Князь Дмитрий Иванович Вишневецкий, истый казак по натуре и знаменитый вождь своего времени, был потомком волынских князей Гедиминовичей, родился в православной вере, имел трех братьев – Андрея, Константина и Сигизмунда – и состоял владельцем многих имений в Кременецком повете, каковы: Вишневец, Подгайцы, Окимны, Кумнин, Лотрика и другие. На исторической сцене Вишневецкий впервые стал известным с 1550 года, когда назначен был польским королем в старосты Черкасского и Каневского поветов. Каков был Вишневецкий как управитель поветов, нам неизвестно; известно лишь то, что в этом звании он оставался всего лишь три года; получив отказ от короля Сигизмунда-Августа по поводу просьбы о каком-то пожаловании, Вишневецкий, по старому праву добровольного отъезда служилых людей от короля, ушел из Польши в Турцию и поступил на службу к турецкому султану: «А съехал он со всею своею дружиною, то есть со всем тем казацством или хлопством, которое возле него пробавлялось», – писал о Вишневецком Сигизмунд-Август Радзивиллу Черному 15 июня 1553 года. Вскоре, однако, король, обеспокоенный тем, что турки в лице Вишневецкого приобретут отличного полководца с переходом его в Турцию, врага польскому престолу, снова привлек князя к себе, дав ему опять те же города Черкассы и Канев в управление. Управляя этими городами, князь хотя и был доволен на этот раз королем, но чувствовал недовольство в самом себе: душа его жаждала военной славы и ратных подвигов. Тогда он задался мыслью оградить границы Польско-Литовского государства посредством устройства на острове Днепра крепкого замка и помещения в нем сильного гарнизона. Очевидно, Вишневецкий в этом случае хотел повторить то, что раньше его высказал Евстафий Дашкович. Свой план Вишневецкий хотел осуществить постепенно и высказал его открыто в 1556 году. Не найдя, однако, себе фактического сочувствия среди польских властных людей, Вишневецкий снова решил покинуть родину и искать счастья за пределами отечества.
В это самое время он узнал, что московский царь Иван Васильевич Грозный, желая предотвратить набег крымских татар на московские окраины, отправил два отряда русских ратников с путивльскими казаками на Низ – один под начальством Чулкова по Дону, а другой под начальством дьяка Ржевского по Днепру – и приказал им «добывать языков и проведывать про крымского хана». Весть о походе русских против крымцев пришлась как нельзя кстати по вкусу черкасско-каневским казакам, и они, собравшись в числе 300 человек под начальством своих атаманов Млинского и Михайла Еськовича, иначе называемого Миской, бросились вниз по Днепру и заодно с дьяком Ржевским и русским войском причинили много бед туркам и татарам под Ислам-Керменем, Очаковом и Волам-Керменем.
Подвиги казаков черкасско-каневских замков вызвали на сцену и самого старосту, князя Дмитрия Вишневецкого, и в то время, когда Ржевский после похода отступил в «литовскую», то есть западную сторону Днепра, Вишневецкий очутился на Днепре и расположился на острове Хортице, откуда рассчитывал открыть постоянные набеги на мусульман. С этой целью он устроил здесь, в 1556 году, земляной «город» против Конских Вод, у Протолчи, послуживший потом прототипом Сечи запорожских казаков.
О своих подвигах против татар и турок на Днепре князь Вишневецкий не замедлил известить, через служебника Миску (то есть Михайла Еськовича), короля Сигизмунда-Августа, прося у него королевской протекции. На то донесение король отвечал Вишневецкому грамотой, писанной если не весной, то летом 1557 года[46]. В этой грамоте король отвечал Вишневецкому, что присланные им листы, через служебника Миску, получены во время пути, именно тогда, когда король ехал с королевой Екатериной с Варшавского сейма в Вильну, и, по распоряжению самого короля, служебник тот задержан был с ответами королевскими на продолжительное время. Распоряжение же это сделано было на основании известия, принесенного королевским послом, князем Андреем Одинцевичем, о намерениях и замыслах перекопского царя: перекопский царь, по известию королевского посла, о чем король узнал по приезде в Вильну, хотел добывать князя Вишневецкого в построенном им замке; вследствие этого известия, а также вследствие суровой зимы и трудного проезда к Вишневецкому и вследствие ожидания проезда посланного к Вишневецкому дворянина Василия Шишковича, король и приказал задержать отъезд Миски. Кроме этого, король писал Вишневецкому и о том, что он, сперва по слухам, а потом от присланного князем хлопца, узнал о нападении на Вишневецкого перекопского царя. Воздавая похвалу Вишневецкому за его службу, стойкость и мужественную оборону людей, при нем находящихся, король обещал и на будущее время не забывать его подвигов: «А что касается замка, построенного тобой, и твоей услуги, оказанной нам, то такая услуга приятна нам, потому что ты устроил на нас, господаря, замок на нужном месте, и именно такой замок, где была бы безопасная осторожность для удержания лихих людей шкодников с обеспечением панств наших. Но чтобы усилить тот замок людьми и боевыми средствами, как ты писал нам о том, то без личного твоего приезда к нам мы теперь не имеем достаточно основательных причин исполнить это, хотя выводить тебя из замка на это время также не годится ради известия от тебя и из других мест («украин») о замысле со стороны великого московского князя соорудить замки при реке Днепре, в том именно месте, где и ты хотел будовать города, на нашей земле, а также и ради зацепок, на которые могли бы отважиться, в твое отсутствие, казаки и подвергать опасности области нашего государства. Выводить тебя из замка не годилось бы еще и для того, чтобы ты, оставаясь в нем, мог большую пользу принести, не допуская казаков делать зацепок чабанам и шкодить улусам турецкого царя, взирая на многие причины, на докончание и присягу нашу с турецким цесарем и вечный мир с перекопским царем». В заключение грамоты король извещал Вишневецкого об отпуске к нему какого-то Захарки, о котором князь писал королю, а также об отправке к князю собственного королевского слуги – дворянина с ответом на все письма и просьбы князя о возвращении из Польши посла перекопского царя вместе с польским послом Довгиром. Посла, отправленного к Вишневецкому, король приказывал людям Вишневецкого встретить у Черкасс, и самому князю, ввиду важности дела, с которым посол отправлен, выслушать его с особенным вниманием[47].
Нужно думать, что отказ со стороны короля Сигизмунда-Августа в помощи людьми и боевыми средствами для защиты устроенного князем замка послужил причиной того, что Вишневецкий, оставив польского короля, вошел в сношения с русским царем.
В мае 1557 года Вишневецкий писал царю, что крымский хан Девлет-Гирей, с сыном и с многими крымскими людьми, приходил к Хортицкому острову, осаждал его двадцать четыре дня, но Божиим милосердием, именем и счастием царя, государя и великого князя он, Вишневецкий, отбился от хана и, поразив у него много самых лучших людей, заставил его отойти от Хортицы «с великим соромом» и дать возможность князю отнять у крымцев некоторые из кочевищ. В заключение Вишневецкий уверял царя, что пока он будет на Хортице, то крымцам ходить войной никуда нельзя.
В сентябре того же 1557 года Вишневецкий отправил от себя в Москву казацкого атамана Еськовича к царю Ивану Васильевичу бить челом о том, чтобы царь пожаловал князя и принял его к себе на службу; Еськович должен был сказать царю, что князь совсем отъехал от польского короля и поставил среди Днепра, на Хортицком острове, против Конских Вод, у крымских кочевищ, город.
Царь принял Еськовича с честью и, вручив ему «опасную грамоту» и царское жалованье для Вишневецкого, отправил, вместе с Еськовичем, боярских детей Андрея Щепотьева да Нечая Ртищева с наказом объявить князю о согласии царя принять его на службу Московского государства.
Спустя месяц после этого Вишневецкий отправил к царю новых послов, Андрея Щепотьева, Нечая Ртищева, князя Семена Жижемского да Михайла Еськовича, и через них извещал царя, что он (Вишневецкий) царский холоп и дает свое слово на том, чтобы ехать к государю, но прежде всего считает нужным повоевать против татар в Крыму и под Ислам-Керменем, а потом уже быть в Москве. И действительно, относительно своих намерений против татар Вишневецкий сдержал свое слово: в декабре названного года московский посол, живший в Крыму, извещал царя, что 1 октября князь Дмитрий Вишневецкий, выплывший на низовье Днепра, взял крепость Ислам-Кермень, людей ее побил, а пушки взял и вывез на Днепр, в свой Хортицкий город.
Почти через год после этого, а именно в октябре 1558 года, князь Вишневецкий снова и совершенно неожиданно подвергся второму нападению со стороны того же крымского хана, Девлет-Гирея. Взяв с собой, кроме татар, много войска турецкого султана и молдавского господаря, хан внезапно подступил к Хортице и с яростью напал на Вишневецкого. Вишневецкий долго отбивался от хана, но потом, лишившись всякого пропитания и потеряв много людей, а еще больше коней, съеденных казаками, под конец оставил Хортицу и ушел к Черкассам и Каневу, откуда известил царя о всем происшедшем на Хортице и ждал от него дальнейших приказаний. Тогда царь, узнав о всем случившемся с Вишневецким, велел ему сдать Черкассы и Канев польскому королю, с которым у русских произошло перемирие, а самому ехать в Москву. Вишневецкий повиновался воле царя и в ноябре того же года приехал в Москву. Здесь он получил от царя жалованье, а также город Белёв со всеми волостями и селами в вотчину[48], да в иных городах «подклетные села и великие пожертвования», и за все это клялся животворящим крестом служить царю всю жизнь и платить добром его государству.
