Перейдем теперь к другому, более материальному предмету — торговле, и посмотрим, в каком находилась она состоянии. Из отчетов, доставлявшихся тогда лицами, следившими за успехами торговли, заметно, что обороты капиталов значительно увеличились и что класс промышленных людей с каждым годом также умножался. Успех этот приписывают выгодному положению Ставрополя, хотя он и стоит в таком месте, которое лишено совершенно водяных сообщений. Знатоки дела говорят, что Ставрополь, находясь между двумя морями, Каспийским и Черным, землею Войска Донского и Закавказьем, и на главном почтовом тракте, по необходимости должен был сделаться одним из выгодных рынков для обмена произведений севера и юга; что такое положение дало торгующему сословию удобства к быстрым оборотам и скорому обогащению; но главные обороты в то время, о котором мы теперь пишем, производились на ярмарках Троицкой и Ивановской 12 октября; срок ярмаркам назначался обыкновенно недельный. Хотя этот срок, при худом пути, мог быть несколько стеснительным для приезжих купцов и своевременной доставки товаров, но промышленники распоряжались своими делами в этом отношении так, чтобы успеть прибыть в Ставрополь до начала ярмарки за несколько дней. Это делается и теперь: большая часть хозяйственных произведений сбывается постоянно в самом начале ярмарки, или, по крайней мере, до настоящего разгара ее. Впрочем, несмотря на значительность в тридцатых годах коммерческих оборотов и невзирая на изобилие товаров, ставропольские жители по миновании ярмарок не могли похвалиться дешевизной, особенно тех предметов, которые удовлетворяли нуждам не первой необходимости. А что торговля действительно увеличилась и сословие коммерческих людей умножилось, тому лучше всего служили доказательством вновь выстроенные к северу от гостиного ряда каменные лавки, которые своим числом превзошли даже самый гостиный ряд. В лавках этих, разделенных на четыре довольно значительных корпуса, помещаются теперь по большей части торговцы армяне, поэтому многие жители называют их армянскими лавками. Нужно еще упомянуть здесь, что открытие города Пятигорска с его минеральными источниками усилило в Ставрополе движение и доставило ему несколько материальных средств от проезжавших из внутренних губерний во время курса. Число посетителей Пятигорска в управление генерала Вельяминова было самое значительное, и большая часть из них принадлежала к людям богатым. Эти праздные туристы, стремившиеся ежегодно к минеральным источникам не столько для облегчения себя от недугов, сколько из любви к кавказской природе, не жалели денег и щедро оделяли во время своего проезда Ставрополь и особенно Пятигорск, в котором проживали по три и четыре месяца.
В 1836 году Ставрополь, при быстром увеличении народонаселения, весьма много строился в верхней своей части, известной под именем Воробьевки. Эта часть города, расположенная на возвышенной равнине и признанная в климатическом отношении самой здоровой, состояла из одной улицы, которая простиралась в длину более нежели на целую версту. Здесь в это время в нескольких домах, довольно красиво расположенных, помещался Ставропольский военный госпиталь, остальные незначительные постройки также приносили жителям значительный доход, будучи отдаваемы внаем медикам и другим лицам, искавшим во время лета успокоения от городского шума и от жары, которая для приезжих из внутренних губерний казалась на первый раз невыносимой. В этом же году Ставрополь подвигался на юго-запад от Воробьевского поселения, к тому самому месту, где теперь стоят капитальные здания военного госпиталя. Все начальные постройки были здесь деревянные, но довольно красивой архитектуры. Одно неудобство их состояло в том, что они слишком были удалены от города, так что со стороны площади, что перед домом командующего войсками на Кавказской линии, постройки эти казались совершенно отдельным поселением, или, лучше сказать, загородными домами, но теперь, напротив, мы видим совсем другое, и это незначительное городское предместье величаем новым городом.
1837 год для Ставрополя служит одним из самых достопамятных, почему именно, — это мы увидим. Еще в начале нашей статьи замечено, что если кто с 1837 года не был в Ставрополе, то в настоящее время совершенно его не узнает; этим мы старались напомнить ставропольским гражданам тот незабвенный день, в который они удостоились предстать пред лицом своего августейшего монарха и, оживленные посещением Его Императорского Величества, быстро после того начали подвигать свой город вперед на пути к улучшению. В начале этого года в Ставрополе все было спокойно, тишина не нарушалась никакими новыми занятиями и преобразованиями со стороны граждан. С наступлением весны начаты были постройки, по большей части незначительные. В июне месяце пронесся слух, что в Ставрополь в конце этого года пожалует государь. Известие это более всего озаботило граждан потому, что они ничего не успели сделать замечательного в своем городе, тогда как Ставрополь, считаясь главою области, должен был сколько-нибудь равняться по своей наружности с прочими центральными городами внутренних губерний, а в это время едва ли он своей красотой мог перещеголять некоторые наши уездные города. Граждане, не желая уронить значение Ставрополя, постарались свои жилища, не могшие похвалиться громадностью и изяществом, привести в такой вид, чтобы они заслужили внимание хотя за свою наружную опрятность. Эта забота много содействовала к большему водворению в городе чистоты, устройству тротуаров и других полезных учреждений. Сверх того граждане задумали в это время вымостить главную улицу, которая во время дождей делалась для езды весьма затруднительной. При содействии генерала Вельяминова задуманная мостовая к октябрю месяцу совершенно была готова. Она простиралась от Тифлисской заставы до дома командующего войсками. Следов этой мостовой теперь уже не существует; она заменена впоследствии новой, более прочной и удобной.
В день 17 октября жители Ставрополя толпились по улицам своего города и с минуты на минуту ожидали прибытия августейшего монарха; наконец, пред вечером этого дня, вдруг раздались между народом слова: «Царь, Царь!». Толпа раздвинулась, и по вновь устроенной мостовой пронеслось несколько экипажей к дому командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории, куда вслед за тем потянулась вся масса народа и оставалась там до поздней, глубокой ночи.
На следующий день, то есть 18 октября, самая большая масса народа сосредоточилась у гостиного ряда, где устроена была небольшая выставка произведений Кавказского края. Выставка эта удостоилась посещения Государя Императора, и здесь-то ставропольские жители в первый раз имели счастье увидеть своего августейшего монарха. По осмотре выставки Государь с генералом Вельяминовым в сопровождении своей свиты отправился в дом комиссионера Серова взглянуть там на воспитанников уездного и приходского училищ и подарить их открытием гимназии. Этот день, достопамятный для ставропольского юношества, губернская гимназия празднует теперь постоянно каждый год; в чем состоит празднество, будет нами подробно объяснено в своем месте. Государь Император, по открытии гимназии, прибыл снова в дом командующего войсками, где вечером дан был блестящий бал. На другой день, 19 октября, Государь рано утром изволил выехать из Ставрополя по тракту в Новочеркасск в сопровождении многочисленной толпы народа.
Вскоре по отъезде Государя Императора граждане на общественных сходках повели речь о том, что пора заняться им устройством города и перестать скрывать свои капиталы в неизвестности. Они согласились лично просить генерала Вельяминова исходатайствовать им для этого какие-либо льготы и преимущества; но такое благоразумное предприятие их в это время было остановлено болезнью генерала. А. А. Вельяминов с января месяца 1838 года сильно занемог, и болезнь его с каждым днем усиливалась; медицина истощила все свои усилия, но спасти генерала не оставалось никакой возможности. 27 марта он оставил свет, успев только высказать приближенным свое желание о погребении его на родине. 6-го апреля тело покойного генерала при многочисленном стечении жителей и войска торжественно было предано земле. Погребальная процессия печально тянулась от старого Троицкого собора до госпитальных кладбищ, пред которыми, на площади, войска отдали последний долг своему доблестному начальнику и возвестили громом орудий, что его более не существует. За этим вскоре (чрез 12 дней) от военного министра дано было знать генерал-майору Таубе, что Государь Император Высочайше повелеть соизволил: тело покойного генерал-лейтенанта Вельяминова, находящееся в Ставрополе, согласно последней его воле, перевезти для погребения Тульской губернии, Алексинского уезда в село Медведку, принадлежавшее сему генералу. Таким образом последнее желание А. А. Вельяминова исполнилось, и прах его 19 апреля увезен был из Ставрополя, в котором этот отличный генерал не оставил после себя никакого памятника своего управления, кроме одного воспоминания и непритворного уважения к своим личным достоинствам.
