- Большего от вас и не требуется. А пока они не убрались прочь, я позабочусь о том, чтобы на всякий случай человек тридцать солдат оставались под ружьем. А теперь ступайте.
- Слушаюсь, мистер Коупленд, - поклонился трактирщик.
39
Бедняга Бенито воротился в свой трактир, где за столом в углу вновь расположились непрошеные гости. Кроме них, не было ни одного посетителя. Жена Бенито возилась за стойкой с посудой. Войдя в трактир, Мадиедо заложил руки за спину и нетерпеливо принялся расхаживать взад и вперед. Наш трактирщик с покорным смирением выносил молчаливое презрение сограждан, но в его отношении к прежним сотоварищам уже не было былого страха. Бенито наконец обрел уверенность и спокойствие. Подойдя к окну, он поглядел на людей, стоявших неподалеку от трактира, и вновь стал вышагивать по комнате.
- Премного вам за все благодарен! - воскликнул он наконец. - Ведь только из-за вас мои жена и ребенок помрут с голоду, а мне придется самому выхлебать все свое вино, чтобы оно не прокисло.
- Ничего, старина, мы тебе поможем, хотя вино у тебя прескверное, насмешливо утешил его один из сидевших за столом.
Ничего не ответив ему, трактирщик подошел к главарю.
- Чем скорее вы уберетесь отсюда, тем лучше. Сколько бы вы не каялись, в Соединенных Штатах вам рассчитывать не на что.
- Это я и без тебя знаю, - ответил Лафит, ибо то был именно он. Если бы я мог предвидеть такое...
- И что тогда? - возразил Бенито. - Вы получили по заслугам. Или вы надеялись на почести и государственные должности?
- К черту все их государственные должности! Мне куда более по душе...
- Постыдились бы! - оборвал его трактирщик. - Вы награбили столько, что могли бы безбедно прожить остаток дней в мире и покое. Впрочем, в бою вы вели себя на редкость достойно.
- Заткни свою глотку, Бенито! - презрительно бросил Лафит. - Мне тошно слышать похвалы от такого труса, как ты! Лучше попридержи язык, а не то... Проклятие! Газеты превозносят до небес любого капрала, а про меня, столько сделавшего для их победы, ни слова. Вчера я явился на прием к главнокомандующему, так меня провели к нему через заднюю дверь. "Личной храбростью вы искупили часть своих грехов, - заявил он. - Но вам придется покинуть нашу страну, ибо простить вас мы не можем". И в благодарность за все швырнул мне три тысячи долларов.
- Не так уж мало, скажу я тебе, - заметил трактирщик. - С такими деньгами можно недурно устроиться в Мексике. А здесь вам больше ждать нечего.
- Увы, это так. Сорок лет я мотался по белу свету, но лишь тут начал кое-что понимать. За два месяца я уразумел здесь больше, чем за всю предыдущую жизнь. Но что толку? Едва начав прозревать, я вынужден убираться прочь. Черт побери, что за люди! Одержав победу, которой мог бы гордиться сам Наполеон, они думают лишь о том, как бы поскорее вспахать и засеять поля.
- Коли уж вы решили начать новую жизнь, вам тоже следовало бы подумать об этом, - возразил ему Бенито.
- Эй, хозяин! - послышалось за дверью.
- Иду! - крикнул тот, выбегая из трактира.
- Наконец-то у меня снова посетители! - радостно объявил он, вернувшись. - Впрочем, не знаю, приятно ли вам будет повстречаться с ними.
И он что-то шепнул на ухо Лафиту.
- Проклятие! - выругался пират.
- Может, вам лучше уйти?
- Нет уж! Мы как-никак пока еще в свободной стране.
Тем временем в комнату вошел сержант, а за ним под конвоем двух ополченцев Токеа и Эль Золь.
- Они сдались без сопротивления, - прошептал сержант трактирщику. - И все же присматривайте за ними.
- Ни о чем не тревожьтесь, - заверил его Бенито, - не спущу с них глаз.
Когда мико оглядел убогое помещение с вытертыми коврами и грубо сколоченными стульями, на губах у него появилась горькая усмешка.
- Погляди, Эль Золь, - пробормотал он, - сколь охладели к нам сердца бледнолицых. Прежде нас принимали в богатом вигваме, а сейчас...
Молодой вождь тоже окинул взором комнату и вдруг заметил сидевших в углу пиратов. Глаза его вспыхнули яростью, ноздри затрепетали. Он бросился к их столу.
- Разве вождь пауни и каманчей для того сохранил твою презренную жизнь, чтобы ты ядовитым дыханием отравлял воздух, которым дышит несчастный отец Канонды! - воскликнул он, выхватив боевой нож и занеся его над Лафитом.
- Именем закона приказываю тебе - остановись! - сказал сержант, перехватив руку индейца.
- Сын мой, - горестно проговорил мико, - не забывай о том, что мы в вигваме бледнолицых.
А тем временем Лафит как ни в чем не бывало неторопливо допил свой стакан вина.
- Будь я проклят, но у этого малого кровь холодна, точно лед, шепнул один из ополченцев другому.
- Да, но это единственное его достоинство. Впрочем, с таким же хладнокровием он может перерезать тебе глотку.
Вдруг дверь трактира распахнулась, два индейца вбежали в комнату и бросились к Эль Золю. Они обнимали его, оглядывали и даже ощупывали его руками, словно не веря собственным глазам. А потом, почтительно скрестив руки на груди, принялись обстоятельно рассказывать ему о чем-то на диалекте пауни. Меж тем Токеа опустился на пол подле камина и долго сидел, не шелохнувшись. Наконец он бросил взор в сторону Лафита, но тут же с презрением отвернулся. Впрочем, было заметно, что любопытство обуревало старика и лишь гордость не позволяла ему заговорить первым.
Но тут пират поднялся из-за стола и подошел к нему.
- Вот мы и встретились вновь, мико, - обратился он к Токеа. Миновало три месяца, возможно, мы стали теперь мудрее, но увы, не счастливее. Где те блаженные времена, когда мы мирно сиживали в твоем вигваме! Как жаль, что ты отвернулся тогда от меня. Я же, как последний глупец, ради девушки поставил на карту наше благополучие. Токеа, я не кривлю душой, говоря так. Мы могли бы жить мирно и счастливо на прекрасных землях, куда никто не посмел бы вторгнуться и нарушить наш покой. Но мечте не суждено было сбыться.
- Ты, за голову которого бледнолицые назначили столь высокую плату, сидишь теперь в их вигваме? Как такое могло приключиться?
- Разве ты забыл, мико, как я еще тогда говорил, что сумею защитить вас? Что вам нечего страшиться бледнолицых? Уже в ту пору в голове у меня созрел план примирения. Впрочем, теперь все пошло прахом.
- Выходит, вождь Соленого моря стал другом бледнолицых?
- Если это можно назвать дружбой. Они милостиво позволили мне рисковать своей шкурой и палить из их пушек, - горько усмехнулся пират. И за все за это даровали мне прощение вместе с настоятельным пожеланием, чтобы я поскорее убирался из их страны.
- Вождь Соленого моря отправился к бледнолицым, чтобы вместе с ними поднять томагавк против Великого отца Канады?
- Я только что вернулся с поля битвы. Американцы одержали блистательную победу.
Токеа, слушая Лафита, постепенно менялся в лице, словно не в силах более сдерживать бури, бушевавшей в его груди. Глаза его налились кровью, громко застонав и закрыв лицо руками, старик рухнул на пол.
- Что с тобой, мико! - вскричал Лафит, поднимая его.
- О духи моих предков! О духи моей бедной дочери! Токеа виноват перед вами и готов принести искупительную жертву. Бледнолицые вновь обманули мико!
- Мико, - обратился к нему трактирщик, - стол для тебя накрыт. Ешь и пей, сколько хочешь, а все дурное выкинь из головы.
Старик машинально взял протянутый ему стакан и выпил.
Потом второй, третий. Вскоре он уже без чувств лежал на полу.
- Старый пьянчуга, - чуть презрительно заметил трактирщик.
- Нет, он - король! - задумчиво возразил Лафит. - Законный король, в жилах которого течет самая благородная кровь. Ты бы не вынес и сотой доли тех испытаний, что выпали ему. Слышишь? Палят пушки. Должно быть, прибыл главнокомандующий. Спи спокойно, мико, - сказал Лафит, поглядев на Токеа. - Завтра тебе предстоит пережить еще многое.
40
На следующее утро обоих индейцев привели в гостиницу, где разместился главнокомандующий. В коридорах толпились офицеры, дружески беседовавшие с пленными англичанами.
- Индейцы! - крикнул кто-то. - Пропустите их к генералу!
Когда они вошли, с кресла поднялся высокий, крепкого сложения мужчина с проницательными глазами и резкими чертами лица, выражавшего неколебимое спокойствие и уверенность. Левая рука у него была на перевязи. Выдержав небольшую паузу, он величественно кивнул индейцам и снова уселся в кресло.
- Токеа, - сказал майор Коупленд, - ты стоишь перед главнокомандующим, отважным воином, одержавшим победу над сынами Великого отца Канады.
Мико внимательно поглядел на генерала, затем склонил голову и протянул руки ладонями кверху.
- Мико племени окони, - сказал старик, - пришел сюда, чтобы протянуть руку дружбы.
- Мы знаем Токеа, мико племени окони! - сказал генерал. - Но кто этот молодой воин?
- Эль Золь, вождь каманчей.
- Тогда скажи молодому вождю каманчей, что мы рады видеть его в вигваме бледнолицых.
Эль Золь приложил правую руку к груди и почтительно склонил голову.
