Это попустительство Правительства Петлюры впоследствии сыграло не малую роль в оправдании французским судом еврея Шварцбарта, убившего в 1926 году в Париже Петлюру.
Оправдываясь и отрицая свое попустительство, петлюровцы в эмиграции (в 1928 году) выпустили в Праге (ЦК Украинской Социал-демократической Рабочей Партии) брошюру, посвященную украинско-еврейским взаимоотношениями “Трагедия Двух Народов”.
Брошюру малоубедительную, пытающуюся всю вину за погромы свалить на “наследие царского режима”, а Шварцбарта изобразить, как большевистского агента, что не соответствует действительности. Тот факт, что Шварцбарт в СССР не вернулся доказывает, что никаким агентом ГПУ он не был.
Обстановка складывалась так, что без сильного союзника и посторонней помощи Директория долго продержаться не могла. И она начала искать союзника. Одновременно, и в Москве, куда послала для переговоров Мазуренка и в занятой французами Одессе, где вели переговоры Остапенко, ген. Греков и Мациевич (Мин. Иностр. Дел). Французы поставили следующие условия:
1) Реорганизация Директории и Правительства и удаление из них: Петлюры, Винниченка и Чеховского;
2) Для борьбы с большевизмом, Украина формирует армию в 300.000, подчиненную Антанте;
3) Срок для формирования армии - 3 месяца. В случае недостатка квалифицированных украинских офицеров, недостаток пополняется русскими офицерами-добровольцами;
4) На время борьбы, финансы и железные дороги переходят в руки французов;
5) Вопрос самостийности Украины будет решен на мирной конференции в Париже;
6) Директория должна обратиться к Франции с просьбой принять Украину под свой протекторат.
6- го февраля на ст. Бирзула состоялась встреча представителей французского командования и Директории, которая послала туда военного министра, ген. Грекова и трех делегатов-социалистов (Мазуренко, Остапенко и Бачинского) -членов Трудового Конгресса.
Делегация Директории огласила французскому полковнику Фрейденбергу, свои контрпредложения:
1) Признание Антантой самостийности Украины и допущение украинской делегации на мирную конференцию в Париже;
2) Суверенность Директории;
3) Обеспечение народного строя и социальных реформ на Украине
4) Обеспечение украинских колоний в Сибири;
5) Возвращение Украине Черноморского флота, захваченного Антантой;
6) Признание автономности украинской армии и права иметь своих представителей в верховном командовании;
7) Недопущение в состав украинской армии никаких русских офицеров.
Французский полковник Фрейденберг, по словам одного из участников делегации, с украинцами держался так “как будто он был не на Украине, а в какой то африканской колонии, с неграми”.
О том, как было принято контрпредложение Директории рассказывает министр И. Мазепа, на стр. 100, своей книги “Украина в огне и буре революции”: - “Фрейденберг сначала слушал Остапенка спокойно, а потом вспылил и сразу же накинулся на те требования в его заявлении, которые касались суверенности Директории. Мы не только требуем устранения Винниченка, Петлюры и Чеховского, но и в дальнейшем считаем необходимым, чтобы перемены в составе Директории, происходили с нашего согласия. Для нас это требование - принципиально и, если вы не согласитесь, то бесцельны всякие разговоры. Винниченка и Чеховского, прибавил он, нужно выгнать, как собак (chaser comme les chiens) за большевизм, а Петлюра должен исчезнуть сам, ибо теперь каждый бандит называет себя петлюровцем… Франция и Антанта не имеют доверия к Директории в ее нынешнем составе; поэтому, если Директория есть выразитель воли всего украинского народа, то французское командование не может обещать нам никакой помощи. В таком случае оно пойдет я против большевиков и против украинского народа”.
Дальше полк. Фрейденберг потребовал немедленно выпустить из тюрьмы, арестованных Директорией, Митрополита Антония и епископа Евлогия, а также гетманских министров. “Но ведь они же реакционеры! Что подумает украинский народ?” - ответила делегация. - “Думайте и вы и ваш народ что хотите” - резко ответил полковник, “а выпустить их вы обязаны!”
Потом, уже в более спокойном тоне, полковник объяснил авторам закона об упразднении частной собственности на землю, что “французское правительство считает, что при проведении земельной реформы должен быть сохранен принцип частной собственности. Опыт французской революции показал, что восстановление порядка невозможно, пока новые собственники не заплатят за землю”.
“Как провинившиеся школьники, молча, слушали социалистические вожди украинского народа слова полк. Фрейденберга” - рассказывал впоследствии об этом свидании ген. Греков.
Закончив свою “дипломатическую миссию”, делегация вернулась в Винницу за инструкциями, заставши там ответ из Москвы на вопрос о мире, который был не лучше ответа французов.
Москва предлагала свое сотрудничество в деле примирения “законного” Украинского Советского Правительства с Директорией, при условии признания последней, советской власти на Украине. То же самое телеграфировали Харьковское Правительство и глава делегации Директории в Москве - В. Мазуренко, который настоятельно рекомендовал принять условия Москвы.
Перед лидерами украинских эсеров и эсдеков, из которых состояла и Директория, и Правительство встал роковой вопрос: “Что же делать?” Пойти на предложение Москвы - это значит отказаться от надежды быть “вождями”, потому что Харьковское Правительство имело своих “вождей” и вторые ему были не нужны. Соглашаться на условия Франции - было унизительно: надо было жертвовать и своей социалистической программой и убеждениями и кое-кем из лидеров. Но так как у французов не было своих людей для замещения постов украинских министров, то была возможность, ценой послушания, сохранить эти посты для своих людей. - Так решили “вожди”.
После долгих совещаний, решено было продолжать переговоры с Антантой. Так как она относилась отрицательно к социалистам, решено было создать “несоциалистическое” правительство (из социалистов!). Сделано это было очень просто: эсер Остапенко подал заявление о выходе из партии и стал “не-социалистом” и премьером нового Украинского Правительства, подобравши себе членов или, из “социалистов-федралистов” или из новой партии “народных республиканцев”, созданной в эти дни в Виннице. (Специально для обмана Антанты.)
Переговоры с французами продолжались, но ни к чему не привели, т.к. французы твердо стояли на своих требованиях, высказанных полк. Фрейдснбергом, а Украинское Правительство, соглашаясь на все требования французов, торговалось только за то, чтобы оставить у власти Петлюру и других, нежелательных им, лиц.
Пока тянулись переговоры, обстановка в Одессе сложилась так, что французы должны были ее эвакуировать, в следствии ненадежности своих войск и наступления большевистских атаманов.
Не лучше была обстановка и в Виннице, к которой подходило пламя большевистского пожара извне, а население самой Винницы было настроено против Директории и можно было ожидать восстания. Директории надо было бежать дальше, что она и сделала в начале марта, чтобы не попасть в руки большевиков. Винницкий период се жизни и деятельности закончился.
На естественный вопрос, почему же Директорию не защищали ее войска, исчерпывающий ответ дает отчет о совещании представителей партий и Правительства, на ст. Казатин 21 февраля 1919 г… Участник этого совещания, Исаак Мазепа (впоследствии Украинский Премьер, и “колесного” периода, и в эмиграции) пишет: “Почти все надднепровские формирования в это время таяли как снег от дезертирства, а те их солдат, которые остались в армии Директории, панически отступали перед совсем немногочисленным врагом. Представитель единственно боеспособной части - “Сечевых Стрельцов” - Е. Коновалец сказал: “нужно было ясно сказать себе и народу: или большевизм, или противобольшевнзм. Директория не имела ни того, ни другого. В результате, мы очутились в безвыходном положении. Не имеем сторонников ни тут, на Украине, ни там, в остальном мире… настроение населения обернулось теперь против Директории. Это - последствия большевистской агитации и своеволия некоторых, деморализованных фронтовыми неудачами, войсковых частей. Поэтому крестьяне, вместо того, чтобы помогать нам, нападают на наши обозы, не дают даже воды, гонят нас со словами: “чего вам тут нужно? Идите от нас! Мы сами дадим себе совет!” (“Украина в огне и буре революции” стр. 109-111). А дальше Мазепа сообщает о самовольном оставлении фронта “сечевыми стрельцами”: “наиболее дисциплинированная часть, не слушал приказов высшей команды, оставила фронт и ушла в тыл. Фактически, украинская армия, как целое, уже не существовала”. Пишет это украинский Премьер, который был, конечно, обо всем отлично осведомлен и ошибки сделать не мог. А срочное бегство Директории и “вождей” из Винницы, через несколько дней после совещания в Казатине, неопровержимо свидетельствует об отсутствии у Директории сил, даже для защиты собственной столицы - Винницы и ставит под вопрос утверждения сепаратистов об “антибольшевизме” всех украинцев и борьбе за “национальное освобождение” украинского народа.
