Британия, пережившая свою собственную революцию примерно веком ранее, управлялась на основе согласия высших классов, что позволяло выжимать доходы, не рискуя вызвать серьезное недовольство. Французские кампании 1689 ― 1714 гг. стали необычайным достижением для страны с населением около 5,5 млн человек, долгое время находившейся на окраине цивилизации и только недавно пробившейся в ряды великих держав. Войны финансировались за счет целого ряда новых налогов, таких как налог ма собственность, налог на пиво и налог на окна, который был позаимствован у Нидерландов. Такой же налог был введен в американских колониях, что привело к строительству узких удлиненных зданий с окнами, выходящими во внутренний двор ― такие дома до сих пор можно встретить в Чарльстоне, штат Южная Каролина. В 1692 г. Британия стала первой страной, заменившей откупщиков получающими жалованье сборщиками налогов, в результате чето резко сократилась доля доходов, теряемая в процессе сбора. Благодаря этому Англия гораздо успешнее управляла своими финансами, чем Франция. К 1714 г., несмотря на то, что государственная задолженность в три раза превысила годовой доход, процентные ставки стали снижаться.
Примерно к середине века Британское государство изымало около 20% доходов, получаемых в стране. Главным инструментом в этом деле были косвенные налоги, приносившие от двух третей до трех четвертей всех собранных денег. Роберт Уолпол, премьер-министр Великобритании в 1721 ―1742 гг., как-то сказал, что люди, которые в иной ситуации визжали бы как свиньи, когда их режут, позволяют стричь себя как овец[360]. Ряд мер для достижения эффективности, как, например, учреждение в 1787 г. единого консолидированного фонда, куда стекался весь доход от таможни и акцизов, продолжали движение к современному государству с централизованной государственной казной. Поскольку ей не приходилось делить свой доход с держателями должностей, Британия, население которой было гораздо меньше, чем население Франции, смогла мобилизовать ресурсы, позволившие вести серию войн в масштабах всего мира (1740―1748, 1756―1763, 1776―1783), субсидировать необходимое количество союзников на континенте и одновременно легко справляться с возрастающим временем долга, хотя он вел к умеренной инфляции. В 1799 г. Питт-младший, столкнувшись с необходимостью финансировать войну против Франции, чувствовал себя достаточно сильным, чтобы ввести 5%-ный налог на доходы свыше 200 ф. ст. в год. Учитывая, что неквалифицированный рабочий при полной занятости мог зарабатывать около 25 ф. ст. в год, а квалифицированный ― вдвое больше[361], этот налог не являлся слишком тяжелым бременем. Однако он был первым в своем роде и ясно свидетельствовал, что в дальнейшем можно ждать только ужесточения.
В качестве последнего примера того, чего может добиться управляемое современное государство в деле ограбления своих граждан и концентрации финансовой власти в своих руках, рассмотрим случай Пруссии. Страна, как таковая, была несравнимо меньшей по величине и менее плодородной, чем Британия и тем более Франция. Около 1700 г. ее население насчитывало примерно 1 млн человек, что составляло лишь 6% французского населения. Кроме того, оно было разбросано по не имеющим общей границы провинциям, некоторые из которых еще не оправились после Тридцатилетней войны. Даже в 1740 г., когда на трон взо-шел Фридрих Великий, его доход от королевских владений, составлявших треть всех прусских земель, жестоко, но эффективно собиравшийся его отцом, королем-солдатом, составлял половину поступлений в королевскую казну. К концу его правления продолжающийся сбор ренты привел к увеличению дохода из этого источника с 3 млн до 7 млн талеров, но его доля в совокупных государственных доходах сократилась до одной трети. За тот же период общий доход вырос более, чем в 3 раза, в основном благодаря увеличению косвенных налогов[362].
В 50-е годы XVIII в. доходы Фридриха, в том числе и в виде разнообразных повинностей и corvees[363], которые продолжали обременять крестьян, по-видимому, поглощали около 34% национального продукта Пруссии. Этот показатель был гораздо выше, чем в любой другой стране в то время. Вскоре эти доходы получили существенное дополнение за счет британских субсидий[364]. Как и во Франции, самым важным налогом здесь был Kontribution, налог на доходы от земли, которым облагались в основном крестьяне, поскольку дворянство было от него освобождено. Хотя эта система не отличалась единообразием и была полна несообразностей, прусское государство при Фридрихе Великом имело некоторые преимущества в сравнении с Францией. С 1723 г. сбором налогов занимались исключительно наемные сборщики. Таким образом сдерживалась коррупция, больше собранных денег доходило до казны и, самое главное, отпадала необходимость для государства платить проценты по займам, взятым у его собственных чиновников. Благодаря эффективной работе бюрократического аппарата, а также усилиям самого короля, стала доступной более точная информация об экономическом положении в различных провинциях и потенциальном доходе, который можно от них получать. Более того, с течением времени Пруссия все чаще следо-мала примеру Франции, вводя государственные монополии (на кофе, табак и соль), и Британии, полагаясь на косвенные налоги, дополнив прочие налоги, о которых упоминалось в связи с другими странами, налогом на все виды мяса, кроме свинины.
Несмотря на две крупные (1740―1748, 1756 ―1763) и одну небольшую (1778―1779) военные кампании, после смерти Фридриха Великого в 1786 г. в государственной казне осталось 50 млн талеров, что примерно равнялось сумме доходов за два года и один квартал. Он так же содержал армию, насчитывавшую порядка 200 тыс. человек, которая была не только четвертой по величине в Европе (после французской, австрийской и русской), по и считалась самой лучшей. Наслаждаясь плодами его деятельности и, вероятно, опасаясь последствий продолжения такой политики, его преемники предпочли немного ослабить давление. Они отменили некоторые королевские монополии, отправили восвояси французских экспертов, занимавшихся этим вопросом, и перешли к более мягкой политике в отношении несчастных арендаторов королевских земель. За четыре года от профицита не осталось и следа, но Пруссия была по-прежнему платежеспособной и, что особенно примечательно, оставалась таковой даже в крайне тяжелые годы, которые последовали за поражением в войне против Наполеона. Тем не менее степень модернизации этого государства не следует преувеличивать. Так, единая казна, отвечающая за все доходы и расходы, была создана только благодаря реформам фон IПтайна и фон Гарденберга, кроме того, сохранялись внутренние таможенные границы между различными провинциями, которые были отменены лишь в 1818 г.
Подводя итоги, следует отметить, что для рассматриваемого нами периода прежде всего характерно создание аппарата, поз-полившего государству обходиться без посредников и оказывать беспрецедентное давление на своих граждан. Данный процесс подразумевал обозначение границ, создание карт и сбор разнообразных статистических данных, в первую очередь о населении, его собственности, производстве и доходах. По мере того, как пра-нительство разрасталось, пополняя свой штат все новыми чиновниками и ставя перед собой новые задачи, личные средства правителя естественным образом утрачивали былую роль в совокупном бюджете страны и со временем вовсе потеряли всякое значение. Это изменение отразилось на способе выполнения финансовых обязательств. Эразм полагал, что существенную долю финансового бремени подданных составляло содержание двора и поэтому в своих трактатах призывал государя-христианина жить в скромности. Людовик XIV иногда был вынужден продавать свое столовое серебро (в том числе любимый набор из 5 тыс. серебряных солдатиков), чтобы оплачивать свои военные предприятия. Но когда в 1689 г. Вильгельм III Английский прибыл из Голландии, невозможно было ожидать, что он будет следовать примеру своего предшественника. В результате он стал первым в истории монархом, который не нес личной ответственности за задолженность своего государства. В 1770 г. был сделан последний шаг, когда король и страна были полностью отделены друг от друга.
По новой системе почта, учрежденная еще Кромвелем в 1652 г. и являвшаяся королевской монополией со времен Реставрации, а также все еще принадлежавшие короне земли отошли государству. Взамен Парламент назначил королю Георгу III годовое содержание в размере 800 тыс. фунтов на покрытие расходов на содержание двора. Похожую реформу впоследствии провели и в других странах, как, например, во Франции после революции и в Пруссии в 1820 г.[365] Здесь стоит добавить, что несмотря на то, что больше не существовало связи между собственностью государства и частной собственностью правителя, последняя по-прежнему оставалась солидной и в большинстве случаев имела привилегированный статус. Так, королева Великобритании, самый богатый человек в стране, подобно всем остальным, начала платить подоходный налог только с 1993 г.
