Почему вы думали 12 марта, что Гитлер будет считать себя связанным германо-чехословацкой конвенцией об арбитраже, которая предусматривала, что всякие разногласия между Германией и Чехословакией должны были передаваться на рассмотрение Совета Лиги наций или Международного суда? Почему же вы тогда считали возможным, что Гитлер будет передавать свои разногласия с Чехословакией на рассмотрение одной из этих организаций?
Нейрат: Это я могу вам сказать совершенно точно. Я вчера уже показывал, что Гитлер 11-го числа вечером вызвал меня к себе по причинам, которые я еще и сегодня не могу объяснить, и заявил мне, что вступление войск в Австрию должно произойти ночью. На мой вопрос или на мое замечание о том, что это вызовет в Чехословакии большое беспокойство, он заявил, что он не имеет в настоящий момент никаких намерений в отношении Чехословакии и что он даже надеется, что после вступления войск в Австрию или занятия Австрии отношения с Чехословакией значительно улучшатся.
Из этой фразы, из этого заверения о том, что ничего не произойдет, я сделал вывод, что все останется так, как есть, и что мы считаем себя связанными договором 1925 года.
Файф: Верили ли вы хоть одному слову из того, что сказал Гитлер 12 марта 1938 г.?
Нейрат: Да, тогда еще верил.
Файф: Вы помните, что в период Мюнхена, когда вы на некоторое время снова вернулись к делам, президент Бенеш написал меморандум, в котором напоминал о конвенции, об арбитраже, а Гитлер просто отложил его в сторону. Вы помните, что 12 сентября он отказался рассматривать этот меморандум?
Нейрат: Нет, я этого не помню.
Файф: Вы не знаете? Но ведь об этом писали и в германской прессе и во всех прочих газетах мира; везде писали, что он написал меморандум, напоминая об этой конвенции, а Гитлер отказался даже взглянуть на этот меморандум.
Однако вы утверждаете, что 12 марта вы искренне верили в то, что Гитлер будет действительно придерживаться этой конвенции. Вы действительно это утверждаете?
Нейрат: Да, тогда у меня не было никаких сомнений.
Файф: Подсудимый, вы говорили относительно меморандума генерал-лейтенанта Фредериче, и вы помните, что в этом меморандуме Фредериче ссылался на ваш меморандум, в котором вы говорите о том, как следует поступить с Чехословакией?
Теперь я хотел бы, чтобы вы обратились к документу №3859 с тем, чтобы Трибунал на основании ваших собственных слов мог заключить о вашем отношении к чехам.
Я вначале зачитаю ваше письмо к Ламмерсу от 31 августа 1940 г.
В вашем письме сказано: «Дорогой Ламмерс! К настоящему письму я прилагаю меморандум, о котором я уже упоминал в своем письме от 13 июля 1940 г.; меморандум касается вопроса о будущем статуте Богемии и Моравии. Я прилагаю к письму еще один меморандум по тому же вопросу, который был составлен моим статс-секретарем К.Г. Франком независимо от меня; выраженные в этом меморандуме идеи приводят к тем же выводам, которые я изложил в своем меморандуме». Прошу вас обратить внимание на следующие слова: «и я с ним полностью согласен». «Будьте добры представить оба эти меморандума фюреру и договоритесь, пожалуйста, о дне, когда фюрер может лично принять меня и моего статс-секретаря Франка. Как я слышал из неофициальных источников, ряд этих отделов партии и прочих ведомств намеревается представить фюреру предложения относительно разделения территории вверенного мне протектората, не сообщив мне подробностей этих проектов. Я был бы вам очень благодарен, если бы вы назначили дату моей беседы с фюрером, пока еще не поздно для меня; я как имперский протектор, компетентный в этих вопросах, и как человек, хорошо разбирающийся в проблемах Чехословакии, а также мой статс-секретарь должны получить возможность представить фюреру свои соображения по этому поводу до того, как ему будут представлены всевозможные планы и проекты со стороны других лиц.
Все соображения по поводу будущей организации Богемии и Моравии с национально-политической (штатсполитиш) и этническо-политической (фольксполитиш) точки зрения должны основываться на одной цели, которую мы должны поставить перед собой.
С точки зрения национально-политической может существовать только одна цель — окончательное объединение этих территорий с великой Германской империей. С этническо-политической точки зрения эту территорию следует заселить немцами».
Затем вы говорите, что указываете на путь к достижению этих целей. Прошу вас перейти к разделу II вашего меморандума; в середине второго абзаца вы найдете дополнительный параграф, который начинается словами:
«Эти 7 200 тысяч человек, из которых 3 400 тысяч живут в городах и поселениях с численностью населения более 2 000 человек в каждом и 3 800 тысяч живут в поселениях с численностью населения менее 2 000 человек в каждом, находятся под руководством и влиянием интеллигенции, которая в этой стране составляет слишком большую прослойку по отношению к размерам страны. Эта часть населения, то есть интеллигенция, также пыталась после изменения конституции в этих районах более или менее открыто саботировать или, во всяком случае, добиться отсрочки в проведении необходимых мер, которые были намечены для того, чтобы приспособить существующие в стране условия к новому положению вещей. Остальная часть населения, мелкие ремесленники, крестьяне и рабочие, лучше приспособились к новым условиям жизни...
Однако, если бы на основании этого мы пришли к заключению, что правительство и население вели себя лояльно потому, что они в душе примирились с потерей независимости своего государства и включением его в состав великой Германии, мы совершили бы фатальную ошибку. На немцев продолжали смотреть как на непрошенных захватчиков, и среди народа было широко распространено стремление вернуть прежнее положение вещей, хотя народ и не решался открыто выражать подобные чувства.
Постепенно население начинало признавать новый порядок, но это объясняется лишь тем, что люди либо обладали необходимой рациональной дальновидностью, либо боялись последствий, которые могли повлечь за собой неповиновение. Они, безусловно, поступали так, не исходя из своих убеждений. Такое положение вещей будет иметь место в течение некоторого времени, однако пока дело обстоит таким образом, что следует прийти к решению, как нужно поступить с чешским народом, чтобы достичь нашей цели — присоединения их страны к Германии и заселения ее немцами как можно скорее и по возможности в больших масштабах.
Наиболее радикальное и окончательное разрешение этой проблемы в теоретическом отношении заключается в том, что из этой страны следует совершенно выселить всех чехов и на их место расселить немцев».
Далее вы говорите, что это неосуществимо, так как нет достаточного количества немцев, чтобы немедленно заселить всю страну.
«Разрешение этой проблемы в отношении чехов будет выражаться в том, что, с одной стороны, следует путем отбора выделить тех чехов, которые могут быть подвергнуты германизации, и оставить их в стране и, с другой стороны, — выселить тех чехов, которые с расовой точки зрения не могут быть использованы или являются врагами империи последнее касается интеллигенции, которая за последние двадцать лет сильно продвинулась в своем развитии. Если мы будем применять такие методы, германизация может быть проведена успешно».
Подсудимый, вы знаете, что в обвинительном заключении настоящего процесса вы и остальные подсудимые среди других преступлений обвиняетесь в геноциде, который мы определяем как истребление наций и рас и который профессор Лемкин в своей широко известной книге называет «координированной атакой на основы жизни национальностей и рас с окончательной целью уничтожения расовых групп и наций». Вы хотели избавиться от учителей, писателей и певцов Чехословакии, людей, которых вы называете интеллигенцией, людей, которые должны были бы передать последующим поколениям историю и традиции чешского народа. Это были те люди, которых вы, исходя из того, что сказано в вашем меморандуме, хотели уничтожить, не так ли?
Нейрат: Это не совсем так.
Файф: Одну минуту. Перед тем как отвечать на этот вопрос, скажите, предусматривалось ли «...выселить тех чехов, которые с расовой точки зрения не могут быть использованы или являются врагами империи; последнее касается интеллигенции, которая за последние двадцать лет сильно продвинулась в своем развитии», — вы действительно имели в виду то, что тогда говорили? Говорили ли вы правду, заявляя, что необходимо уничтожить интеллигенцию?
Нейрат: На это я могу сказать только одно: и «да» и «нет», — но предварительно я должен заявить о том, что из этого отчета следует, что меморандум был составлен Франком, я же согласился с тем, что там было написано. Это было 31 августа 1940 г. Меморандум, который упомянут в отчете Фредериче, относится к более позднему периоду времени. Сейчас я точно этого не знаю.
