Ученый историк Д. Н. Егоров пишет в книге «Введение в изучение средних веков»:
«…В средние века и не может быть истории как таковой. Этому мешает самый взгляд на задачу истории. Средневековое миросозерцание опирается на схему, данную Бл. Августином: земная жизнь человечества не имеет самостоятельной ценности, это есть лишь подготовка „царства Божия“. Ясно, что при таком представлении отсутствует всякое деление истории.
Если и были попытки классификации, то чисто внешнего характера: история человечества представлялась, как смена четырех всемирных царств — Вавилонского, Мидо-Персидского, Македонского и Римского, непосредственным продолжением которого является будто бы „Священная Римская империя Германской нации“.
При таком построении — в истории нет движения, прогресса, нет разницы времен и состояний, а, следовательно, нет и исторической перспективы. Недаром средневековые художники изображали древних греков и римлян в средневековых костюмах».
Но если средневековые историки, не фантазируя, сообщают о перемене власти в XII–XVI веках, то перечисленные царства (Вавилонское и прочие) могли смениться в течение трех веков. Меня такая версия устраивает, верного скалигеровца Егорова — нет. Вот он и выдумывает невесть что об «исторической перспективе», а заодно пинает «глупых» средневековых художников, которые, рисуя с натуры «древних» греков, изображали их, по мнению Егорова, непохоже. Ясное дело, Егорову виднее: ведь он-то в школе учил, что «древние греки» были древними, а средневековым художникам никто этого не объяснял.
Конечно, исправления и написания «истории на заказ» практиковались в те времена достаточно широко. Это привело к тому, что в Италии историков стали звать золотыми перьями, столь хорошо оплачивалась их работа. И они старались изо всех сил. Так, Лоренцо Валла (1407–57), неаполитанский историк, писавший по заказу Арагонской династии, доказал подложность «Константинова дара», являющегося обоснованием папской власти!
Этот случай наглядно иллюстрирует то обстоятельство, что не только многие средневековые документы могут оказаться фальсификатами, но и практически все они могут быть объявлены фальсификатами. Здесь большое поле деятельности для ученых, имеющих «стройную концепцию».
Отказаться от одновариантной истории — значит отменить единомыслие, то есть выбить оружие из рук тех, кто веками манипулирует нашим сознанием.
Я отдаю себе отчет, что эту книгу сложно читать (писать ее не менее сложно). Трудно продираться сквозь многочисленные даты, цитаты и отступления «в сторону», но, во-первых, компиляции писали и в весьма уважаемом всеми XVI веке, а, во-вторых, для тех, кто хочет знать истину, это не может явиться препятствием. Христианская традиция считает долгом возвещение истины всем и каждому. Напротив, иерархию «посвященных в тайну» создал гностицизм.
Не следует закрывать глаза на особую связь культуры эпохи Возрождения с гностицизмом. Хотя и относят это религиозное дуалистическое учение ко временам поздней античности, к I–V векам н. э., мы легко найдём его в весьма недавнем прошлом. Приверженцы «древних» культов, а также оккультных наук были среди художников, среди литераторов и, само собой разумеется, среди ученых — алхимиков, астрологов и других. Были среди них и историки. Последние и претендовали всегда на знание тайной, скрытой от глаз непосвященного, «пружины» или спирали развития человеческого общества.
Жозеф Скалигер и его ученики, конечно, имели предшественников. Таковым был, например, Никколо Макиавелли (1469–1547), написавший среди прочего труд «Флорентийские истории». Макиавелли позаимствовал у античного историка Полибия (если только не сам писал под этим псевдонимом) идею циклизма, и развил ее.
Идея заключается в том, что ситуации, которые имели место в прошлом, повторяются: монархия переходит в аристократическую республику, та в олигархию, которую сменяет демократия, вырождающаяся в тиранию или анархию, после чего появляется монархия и цикл начинается сызнова. Главным же мотивом для государя должен стать принцип «цель оправдывает средства»:
«Опыт нашего времени показывает, что великие дела творили как раз государи, которые мало считались с обещаниями, умели хитростью кружить людям головы, и в конце концов одолели тех, кто полагался на честность…»
Ему вторит Гвиччардини, другой историк XVI века. Как типичный пример политтехнологии, которой он был привержен, можно привести его слова:
«Отрицай всегда то, что, по-твоему, не должно быть известно, и утверждай то, чему люди, по-твоему, должны верить; пусть многое тебя изобличает, пусть будет против тебя почти достоверность, но смелое утверждение или отрицание часто привлекает ум слушателя на твою сторону».
При этом Гвиччардини был оппонентом государственника Макиавелли, выступая в «Истории Италии» за независимость отдельных городов, как условие процветания экономики. Оппонентом Скалигера в спорах об истории был Юст Липсий, не говоря уж об инквизиции. Ученик Скалигера кальвинист Кабозон выступал против исторических сочинений кардинала Барония. То есть история, как представление о прошлом, стала разменной монетой в политической борьбе между людьми, которые и не скрывали, что склонны к обману.
Надо представить себе, что до этого другой истории, кроме библейской, не было совсем. «Выстраивание» новых исторических текстов представлялось современникам покушением на основы веры. Хронология Скалигера, которой пользуется теперь все человечество, была принята на вооружение Реформацией именно по политическим причинам, ведь история — основа идеологии.
Главный труд Скалигера был написан в 1583 году и назывался «Исправление хронологии». Кроме того, в 1606 году он составил «Thesaurum temporum», в котором упомянуты даже календарные системы американских индейцев. Все это отнюдь не приветствовалось иезуитами и стало предметом обсуждения. В конце концов, сторонники Скалигера победили.
Важнейшим научным событием средних веков стало открытие прецессии[1] земной оси. Так называемый «Платонов год», Великий прецессионный кругпоказывает, что за 72 года точка весеннего равноденствия продвигается на 1 градус, за 360 лет — на 5 градусов, за 25 920 лет — на 360 градусов. А. Зелинский писал по этому поводу:
«Циклизм подобного рода, перенесенный на философию, оказался совершенно чуждым самому духу средневекового христианского мироощущения, ибо свидетельствовал о той мнимой „повторяемости“ явлений, которой не может быть в действительном мире. Поэтому, если для Платона и его последователей на Западе и индо-буддийских мудрецов на Востоке такой циклизм был символом „вечного возвращения“, как вечного обновления мира… то для христианского сознания средних веков он всегда оставался лишь свидетельством календарно-астрологического феномена, которому не предавалось сколько-нибудь значительного религиозно-философского смысла».
Неприятие идеи циклизма церковью, вот одна из причин, по которой иезуиты не приветствовали сочиненную Скалигером историю. И это также причина, по которой сторонники этой философской системы зачастую «прятались» за «древнегреческими» псевдонимами. Хронологи не желали, подобно астрологам, которых кодекс Юстиниана приравнял к отравителям, переходить на «полулегальное положение», и все же продолжали пугать людей всемирной эсхатологией — учением о цели Космоса и Истории, и об ожидающемся их конце.
В 1600 году на костре инквизиции погиб известный философ и поэт Джордано Бруно, который был горячим сторонником мистических идей Коперника. Но погиб он не из-за этого, так как книги Коперника не были запрещены до 1616 года. Бруно, скорее всего, был сожжен за связь с некромантами и спиритуалистами. Если бы Скалигер не эмигрировал в Голландию, а попал в руки инквизиции, то не известно, как сложилась бы и его судьба, и судьба «хронологии».
О составленной же им «истории» скажу прямо: беда не в том, что Скалигер жил в век магии, а в том, что его хронология считается научной. По сути, на протяжении всего ХХ века длилась борьба единичных энтузиастов за изменение такого положения дел. Но пока историки-традиционалисты стоят насмерть, хотя и подозревают, что время пересматривать некоторые незыблемые постулаты уже пришло.
А. Искендеров в статье «Историческая наука на пороге XXI века» мечтает:
«В XXI в. историческая наука обогатится новыми идеями и новыми концепциями, которые выведут ее на принципиально иной уровень, заставляя по-новому взглянуть на прошлое человечества, по иному оценить многие, казалось бы, установившиеся и ставшие общепринятыми, положения и выводы».
