Речь непременного секретаря Академии наук не потеряла своей актуальности и сегодня.
Постоянная комиссия по научным экспедициям. Новоземельская подкомиссия Полярной комиссии. Экспедиция под началом М.А. Лавровой на Новую Землю
Идея научно организованной экспедиции сразу же получила свое воплощение в утвержденной конференцией Академии наук новой Постоянной комиссии. Председателем был избран С.Ф. Ольденбург. Основной задачей комиссии с 1921 г. являлась организация плановых и согласованных научных исследований РСФСР в отношении естественно-производительных сил с уделением особого внимания изучению населения в антропологическом, лингвистическом, культурно-бытовом и медико-санитарном отношении, а также изучение самого человека как производительной силы. Комиссии надлежало объединять и согласовывать экспедиционные исследования страны, при этом учитывая и регулируя материальные ресурсы, утверждать состав научных сотрудников, отправляющихся в экспедиции, ежегодно составлять отчеты об экспедиционно-исследовательской деятельности академических учреждений[39].
В первый год состав комиссии был невелик: А.А. Бялыницкий-Бируля, Б.Н. Городков, Д.А. Золотарев, Н.А. Кулик и М.В. Баярунас, выбранный секретарем. На втором заседании комиссии в январе 1922 г. В.И. Вернадский посоветовал С.Ф. Ольденбургу пригласить П.В. Виттенбурга, которому идея научно организованной экспедиции была очень близка и интересна[40]. Вернувшись с Новой Земли, Павел Владимирович задумался о дальнейшем исследовании этого района Арктики, так как геологическое строение Новой Земли представлялось ему важным для понимания тектоники континента Arktis.
Вскоре состав новой комиссии увеличился за счет ученых, уже ведущих экспедиции или задумавших таковые по тематике своих учреждений.
Вскоре М.В. Баярунас уехал в экспедицию. С.Ф. Ольденбург предложил П.В. Виттенбургу временно исполнять его обязанности секретаря, так как академия в 1923 г. получила сумму в 15 000 рублей на экспедиции. Необходимо было распределить их между заявленными темами, а также срочно составить отчет за полтора года. П.В. Виттенбург представил краткий отчет за 1923 и наметки на 1924 г., подписанные С.Ф. Ольденбургом, которые тотчас были отправлены в Главнауку. К отчету прилагались планы новых экспедиций в разные районы страны, снабженные пояснительными записками[41].
Распределение средств на каждую экспедицию обсуждалось открыто. В то время было представлено одиннадцать заявок, среди них: Азиатский музей хотел продолжить изучение книжного дела Персии, Комиссия по изучению естественных производительных сил (КЕПС) – разведки калиевых месторождений СССР, Ботанический музей – изучение флоры Кавказа и др.[42]
В связи с пополнением состава комиссии в ноябре 1924 г. состоялись выборы нового руководства. С.Ф. Ольденбург по должности остался председателем. Выборы коснулись по существу товарища председателя (избран был А.Е. Ферсман) и ученого секретаря, выбор пал на П.В. Виттенбурга[43].
В то же время Госплан предложил Академии строить свою работу по пятилеткам, чем озадачил многих ученых.
В процессе ведения секретарской работы в Комиссии по экспедициям П.В. Виттенбург как член Постоянной полярной комиссии (ППК) обратился с предложением создать при ППК Новоземельскую подкомиссию с целью объединения многих разрозненных исследований на архипелаге.
Создание Новоземельской подкомиссии было поддержано членами Полярной комиссии. 2 декабря 1922 г. состоялось ее первое заседание, на котором присутствовало 22 ученых, в том числе Р.Л. Самойлович, Б.Н. Городков, Н.А. Кулик, Н.В. Пинегин, В.Ю. Визе и др. Заседание вел заместитель председателя ППК А.Е. Ферсман, секретарь М.А. Лаврова. На первом и последующих заседаниях разрабатывался пятилетний план исследования Новой Земли.
Соответственно статусу ППК подвергала все проекты полярных экспедиций предварительному рассмотрению на комиссии в целях согласования действий отдельных ведомств и учреждений, а также для обсуждения работ по существу[44] (для чего, собственно, и была создана в 1914 г. Полярная комиссия). Прошло время самостоятельных отдельных экспедиций, недостаточно продуманных и неправильно снаряженных.
3 февраля 1924 г. Постоянная полярная комиссия АН приняла согласованный пятилетний план работ по исследованию Новой Земли[45].
На подкомиссии были рассмотрены программы различных учреждений, работающих в сфере исследования Новой Земли и омывающих ее вод. Сюда вошли: Главное гидрографическое управление, Российский гидрологический институт с двумя отрядами – гидробиологическим и геологическим, Северная научно-промысловая экспедиция, Геологический комитет, Микробиологическая лаборатория при Главном ботаническом саде, Главная физическая обсерватория, База радиостанции в Маточкином Шаре. Отдельными отрядами проводился сбор зоологических и ботанических коллекций и экологические наблюдения.
Смету на 1924 г. Госплан утвердил, но последующие годы предложил финансировать отдельно. Однако за отсутствием определенных средств планы по всем отраслям пришлось сократить. Могли вестись лишь летние работы разными специалистами[46].
Тем не менее, в конце 1924 г. П.В. Виттенбург подал в Постоянную комиссию по научным экспедициям (ПКНЭ) дополнительно к сводному плану экспедиционных работ Академии наук на 1925 г. план геологических работ Новоземельской экспедиции с соответствующей сметой[47]. В плане излагалась история исследования Новой Земли, а затем предлагалось: «Принимая во внимание неполноту обследования Новой Земли для уяснения ее геологической истории, в деле котором Академия наук в лице своих членов: Бэра, Миддендорфа, Чернышева и Голицына уже и так много натрудилась, является необходимым продолжить ранее начатые исследования. В программу планомерных работ входит изучение отложений, развитых в Крестовой губе на Западном берегу Н.З. вплоть до губы Незнаемой на Восточном берегу, составление геологического разреза поперек Северного о-ва Н.З. в той части, где проходит южная граница материкового льда. Заснятый геологический профиль даст возможность уяснить состояние острова, вскрыв нам соотношение серий палеозойских отложений силура до верхнекаменноугольных на протяжении почти 100 км от мысов Смирнова и Прокофьева до залива Незнаемого. Кроме того, геологический профиль даст возможность осветить и тектонику Новой Земли, о которой у нас не имеется полного представления»[48].
При рассмотрении 21 октября 1924 г. Комиссией научных экспедиций планов новых экспедиционных исследований С.Ф. Ольденбург указал, что выполнению программы работ Новоземельской экспедиции АН придает большое значение и поручает профессору П.В. Виттенбургу организовать исследование[49].
Экспедиция предполагалась в 1925 г. из 6 человек: начальник П.В. Виттенбург, заместитель М.А. Лаврова – геолог, Б.Ф. Земляков – геолог, Ю.Д. Чирихин и Г.Е. Ратманов – топографы-геодезисты (студенты ЛГУ), коллектор-геолог А.К. Шенкман. Возвращаясь с Новой Земли, экспедиция остановилась в бухте Варнека на о. Вайгаче, где А.А. Шенкманом была открыта рудная свинцово-цинковая жила[50]. На Новую Землю П.В. Виттенбург поехать не смог в связи с празднованием 200-летия Академии наук. Экспедиция под начальством М.А. Лавровой прошла благополучно. Была проведена первая часть исследования геологического профиля в р-не губы Крестовой с пересечением о-ва от Баренцева до Карского моря. Предполагалось в 1926 г. провести следующий этап работ согласно утвержденному плану. Но обстоятельства кардинально изменились. Виттенбургу больше не пришлось самому исследовать Новую Землю, но структура ее и открытия на ней по-прежнему очень его интересовали, что выразилось в написанном им труде «Геология Новой Земли», как и в созданной позже «Геологии Новосибирских островов», оставшихся неизданными, так как они были конфискованы при аресте и погибли в недрах ГПУ[51].
Финансирование Новоземельской экспедиции АН продолжало оставаться нерегулярным.
Идея Новоземельской подкомиссии в результате растворилась в заботах Полярной комиссии, тем более, что в 1925 г. П.В. Виттенбург был избран ученым секретарем Комиссии экспедиции по комплексному изучению Якутской республики (но об этом позже).
Новую Землю в эти же годы (1921–1927 с перерывами) исследовал и Р.Л. Самойлович, будучи руководителем Северной научно-промысловой экспедиции, а затем директором Института по изучению Севера (с 1924 г.), которого всячески поддерживало государство. «Под его руководством был ликвидирован целый ряд “белых пятен” на карте архипелага и собран обширный геологический материал, не получивший, однако самостоятельного теоретического завершения из-за загруженности Р.Л. научно-организационной работой»[52].
