Вот в такой форме и явился Валерий к своему инструктору. На Жукова широкоплечий, краснощекий и крепко скроенный парень в шинели, туго перетянутой поясным ремнем, сразу произвел хорошее впечатление. А на первых же провозных и контрольных полетах на двухместном "фоккере" с двойным управлением инструктор почувствовал огромную силу Валерия и его твердую настойчивость.
- Не зажимай управление, - требовал инструктор, давая очередные указания.
- Ясно. Исправим! - добродушно обещал Чкалов.
Программа высшего пилотажа была сложная и интересная. Жуков показал ему, как выполняется бочка, двойной переворот, пикирование, виражи с переменой рулей и, конечно, "мертвая петля".
Инструктор запомнил Валерия простым, общительным человеком и сильным летчиком, с неуемной жаждой к полетам и особенно к высшему пилотажу "воздушной акробатике", как тогда его называли.
Вскоре Чкалов перешел на другой тип самолета - "Мартинсайд" (английского производства). Летчики окрестили этот самолет "Мартыном". Выполняя самостоятельно многочисленные полеты, Валерий все более чувствовал страстное влечение к овладению самолетом так, чтобы машина выполняла любые фигуры - уставные и неуставные - по воле летчика. На "Мартинсайде" он впервые овладел такой сложной фигурой, как штопор. Надо было освоить ввод в штопор, выполнение точно определенного числа витков и, главное, безопасный и своевременный вывод из него.
Сорвавшись однажды непроизвольно в штопор на "Мартинсайде", Чкалов с трудом вывел его у самой земли, чем вызвал большое беспокойство инструктора.
Но Чкалова близость земли и грозившая опасность, казалось, не волновали. Обладая уравновешенным характером и неимоверно крепкими нервами, Валерий снова набрал высоту и преднамеренно свалил самолет в штопор и, отсчитав несколько витков, плавно вывел из него машину.
Программа полетов подходила к концу, когда в январе 1924 года партия и правительство оповестили наш народ о тяжелой утрате - скончался Владимир Ильич Ленин. Чкалова, как и других слушателей, это известие потрясло до глубины души. Командование школы вместе с другими лучшими слушателями послало Чкалова в Колонный зал проститься с любимым вождем. Он стоял в почетном карауле у гроба Ильича. Сильный и возмужавший, Валерий тогда впервые в жизни заплакал...
В мае Чкалов окончил школу высшего пилотажа. Теперь он умел выполнять все фигуры "воздушной акробатики", предусмотренные программой, но оставался при своем мнении, что не все еще взято от самолета и мотора.
Страстная, органическая потребность Валерия в новаторстве, виртуозном овладении летным искусством вылилась теперь в желание не просто летать, а уметь выполнять молниеносно и четко такие эволюции на самолете, которые были бы недоступны многим рядовым летчикам. Он мысленно рисовал себе в будущем встречу в воздухе с противником. В этой встрече он должен иметь превосходство над вражеским летчиком, и в первую очередь в технике пилотирования. Валерий уже изобретал новые фигуры пилотажа и надеялся их осуществить. При окончании школы он был аттестован "в истребительную". Но прежде чем послать в строевую авиационную часть, Чкалова направили в город Серпухов - в Высшую авиационную школу воздушного боя, стрельбы и бомбометания - "Стрельбом".
Перед отъездом он зашел к своему инструктору и тепло с ним попрощался. Валерий чувствовал, каким новым богатым арсеналом знаний и навыков он овладел в школе.
"Глядя прямо в глаза, как тисками сжал мою руку и сказал: - Александр Иванович! Спасибо!" - вспоминал это прощание А. И. Жуков.
Воздушный бой - это конечная цель подготовки летчика-истребителя. Бой решительный, короткий и стремительный, полный головокружительных пилотажных фигур с единственным намерением - сбить противника, а самому остаться невредимым для следующего вылета и для следующего боя.
На истребителе имелось единственное в то время средство поражения пулемет. Чтобы сбить врага в воздушном бою, надо было зайти противнику в хвост и, прежде чем он успеет предпринять маневр, сбить его очередью с короткой дистанции.
В учебных полетах, конечно, пулеметы не были заряжены. Сначала ученики проводили "бой" с инструкторами, а затем друг с другом. Практические стрельбы из пулеметов боевыми патронами производились на земле - в тире или на стрельбище, в воздухе - по матерчатому конусу, буксируемому на длинном тросе другим самолетом. В полете конус надувался встречной струей воздуха и представлял собой хорошо заметную мишень, летящую от буксировщика на расстоянии 400 - 500 метров. Прицеливание и ведение огня производились при заходе к мишени под углом, как говорили, под ракурсом. Для стрельбы по наземным целям на полигоне выкладывались цели в виде щитов или полотнищ. Их летчики поражали с пикирования.
В каждом полете Чкалов был неутомимым виртуозом.
- Вот где душу отведешь, - говаривал он после очередной посадки своего "Мартына".
У Валерия была одна особенность характера: он никогда не сомневался в своих силах. Чем сложнее было задание, тем с большим удовольствием он брался за его выполнение. Его не покидала уверенность в победе при любых, порой весьма трудных обстоятельствах. Самое главное схватывал на лету, а свою летную профессию любил и ценил выше всего. Гордился тем, что становится настоящим летчиком-истребителем, а это дело нелегкое и не каждому, даже смелому, по плечу. От летчика здесь требуется способность быстро ориентироваться и в ничтожную долю секунды принимать без колебаний единственно правильное в той или иной обстановке решение.
В Серпухове Валерий освоил еще несколько новых фигур высшего пилотажа. Среди них полупетля с переворотом - иммельман.
Здесь же, в Серпухове, Валерий освоил крутое пикирование. Ведь чем больше угол пикирования, тем точнее летчик может поразить наземную цель из своего пулемета. Трудность крутого пикирования состоит в точном расчете расстояния до земли, которое особенно на последнем этапе сокращается с неимоверной быстротой, а запоздалый вывод из пикирования сопряжен с риском удара о землю...
Чкалов тренировался в выполнении каждой фигуры в отдельности, затем переходил к комбинациям фигур, постепенно сливая одну фигуру с другой. В воздушном бою он не знал сомнений, шел без колебаний напролом и самые смелые решения приводил в исполнение. Все силы его могучей натуры были устремлены к одному - к победе.
В воздушном бою самолеты-истребители близко подходили друг к другу. Всегда оставалась опасность столкновения, хотя каждому пилоту строго указывались меры предосторожности. Но Чкалов был так напорист и смел, что многие весьма храбрые летчики побаивались вступать с ним в "бой". А сам он не умел бояться и блистательным маневром ошеломлял "противника", атаковал его с самой неожиданной стороны и неизменно выходил победителем.
Вот таким и предстал Валерий перед новым инструктором в школе "Стрельбом", Михаилом Михайловичем Громовым, который получил ответственное задание: поставить в новой школе обучение молодежи на прочную методическую основу.
Громов был для этой цели наиболее подходящим человеком, ибо, работая несколько лет в Московской школе, он не только в совершенстве изучил высший пилотаж на новых по тому времени зарубежных аэропланах, но и внес в технику пилотирования много своего нового, отечественного. Михаил Михайлович был одним из самых известных, опытных и всесторонне подготовленных инструкторов-летчиков. В отряде Громова были собраны в основном иностранные самолеты для изучения их качеств и пилотажных свойств.
Михаил Михайлович сразу отметил в молодом Чкалове несомненный авиационный талант. После провозных М. М. Громов предложил ученику выполнить воздушный "бой". Оба - ученик и инструктор - поднялись на "мартинсайдах". На указанной высоте Чкалов первым атаковал инструктора, который сразу же почувствовал смелость захода, молниеносные и точные эволюции и даже несколько пугающую напористость своего "противника".
На земле, разбирая закончившийся полет, М. М. Громов сказал ученику:
- Бой вы ведете искусно и настойчиво, но грубовато. Я вас должен в дальнейшем сдерживать. Дабы не случилось столкновения в воздухе, - добавил он.
- Есть! Учту, товарищ инструктор! - спокойным баском ответил Чкалов.
"Он был не только храбр, но дерзок и напорист, - говорил о Чкалове его инструктор. - Это сказывалось и в технике воздушного боя. Он не знал никаких колебаний и самые смелые решения приводил в исполнение раньше, чем могло бы появиться чувство страха. Чкалов действовал так решительно, что, в сущности, и времени не оставлял для сомнения".
Лето 1924 года было особенно напряженным для Валерия. Он значительно окреп и повзрослел, ясно ощущал свои успехи в полетах и почувствовал себя способным на решение более сложных задач в воздухе, чем ему предлагали в школах. Он рос как могучий борец за стремительное развитие отечественной авиации, за ее боевое превосходство.
