Смелости парашютистам хватает, они осознают свою принадлежность к элитным частям с крепкими традициями. Среди них еще есть унтер-офицеры, которые носят белые нарукавные ленты за Критскую операцию.
Каждый солдат взвода Мантхая знает, что он может положиться на всех своих товарищей. Никто не оставит в беде того, с кем делит свой кусочек траншеи, или того, кто сидит в нескольких метрах в соседнем окопе.
И еще есть ротный, обер-фельдфебель Архутовски, которого все его парашютисты называют просто Архи. Это старый солдат, прошедший всю войну с самого начала.
День тянется медленно, серый и пасмурный. Холод одолевает все больше и больше. С ним надо бороться, и тут впору забыть о русских!
Серое небо хмурится все больше. Видимость постепенно уменьшается, и весь пейзаж Восточной Пруссии становится враждебно серым.
Парашютисты ждут. Это участь всех солдат мира. Они знают, что перед ними еще холодная ночь, которую они должны провести в окопе. Завтра, может быть, до них дойдет какое-нибудь снабжение. Но прислать им смену становится ото дня ко дню все более иллюзорным. Все части обескровлены, даже элитная дивизия люфтваффе «Герман Геринг». Хотя теперь она входит в состав «парашютного танкового корпуса», в котором, правда, никто никогда не видел парашютов, да и танков теперь тоже.
* * *
— Слушайте!
Шепот проходит по окопам. Каждый напрягает слух. Вдали слышен глухой рокот, он идет с востока, со стороны русских.
Рокот приближается медленно, но неотвратимо. Ветер доносит гул моторов, затем скрежет гусениц.
— Танки!
Конечно, это танки. И танки советские. От немецких осталось одно воспоминание. Несколько оставшихся машин посылают то туда, то сюда, чтобы закрыть самую большую брешь или предпринять жалкую контратаку.
Парашютисты уже различают силуэты тяжелых машин, выступающих понемногу из заснеженной дымки медленно сгущающихся сумерек. Солдаты приглушенно перекрикиваются:
— Дайте им подойти!
— Они идут!
— Будьте готовы!
Они давно готовы. Сжав оружие, устремив вперед взгляд, с бьющимся сердцем, уже долгие минуты они видят, как на горизонте вырастают темные машины и давят снег гусеницами.
Никогда еще Мантхай не видел сразу столько вражеских танков. Все эти «Т-34» надвигаются, становятся огромными, но остаются еще недостижимыми для снарядов. Несколько танков направляются прямо на окоп, в котором засел молоденький парашютист. Один из них идет впереди. Уже чувствуется запах разогретой смазки и горящего топлива, истинный запах танковой смерти.
Мантхай хватает фаустпатрон и кладет его на плечо. Он старается сохранить спокойствие, как на учениях. Наполовину высовывается из окопа. Он знает, что теперь он легкая добыча для бортового пулемета вражеской машины. Но, может быть, ему помогут сумерки.
«Т-34» продолжает надвигаться. Мантхай целится и нажимает на спуск. Снаряд вылетает, и яркое пламя вырывается позади ствола, выдавая стрелка. Парашютист отбрасывает ставшее бесполезным оружие, так как им можно воспользоваться только один раз, и вжимается в окоп. Он слышит ужасный взрыв, рискует выглянуть из окопа и видит, что советский танк уже горит. Снаряд попал прямо в него. Языки яркого пламени вырываются из башни танка, машина окутывается черным дымом.
Но ведь танк не один. Вот уже другой «Т-34» появляется рядом с горящей машиной. Русские танкисты открывают по немецким позициям яростный огонь из пушки и из пулемета. Он достигает окопов. Уже есть убитые. Раненые взывают о помощи.
Недалеко от Мантхая обер-фельдфебель Архутовски, тоже с фаустпатроном, высовывается из окопа и целится в «Т-34», который находится в нескольких метрах от него. Он показывает пример своим солдатам, и некоторые также появляются в окопах на этом маленьком холме, в одиночку противостоя мощному натиску танков.
«Т-34» поражены этим отпором и разъезжаются во все стороны, пытаясь раздавить гусеницами парашютистов, рассеянных по возвышенности. Некоторые оказываются погребенными заживо сразу, другие еще сопротивляются, прежде чем их давят огромные стальные чудовища, утюжащие землю.
Мантхай знает, что единственное спасение — это внимательно наблюдать за тем, как они появляются, и выбирать самые опасные. Он замечает «Т-34», который направляется прямо на него и проходит рядом с тем танком, который он только что уничтожил. У него один выход. Убить или быть убитым. Он уже давно приготовил свой второй фаустпатрон. Он слегка высовывается из окопа, кладет ствол на плечо, прицеливается и стреляет. Он так близко от машины, всего в нескольких метрах, что не может промахнуться.
Прямо в цель! Раздается второй взрыв, еще более сильный и оглушительный, чем первый. Снаряд попадает в жизненно важные органы танка, мотор или отсек для боеприпасов. «Т-34» застывает, получив смертельное ранение. Пламя начинает его пожирать.
Мантхай на какое-то время вжимается в свой окоп. Его охватывает дрожь от радости второй победы и страха за то, что его ждет. Но надо обязательно осмотреться.
Он высовывает голову. И застывает от ужаса. Третий русский танк его обнаружил и направляется прямо на него, чтобы раздавить как клопа. Но у парашютиста было только два фаустпатрона. Что можно сделать? Рядом с собой он видит мертвого товарища, изрешеченного пулями, выпущенными с борта одного из танков. В одно мгновение он замечает, что тот сжимает в руках ствол фаустпатрона, которым не успел воспользоваться. Мантхаю трудно будет вырвать оружие из мертвой хватки, но это его единственный шанс. Танк надвигается.
У парашютиста нет даже времени положить ствол на плечо. Стоя на коленях, он прижимает его к бедру. Как может, целится в ходовую часть справа и нажимает спуск. Вжимается в окоп и слышит взрыв. Танк не может двигаться с поврежденными гусеницами, проползает еще несколько метров и останавливается. Но экипаж танка увидел немца и его фаустпатрон. Башня танка медленно разворачивается в сторону «истребителя танков».
Больше у парашютиста нет оружия под рукой. Но нельзя дать себя раздавить, лучше попытаться бежать. Он выскакивает из окопа, в несколько бросков добегает до ограды фермы, где он был раньше со своими товарищами, перепрыгивает через нее в таком прыжке, как будто страх подбросил его в небо.
Мантхай слышит выстрел. Оглушающий. Это выстрелил танк. Стена обрушивается на парашютиста. Камни катятся один за другим и погребают его. Он больше ничего не слышит и не видит. Сейчас он умрет от удушья под обломками. Он теряет сознание, уверенный, что умирает, как раздавленное животное.
Но вот чьи-то руки сильно встряхивают его, и парашютист немного приходит в себя и открывает глаза. В темноте он различает смутные силуэты наклонившихся над ним людей.
— Ты живой? — спрашивают его по-немецки.
Это его товарищи из 16-го полка.
— А русские танки? — спрашивает парашютист.
— Мы их отогнали, — отвечают ему.
По голосу Мантхай узнает обер-фельдфебеля Архи. Значит, он тоже выбрался?
Несколько человек высвобождают раненого из-под обломков. Относят его в подвал фермы и кладут в угол на солому.
Шум боя отдалился. Больше не слышно рева моторов и скрежета гусениц. «Т-34» исчезли в ночи, съехали с холма, чтобы найти место для перегруппировки.
В подвал приходит санитар и делает раненому укол. Мантхая переносят сначала в санчасть рядом с фронтом, потом отправляют в полевой госпиталь. Все его тело в переломах и ушибах от завала.
В этот день 13 января погибло много его товарищей-парашютистов из бывшего 16-го полка. Но до следующей атаки они сохранили за собой удерживаемые позиции.
В последние дни февраля 1945 г. подполковнику Шахту, командиру парашютного полка особого назначения, участвующего в боях в Померании, приходит сообщение от Верховного командования:
«Ваш 2-й батальон будет взят с фронта и направлен в Берлин, где он получит важное задание».
Шахт тотчас зовет капитана Скау, командира этой части, и передает ему только что полученное сообщение.
— Знаете ли вы, что это за задание, господин подполковник?
— Точно не знаю, Скау, но думаю, что что-то важное, если во время боев забирают треть моего полка.
— Вы полагаете, что десантная операция может еще иметь место?
— Не думаю. Но как знать… Наши старые люфтваффе еще не сказали своего последнего слова, даже если мы видим мало немецких самолетов.
Скау тотчас отдает приказы своим ротным командирам: Зайтцу, Бикелю, Гофману и Шульце.
— Мы должны уйти с фронта как можно быстрее.
— Нас сменяют, господин капитан? — спрашивает его Зайтц.
— Странная смена. Мы отправляемся на спецзадание. Приведите ваши части в боевую готовность как можно скорее. Пусть все будут готовы к отъезду.
