моря, вдруг замечают остатки затопленного дворца, города или портового мола, неизвестного даже рыбакам, хотя те ежедневно проплывают в своих лодках над этим местом: археологи увидели различимые лишь с большой высоты контуры обширного четырехугольного строения, расположенного не более чем в километре к югу от террасы, в том самом месте, где начиналась стена.
Пришлось отложить раскопки стены и пойти по этому следу. Ученые обнаружили остатки очень большого здания — размером 60 X 64 метра. От него сохранились лишь внешние стены, да и то лишь на высоту одной кладки, кое-где двух. Кроме того, в северо-восточном и юго-восточном углах постройки были найдены невысокие каменные перегородки, возможно служившие стенами комнат. В западной части здания прослеживались небольшие помещения. На поверхности земли лежало несколько черепков кумранского периода. Стены и черепки соответствовали по типу находкам, сделанным наверху на террасе. Здание было построено в то же время, что и самые первые сооружения Кумрана, т. е. в VIII–VII вв. до н. э.
Только теперь археологи смогли вернуться к стене, тянувшейся между дорогой и берегом моря от Кумрана к Рас-Фешхе. С некоторыми перерывами она ясно прослеживалась на расстоянии 400–500 метров. В раскопках не было надобности. Стена имела около метра в ширину и ненамного больше в высоту. Казалось, она никогда и не была выше. Фундамента у нее не было, и нижний слой, сложенный из гальки, покоился прямо на песчаном ложе, а над ним возвышались две кладки необработанных каменных глыб.
Какое практическое назначение имела эта стена? Ответ не вызывает сомнений. Она могла только служить преградой для животных (стад и караванов) и для потоков воды, несущихся с гор в период зимних дождей. Что же она защищала от животных и дождей? Безусловно, плодородную землю, сады и поля, спускавшиеся от стены до самого моря. (Это лишний раз подтверждало установленный ранее факт, что две тысячи лет назад климатические условия на этом участке побережья Мертвого моря были значительно благоприятнее, чем в настоящее время). Разумеется, здесь не нашлось ни черепков, ни монет, которые могли бы помочь датировать сооружение. Его стиль в данном случае ничего не говорил: полевые ограды не изменяются в продолжение тысячелетий. Тем не менее не вызывало сомнений, что и эта стена была связана с поселением в Кумране, возможно даже с Соляным городом.
Теперь еще предстояло обследовать Рас-Фешху. Здесь также сохранились следы прежнего поселения: обломки каменных перегородок и скудные остатки стены, когда-то окружавшей довольно большой участок. Внутри за стеной оставалось еще очистить основания двух наскоро построенных помещений.
Северную часть этого строительного комплекса покрывал толстый слой черной земли, слегка пропитанной соленой водой из близлежащего источника. Археологи предположили, что здесь когда-то находилось строение, и начали пробные раскопки. На глубине 1,6 метра они в самом деле обнаружили комнату размером приблизительно 6X7 метров. От нее сохранились стены и две тщательно отполированные каменные дверные рамы выше человеческого роста. В мусоре лежало много черепков. Хотя они сильно пострадали от сырости, все же еще можно было установить, что они относятся к периоду Кумрана II. Правильность датировки подтверждалась и другими находками — терракотовой чернильницей, ничем не отличавшейся от чернильниц из скриптория, и несколькими сильно окислившимися монетами. Две из них относились ко времени первого иудейского восстания, одна — ко времени прокураторов, еще одна, серебряная, была отчеканена в 36 г. до н. э. в Тире.
Можно было предположить, что здесь находились хлева и склады, а одно из помещений, где валялось множество финиковых косточек, использовалось для сушки фиников. Тут еще раз вспомнили, что Плиний называл пальмы единственными спутниками ессеев.
Что же это за сооружение? В докладе, прочитанном в 1958 г. по английскому радио, патер де Во высказал гипотезу, что здесь была расположена ферма общины, которая, и по всем другим свидетельствам, вела натуральное хозяйство.
Экспедиция близилась к концу. Рабочие уже разбирали палатки и укладывали инструменты. Археологи снова стояли внутри здания, которое, благодаря их пятилетним усилиям поднялось из мусора и щебня, заваливших террасу Хирбет-Кумрана. Они сделали все, что могли, и теперь с удовлетворением взирали на дело своих рук.
— Повсюду, — обратился патер де Во к своим сотрудникам, — чисто археологические данные подтверждены находками черепков и монет, и наоборот. Теперь хронология строений совершенно ясна.
А. Поселение периода позднего Израильского царства, то есть VIII и VII вв. до н. э. По всей вероятности, это и был Соляной город.
Запустение в течение более чем четырехсот лет.
Б. Поселение ессеев.
Период 1-а. Строительство при Иоанне Гиркане (135–105 гг. до н. э.).
Период 1–6. Развитие и наивысший расцвет при Александре Яннае (103–76 гг. до н. э.).
Землетрясение в 31 г. до н. э. и запустение в течение почти 30 лет.
Период II. Восстановление при Ироде Архелае (4 г. до н. э. — 6 г. н. э.).
Разрушение в 68 г.
В. Период III. Кратковременная оккупация небольшим римским гарнизоном, самое позднее до конца I в.
Запустение.
Г. Кратковременное использование в качестве очага сопротивления во время второго иудейского восстания в 135 г.
Окончательное запустение и гибель.
— Я совершенно с вами согласен, — сказал Хардинг, — но один неясный пункт, который мы уже не раз обсуждали, не разъясняется и вашей хронологией: почему после землетрясения 31 г. Кумран в течение почти 30 лет оставался заброшенным? Трудно поверить, что одно только землетрясение заставило ессеев покинуть хорошо организованное, цветущее поселение.
— Почему бы и нет? — возразил один из американских профессоров. — Из рукописей ессеев видно, что в их идеологии было много от фанатизма и мистицизма зелотов, не так ли? Разве не могли они счесть землетрясение божьей карой, а пожар — знаком того, что Бог гневается на их общину?
— Это не исключено, — ответил де Во, — но маловероятно. В таком случае, через тридцать лет Богу пришлось бы пересмотреть свой первый приговор и разрешить — и даже приказать — им вернуться обратно. Нет, я предполагаю здесь другую причину: едва ли случайность, что период запустения точно совпадает с временем царствования Ирода Великого. Ведь «Великий» был блестящим строителем, организатором и просвещенным монархом, только когда находился в обществе Антония и Августа. В остальное время это был типичный восточный деспот, коронованное чудовище, которого обуревали недоверие и мания преследования. Мстительный, безжалостный, жестокий, он убивал даже своих родных. Можно предположить, что он жестоко преследовал благочестивых кумранитов, хотя об этом не сохранилось никаких свидетельств.
— Я возражаю, — воскликнул американец, — не против характеристики Ирода, безусловно правильной, а против вашего последнего тезиса. Его опровергает свидетельство Иосифа Флавия в «Древностях» (XV, 372 и сл.) о том, что Ирод «ценил ессеев и думал о них лучше, чем это свойственно человеческой природе», ибо когда он был юношей, какой-то ессей предсказал ему, что он будет царем.
— Одно не исключает другого, — сухо возразил де Во. — Настроения и привязанности Ирода довольно часто менялись. Однако хватит спорить, мы все равно не можем прийти к окончательным выводам. Придется пока оставить этот вопрос открытым.
— Может быть, — сказал Хардинг, — расшифровка рукописей прольет свет на эти десятилетия, покрытые мраком, — подобно тому как находка монет внесла ясность в датировку гибели Кумрана. Не правда ли, профессор?
Нумизмат кивнул.
— Конечно. Второй период начался в правление Ирода Архелая, так как после пробела появляется одиннадцать монет[103] этого царя, датированных начиная с 4 г., затем следуют монеты прокураторов и, наконец, самая большая наша находка — семьдесят три монеты[104] второго года иудейского восстания и пять[105] — третьего. Отметим между прочим, что из этого следует, что между повстанцами и общиной существовали дружеские отношения.
— Да, — заметил де Во, — и этот третий год восстания соответствует 68 г. нашего летосчисления. В этот год было разрушено здание и погибли его обитатели, а также те, кто жил в пещерах, с которых началась наша работа. Осмелюсь высказать еще одно предположение: остатки библейских и небиблейских рукописей, как те, что мы нашли в большинстве пещер, так и те, что унесли бедуины, — это не главное. Я считаю, что эти рукописи принадлежали новициям, которые, читая священные книги, готовились ко вступлению в общину, или же исключенным из общины на месяцы и годы. В молитве и покаянии ждали они возвращения в общину. А может быть, свитки принадлежали членам общины, жившим в пещерах и палатках до них.
