Мир, очевидно, наводнил Средиземноморье большим числом греков, которые привыкли зарабатывать себе на жизнь войной. Наиболее яркой демонстрацией потенциальных возможностей этих сил стал поход «десяти тысяч». Эта тема заслуживает отдельного рассмотрения. Уже в ходе Пелопоннесской войны появились признаки того, что тираны и олигархи понимали, какое мощное оружие в их руках могла представлять собой наемная армия. Согласно Фукидиду, олигархи и демократы Коринфа использовали «наемников с континента», видимо варваров, ссыльные из Митилены нанимали наемников из числа жителей Пелопоннесского полуострова, ссыльные из Орхомена тоже нанимали солдат на Пелопоннесском полуострове, в Аркадии. В 403 г. до н. э. как олигархи, так и демократы в Афинах пользовались услугами наемников. Когда 30 тиранов, удалившихся в Элевсин, попросили защиты у Спарты, Лисандр выделил им кредит 100 талантов и на эту сумму навербовал на Пелопоннесе много гоплитов. Демократы тоже пользовались помощью наемников. Сам Лисий набрал 300 из них, он обеспечил их 200 щитами и 2 тысячами драхм и уговорил предводителя демократов Элиды пожертвовать 2 таланта. Точно так же в 401 г. до н. э. новость о том, что олигархи Элевсина нанимают войска, послужила поводом для их окончательного свержения со стороны восстановленной демократии в Афинах.
Кроме афинян, и другие греки считали возможным воспользоваться наличием большого числа оказавшихся безработными воинов. Яркий пример представлял Клеарх, спартанский гормост города Византий. Свободно распоряжаясь деньгами, он собрал вокруг себя армию и превратил свою власть в тиранию. Но по призыву жителей Византия Спарта прислала войско и сокрушила тирана. Резкая активизация использования наемников в конце Пелопоннесской войны явилась лишь симптомом развития событий, нашедшего свое завершение в IV в.
Часть вторая
ЭПОХА КИРА МЛАДШЕГО И ДИОНИСИЯ I
Глава 4
ПРЕДИСЛОВИЕ К IV СТОЛЕТИЮ ДО Н. Э
Преобладание греческих наемников в Средиземноморье IV в. до н. э. было одновременно и симптомом, и побочной причиной падения полисной системы. В эволюции наемников из ранних ополченцев можно усмотреть часть великого переходного процесса, ведущего от полиса к эллинской монархии как основе политической жизни. Наемный воин являлся средством насильственного подчинения демократии автократией. И индивид, обладавший управленческим даром, мог поставить себя выше сообщества или совокупности сообществ.
Наемный солдат не выделился бы заметно в IV столетии до н. э., если бы греческие полисы уже не начали приходить в упадок. Когда Афины и Коринф достигали вершины своего экономического и политического процветания, они могли обеспечивать средствами и работой почти всех своих граждан и, кроме того, иностранцев. Никто не нуждался в том, чтобы зарабатывать себе на жизнь войной: средний грек V в. до н. э. не имел никакого желания приобщаться к жизни наемника и испытывал мало доверия к ее преимуществам.
Пелопоннесская война, нанесшая большой ущерб значительной части Греции, стала непосредственной причиной греческого упадка, а также способствовала из-за последующих внутренних волнений появлению огромного числа солдат, готовых служить наемниками. Но эта война была также причиной повышенного спроса на профессиональных воинов в Греции. Ее продолжительность, территориальный охват и сложные условия ведения кампаний постепенно вывели из употребления старый тип гражданина-ополченца.
Изменение статуса наемника воспроизводится различными терминами, в которых он описывается. В VI в. до н. э. его обычно называли «помощник». Ссылаться на его оплату казалось неприличным нанимателю и нанимаемому воину. Поэтому его и называли «помощником» – профессионалом, который делился с отрядом любителей своими умениями в определенной военной сфере (поскольку считалось, что любой гражданин способен защищать страну, даже если для его военной подготовки уделялось минимум внимания). В первой половине IV в. до н. э. наемник являлся фигурой слишком реальной. Он представлял собой слишком непреложный факт, чтобы его существование прикрывать эвфемизмами. Теперь это был «пелтаст, получающий плату» – предполагалось, что он относится к наиболее распространенному типу новой пехоты. Гражданин все еще сохранялся как гоплит. К концу IV столетия до н. э. не надо было напрягаться, чтобы отличить одного от другого. Наемник теперь был просто воином, солдатом. Ополченец потребовал бы какого-нибудь отличительного эпитета. Гражданина V в. до н. э. заменил профессиональный солдат греческих монархов.
Эта трансформация приемов ведения войны – участие в ней более дисциплинированных, специализированных и диверсифицированных войск – создала новую нишу для греческих солдат в самой Греции. Особенные условия вне Греции обеспечили другую, более широкую сферу для их найма. В Персидской империи стала ослабевать центральная власть. Местные правители становились все более независимыми и амбициозными. Их положение нуждалось в военной защите, и они довольно легко нашли ее в лице греческих наемников – потому что пехота, нанимавшаяся в Греции, продолжала доказывать свое превосходство над любой другой, сформированной в Азии. Персидский царь царей был вынужден следовать примеру мятежных правителей и нанимать греков для подавления мятежей. Этот процесс продолжался до тех пор, пока все азиатские армии не стали полагаться на греческих наемников.
Особые условия складывались и на западе. Возобновил свою прежнюю агрессивную политику Карфаген, а Сицилия после Пелопоннесской войны оказалась не в состоянии давать ему адекватный отпор. Чрезвычайная обстановка породила Дионисия, который утвердился в качестве воинственного автократа-правителя, главным образом потому, что проявил способность сдерживать карфагенян. Он был первым и одним из ярчайших примеров тех особо одаренных полководцев, которые потребовались для того, чтобы умело воспользоваться профессиональными солдатами. И демократии, и олигархии не способствовали появлению прирожденного лидера, поскольку они не могли приспособиться к наилучшим способам руководства наемными армиями. Доминирующая личность, обладающая властью и инициативой для успешного командования наемниками, не лучшим образом воспринималась в обстановке ограничений древнего города-полиса. Такой лидер либо становился непатриотичным и искал применение своим способностям за рубежом, либо оставался дома и становился тираном. В обоих случаях его положение было непрочным, а город не мог получить от него ожидаемых услуг. Проблема не решалась до тех пор, пока предводителей наемников не заменили автократы, которые возглавляли свои армии подобно царям, не связанным присягой городу, или обладали властью передавать своих солдат под командование избранных ими полководцев.
Вновь образованные греческие царства появились не только для того, чтобы обеспечить нужную организацию для ведения войн на профессиональном уровне, само их образование радикально изменило социальные и экономические перспективы развития греков. Бурные события, которые прежде способствовали росту численности наемников, постепенно улеглись, когда греческие города ушли в тень новых образований на Ближнем Востоке. Таким образом, число профессиональных солдат сократилось как раз в то время, когда спрос на них устоялся. Эллинские монархии разрешили социальные и военные аспекты проблемы, связанной с наемниками.
Глава 5
ПОХОД «ДЕСЯТИ ТЫСЯЧ»
Кир Младший, сын Дария II, начавший борьбу со своим братом Артаксерксом, наняв 10 тысяч греческих солдат, едва закрыл один период истории греческих наемников, как открыл другой (он нанял 13 тысяч, 10 тысяч осталось к моменту начала «похода 10 тысяч» к Черному морю – после битвы при Кунаксе в 401 г. до н. э. в Месопотамии, где Кир Младший был убит. – Ред.). С этих пор его акция, если смотреть на нее с определенной точки зрения, выглядит всего лишь кульминацией длительного процесса в развитии военного искусства.
В течение долгого времени сатрапы привыкли использовать греческих наемников в качестве телохранителей или для несения гарнизонной службы на побережье Малой Азии. Не в новинку для сатрапов было собирать греческие войска и для мятежных действий против царя царей. Мегабиз познал доблесть гоплита в своем Египетском походе, и, замыслив мятеж, он тайком переправил из Суз тех самых афинян, которых пленил в свое время, чтобы они образовали ядро его армии в Сирии. Позже восставали другие сатрапы, полагаясь на греческие войска, которые лишь предавали их. В сравнении с этими прецедентами попытка Кира Младшего отличалась лишь очень большим количеством привлеченных войск и огромным честолюбием.
Как обычно, личный состав армии вполне соответствовал ее функциям. Кир приказал своим агентам отбирать преимущественно пелопоннесцев, и впоследствии его войска, как и прежние контингенты наемников, состояли более чем наполовину из уроженцев Аркадии и Ахайи (Ксенофонт, Анабасис). Их вооружение тоже было обычного типа, на девять десятых эти солдаты были гоплитами. Этого следовало ожидать, поскольку именно в тяжеловооруженных войсках греки продемонстрировали свое превосходство над персами. Кир заполнил явный недостаток в легковооруженных воинах и кавалерии рекрутами из местных жителей. При отступлении «десяти тысяч» обнаружилось, что такая военная организация была серьезным просчетом. Любая армия греческих гоплитов того времени испытала бы аналогичные затруднения, если бы при отступлении подвергалась атакам мобильных восточных легковооруженных войск. К чести Ксенофонта и других командиров, они смогли найти средство защиты.
