Весьма ценные соображения высказал М.И. Ростовцев и относительно структуры, или внутреннего устройства, скифского государства в VI–III вв. до н. э. «Скифское царство, – отмечает он, – разделено было на три части с отдельным царем во главе каждой. Питающим центром для всех этих частей были <…> степи между Днепром и Донцом, населенные так называемыми царскими скифами; с ними одно целое составлял степной Крым. Несомненно, однако, что наряду с этими большими делениями, имелись и более мелкие подразделения на округа (Геродот называет их, как в Египте, номами). Отношения правителей этих номов к царям надо представлять себе, вероятно, как отношения вассалов <…> к сюзерену». И в дальнейшем при работе над скифским материалом ученый придерживался своих прежних взглядов на эту проблему, лишь уточняя и углубляя их.
Илл. 90. Скифский пеший воин:
а) реконструкция Д. Шевчука;
б) реконструкция М. Горелика
«Государственная организация скифов, – подчеркивал он, – предполагает существование особого военного класса населения, то есть особой военноорганизованной аристократии, тесно связанной со всем административным строем государства. Известно свидетельство Геродота о делении государства на „архэ“, а каждой „архэ“ – на номы[59] с центральным святилищем Арея в каждом номе <…> Уже это святилище Арея предполагает чисто военную организацию указанных делений <…> Картина, рисующаяся нам на основании этих разрозненных и случайных свидетельств, прежде всего, укладывается в представление о государстве, организованном на чисто военный лад. Господствующим классом являются организованные в дружину скифы-завоеватели, группирующиеся около отдельных представителей знати в мелкие дружины, которые в свою очередь соединяются в группы по номам и „архэ“ и руководятся в больших мероприятиях главным царем, по указанию которого действуют монархи и правители трех частей царства. Такой характер организации государства совместим и с земледельческим и со скотоводческим бытом подвластного населения. Роль господ сводится к собиранию дани, подавлению восстаний, борьбе с соседними племенами и организации отпора от нападений извне. Он напоминает также только в общих чертах организацию известных нам <…> кочевых держав, особенно наиболее прочных из них – державы хазар или татарской Золотой Орды».
Таким образом, четко определив свою позицию по поводу характера скифского государства и времени его существования, М.И. Ростовцев столь же осознанно предложил установить границы Скифии не столько на основе толкований противоречивых свидетельств Геродота, сколько на анализе вещей из курганов и на их географическом распространении. В итоге в состав скифской державы были включены области степи и лесостепи между Дунаем и Доном (для VI–III вв. до н. э.), а для эпохи архаики – еще и Северный Кавказ с Прикубаньем.
Очень показательно, что и другой выдающийся отечественный скифолог А.И. Тереножкин, в прошлом наиболее последовательный критик концепций М.И. Ростовцева, пришел затем практически к тем же самым выводам по важнейшим вопросам, касающимся общества и государства скифов. «В моем представлении, – пишет он, – Скифия являлась обширной страной, ограниченной на западе Нижним Дунаем и Карпатами, на востоке – Доном, на юге – побережьем Черного и Азовского морей, а на севере – началом лесной зоны. Ее населяли этнически неоднородные племена и народы, различавшиеся также хозяйственным укладом и самим образом жизни…». Этот исследователь тоже относил время появления государства у скифов к VII в. до н. э. Как и М.И. Ростовцев, А.И. Тереножкин считал наилучшей этно-исторической аналогией для скифского общества и государства данные о татаро-монгольских кочевьях XIII в. н. э. в Северном Причерноморье.
Илл. 91. Скифский конный воин. Реконструкция М. Горелика
Принципиально ничем не отличается от «ростовцевского» и общий взгляд А.И. Тереножкина на военизированный характер скифского государства. «Скифское государство могло <…> просуществовать в течение нескольких веков лишь при единственном условии, что стоявшие во главе его скифы-царские <…> представляли собой прочно спаянный дисциплиной кочевой военный лагерь, всегда готовый к ведению наступательных и оборонительных действий <…> Община, организованная по военному образцу, позволяла скифам господствовать над многими племенами и народностями и собирать с них более или менее регулярную дань».
Правда, есть во взглядах этих двух ученых и существенное различие: если М.И. Ростовцев считал, что у скифов господствовал феодальный строй, то А.И. Тереножкин отстаивал версию о рабовладельческом характере скифского общества.
Дальнейшее развитие идея о значительном сходстве ряда черт общества и государства скифов с татаро-монгольской Золотой Ордой получила в книге А.М. Хазанова «Социальная история скифов». Речь идет, прежде всего, о господстве улусного, или удельного, принципа в организации власти внутри кочевнического государства.
Принцип родового наследования верховной власти у кочевников связан с представлением ее принадлежности всему правящему роду. Отсюда следовал удельный или улусный, если пользоваться тюрко-монгольской терминологией, принцип ее распределения. Теоретически он заключался в том, что каждый член правящего рода имел право на управление определенной группой кочевников с соответствующей территорией кочевий, а также на завоеванные земледельческие области. У монголов, например, власть «Золотого рода» – рода Чингисхана, выражалась в том, что один из его членов становился императором, кааном, избираемым на совете родичей, другие же члены рода, главным образом его мужские отпрыски, имели право на то, чтобы получить в наследственное пользование удел.
Можно предположить, что и у скифов улусный принцип получил известное распространение. Скифская легенда свидетельствует о том, что управление всеми тремя басилеями, на которые делилось Скифское царство, находилось в руках представителей одного и того же царского рода. По словам Страбона, во II в. до н. э. «скифы были под властью Скилура и его сыновей с Палаком во главе, которых было от 50 до 80». Указание на совместный характер правления подтверждает права всех членов царского дома на управление царством, очевидно, реализующиеся на практике в виде улусной системы.
Есть и еще аргументы в пользу скифо-татарских аналогий в организации верховной власти. Греческий термин «басилея» лучше отражает сущность этих территориальных делений Скифии, нежели русский термин «царство». По Геродоту, басилеи были самыми крупными административно-политическими подразделениями триединой страны скифов. И это вполне соответствовало реальной действительности. Три басилеи (три царства) были не только административными, но и военно-организационными единицами Скифии и именно в данном качестве выступали в войне с Дарием I. Границы басилей неизвестны. Очевидно только, что основные центры их находились в степной полосе от Дуная до Дона. Их внутреннее устройство также остается не совсем ясным. Вероятно, если следовать Геродоту, они состояли из областей (архэ) и округов (номов). Во главе басилей стояли члены скифского царского рода. «Думается, – отмечает А.М. Хазанов, – не будет преувеличением сравнить скифские басилеи с улусами, которые получали члены царского рода в державе хунну (гунны. – В.Г.) или царевичи-чингизиды в империи Чингисхана и в тех государствах, которые возникли после ее распада».
Итак, Скифское государство имело триединый характер, то есть состояло из трех царств-басилей. Одна из басилей, возглавляемая верховным царем всей Скифии, была больше остальных и, очевидно, именно она включала в себя территорию царских скифов. Остальные две басилеи управлялись членами того же царского рода или семьи. Основные черты этой социально-политической организации сложились, по-видимому, у скифов не позднее VII в. до н. э. И здесь я полностью согласен с мнением М.И. Ростовцева и А.И. Тере-ножкина о том, что скифское государство возникло еще в VII в. до н. э.
Политическое господство в Скифии принадлежало скифам царским, которые считали все подвластные им племена своими рабами, но, по-видимому, они являлись скорее данниками. Власть в стране принадлежала роду скифских царей, разделявших свое управление по трем основным коленам в соответствии с тройственным территориальным делением Скифии, установившимся, согласно скифской генеалогической мифологии, изначально.
Мнение о сохранении у скифов в раннее время патриархально-родового строя основывается на ошибочном предположении, что в скифском обществе, которое состояло из патриархально-семейных хозяйств, род обеспечивал преобладание общинного над частнособственническим, таким образом, родоплеменная община с ее практикой коллективного производства, потребления и развитой взаимопомощи не допускала возникновения крайних имущественных различий и крайней бедности среди скифов.
