Правда, прежде чем отправиться в поход со Святославом, мы должны немного отвлечься, для того чтобы выслушать точку зрения на этот вопрос Вещего Льва. Пусть он обозначит причину, по которой Святослав двинулся именно на каганат, а не куда-то в иную сторону. Его версия традиционно подразумевает отсутствие всякого здравого смысла, зато в ней эмоции бьют ключом, а пафос переходит все допустимые грани. Итак: «Но и здесь герой нашего повествования вступает в противоречие со «здравым смыслом» древних и нынешних робичичей. Он воин – и выбирает наиболее опасного врага, опасного настолько, что войну с ним можно уподобить поединку с драконом, исполином-людоедом или другим чудищем из древних легенд. Он князь – и направляет оружие против смертельного, старого недруга Руси. Он жрец – и поднимает меч на воплощенную Скверну, земное подобие бесовни Кромешного мира, ожившее оскорбление Северных Богов». Насчет здравого смысла писатель подметил очень точно, как говорится, не в бровь, а в глаз, а вот в том, что касается остального…
Хотя если с вами рядом живет исполин-людоед, то его надо однозначно либо убить, либо удирать куда подальше. Только, как вы уже видели, ни на чудище, ни на людоедище каган Иосиф уже не тянул. Огонь, конечно, еще пускал иногда, но уж очень экономно и редко.
Давайте же рассмотрим, без патетики и эмоций, те причины, которые могли побудить Святослава начать большую войну против Хазарии. Ведь, по большому счету, на данный момент на границах Руси царило относительное затишье, поскольку летописи ни о каких вооруженных конфликтах русов с соседями нам не сообщают. А если уж Святославу хочется просто мечом помахать, то можно и на печенегов сходить или же тряхнуть Византию по примеру отца. Так почему же вся мощь молодого Русского государства обрушивается именно на Хазарию?
На наш взгляд, причин здесь несколько. Во-первых, начиная поход на Восток, молодой князь в какой-то мере продолжает политику Вещего Олега, который планомерно вытеснял хазар из славянских земель. Узурпатор привел под свою руку земли радимичей и северян, но вот до вятичей так и не добрался. Да и хазары, потеряв большую часть славянских данников, приложили максимум усилий, чтобы удержать вятичей в повиновении. Это было достаточно несложно, поскольку у последних так и не сложился прочный племенной союз, как у тех же полян. Не имелось у них ни столицы наподобие Киева, ни князя, который бы держал в своих руках всю власть. В VIII-XI веках земля вятичей была целостной восточнославянской территорией, а сами вятичи жили самостоятельно и совершенно обособленно от остальных славянских земель.
Однако это прекрасно осознавал и Святослав, а потому, продолжая политику своих предшественников по собиранию славянских земель под власть Киева, он неминуемо должен был принять меры для покорения вятичей. Отступился бы от них каганат или нет – неизвестно. Может быть, в этот раз Иосиф решил бы вступить в борьбу с Киевом и отстоять поток беличьих шкурок, идущих в его казну. Тем более что и так много земель было утрачено.
Второй причиной было то, что, как отмечалось выше, Хазария стала огромной пробкой на торговых путях между Западом и Востоком. Занимая выгоднейшее географическое положение, это государственное образование просто-напросто затрудняло торговые сношения между различными народами. Правящая верхушка и иудейские купцы-рахдониты безжалостно обирали приезжих торговцев, душа их высоченными таможенными пошлинами. Надо думать, что не раз и не два являлись купцы в Киеве на княжеский двор, жалуясь на свои беды молодому правителю. Реальный Святослав, в отличие от изображенного Прозоровым борца за идею, очень хорошо понимал все те выгоды, которые приносит торговля и значение торговых путей. Он отдавал себе отчет в том, что князь Олег не зря прилагал усилия по расширению территорий именно на Восток, поближе к Волжскому торговому пути. Олег глупых решений не принимал, да и выгоду свою видел всегда наперед. Может, за это его и прозвали Вещим? А потому и Святослав не колебался в принятии решения. В отличие от своей матери, молодой князь на решения скор. Встающие перед ним проблемы предпочитает решать с помощью меча, а если уж и пошлет к недругам послов, то только для того, чтобы объявить: «Иду на Вы!» Бегите или сдавайтесь! Причем, начиная свою первую войну именно с Хазарией, Святослав получал мощную поддержку от тех, кто так или иначе был связан с торговлей или зависел от нее, а это были достаточно широкие слои населения. Можно сказать, что его Восточный поход ознаменовался общенародным подъемом.
Ну и, наконец, третья причина, и отнюдь не самая важная. Однако именно ее Лев Рудольфович ставит во главу угла и, подобно римскому народному трибуну времен Республики, яростно и самозабвенно доказывает, что других поводов для войны с Хазарией просто быть не могло. Ведь каганат был давним недругом славян, и эта взаимная вражда тянулась веками, а потому разгром этого извечного врага, по авторитетному мнению Прозорова, являлся первостепенной задачей молодого Киевского государства. Позиция в корне неправильная, поскольку, как мы видим, поход на Восток был вызван целым рядом как политических, так и экономических причин.
И вот, исходя из того, что война с хазарами неизбежна, Святослав решает нанести удар первым, упредив противника. Причем удар по Хазарии должен быть такой силы, чтобы каганат был сокрушен раз и навсегда, а вопрос о торговых путях и славянских землях на Востоке больше не поднимался. Нужно размозжить голову супостату! Одним ударом! Навсегда! Поэтому киевский князь планирует войну на уничтожение и готовится к ней должным образом. А в свете изложенного мы видим, что ситуация для Хазарии складывалась таким образом, что встал вопрос о самом существовании государства. Правящая верхушка каганата это прекрасно видела, а потому лихорадочно занималась поиском союзников. Но, увы, на помощь никто не пришел, соседи предпочли остаться в стороне и понаблюдать за развитием событий. Почти все. За одним исключением.
Когда «ведущий историк языческой Руси» рассказывает о походе князя-воина на Балканы, то при описании событий, происходивших в Болгарии, эмоции писателя буквально хлещут через край. Автор едва не захлебывается от собственного пафоса и восторга. А цель у всего этого многословия одна – показать, как болгары вместе с «братушками господаря Светослава» единым фронтом выступили против Византии. Писатель разве что не плачет слезами умиления, когда рассказывает о великой и трогательной дружбе двух «братских» народов, при этом забывая упомянуть, то ли по незнанию, а то ли по злому умыслу, один примечательный факт, который упрямо не хочет вписываться в его концепцию всеобщего славянского единения. В.Н. Татищев, пользовавшийся Иоакимовской летописью, конкретно указывает, что «болгары помогали казарам».
Татищев для Прозорова – авторитет непререкаемый, а потому опровергать Василия Никитича Льву Рудольфовичу смысла не было. И вот тогда Ледокол Язычества решил промолчать. Благо не всякий полезет проверять его постулаты. Большинство ведь верят на слово, как джентльмену. Но мы не поленились, проверили, и вся яркая мозаика, сложенная неуемным воображением писателя, рассыпалась на кусочки. Потому что и в помине нет братской дружбы болгар с русами, а есть помощь болгар Хазарскому каганату, при одном упоминании о котором у непреклонного язычника Озара глаза наливаются кровью и дыхание сбивается с нужного ритма. Наверное, поэтому и не заметил Прозоров подлых действий «братушек», поскольку ни словом о них не обмолвился.
Хотя вряд ли эта помощь могла оказаться существенной, поскольку расстояние между двумя государствами было достаточно велико. Единственное, что могли сделать болгары для облегчения участи своих союзников, так это начать делать набеги на земли тиверцев и уличей, оттягивая на себя часть войск Святослава. По-другому они просто никак не могли напакостить русам.
В итоге дряхлеющий и ослабленный каганат оказался практически один на один против всей мощи молодой Киевской державы, поскольку момент для нападения на Хазарию Святославом, как уже отмечалось, был выбран идеально. И никакой языческой идеологии, а только трезвый политический и стратегический расчет.
Талант Святослава как правителя государства проявился еще и в том, что походу на Восток он сумел придать характер общегосударственного мероприятия, поскольку сокрушить каганат, который хоть и миновал пору своего могущества, с одной дружиной было нереально. Мало того, в целях повышения боеспособности своей армии Святослав должен был навербовать значительное число наемников, ибо цель, которую он выбрал, была велика, а сокрушить врага планировалось одним ударом.
Утверждение Прозорова о том, что «Святослав презирал наемщину», не стоит выеденного яйца, поскольку фактов, которые бы на это указывали, нет. Наоборот, вся деятельность первых киевских князей говорит о том, что наемников они использовали часто и охотно, причем как яростных бойцов с севера, так и неуловимых наездников с юга. А чтобы не быть голословным, приведем пару примеров.
