Отметим, что хотя этот минимум пополнения поступил в ГА «Центр» уже после того, как ее войска начали выходить из кризиса, он пришелся как нельзя к месту. Немцам уже удалось сбить наступательный порыв частей РККА, и теперь требовалось закрепить достигнутый успех жесткой обороной и решительными контратаками. Естественно, германское командование прекрасно понимало, что с таким сравнительно небольшим количеством необстрелянных солдат оно не имеет шансов решительным образом исправить ситуацию западнее Москвы и вновь перейти в наступление. Полевым командирам вермахта приходилось прежде всего затыкать дырки в обороне своих соединений. Однако войска ГА «Центр» могли бы добиться гораздо больших успехов на некоторых участках, имей молодые военнослужащие надлежащую выучку, здоровье и боевой дух.
Потери в личном составе, количество и качество пополнения – стоят в ряду основных показателей силы и потенциальных возможностей любой армии. Отметим, что под Москвой потери вермахта в личном составе впервые достигли таких больших масштабов. Более того, германская армия лишилась не просто солдат, а опытных профессионалов – военнослужащих, спаянных двухлетними боями на полях Западной Европы и России. Замена им была неадекватной ни по численности, ни по морально-боевым качествам. Их выучка также оставляла желать лучшего. Если ранее армейский опыт новобранцы приобретали в длительных тренировках и учениях, а затем закалялись в успешных схватках с более слабым противником (как это было в 1939–1941 гг.), то теперь за воинскую науку немецким частям приходилось платить слишком дорогой ценой в жестоком противоборстве с советскими войсками. Чем дальше шла война, тем больше в германской армии становилось плохо обученных солдат, которые умели умирать, но не побеждать.
Что реально представляло из себя немецкое пополнение, говорят донесения полевых командиров ГА «Центр» в вышестоящие штабы.
Командир 19-й танковой дивизии 29 марта 1942 г. сообщал в штаб 20-го моторизованного корпуса: «…из 685 чел. рядового состава, прибывших в расположение дивизии, не проходили никакой подготовки – 16 чел.; строевой подготовки – 76 чел.; не учились боевой стрельбе – 105 чел.; не бросали ручных гранат – 94 чел.; жаловались на заболевания сердца, легких, астму 41 чел., плоскостопие – 135 чел., внутренние заболевания – 42 чел.». Командование дивизии делало заключение: «… Боевая способность пополнения низкая… большая часть его совершенно не умеет обращаться с пулеметом… В поведении не хватает бодрости…»[485]
Командир 10-й моторизованной дивизии 31 марта 1942 г. доносил в штаб 40-го моторизованного корпуса, что из 1.092 чел. рядового состава, поступившего в дивизию, 284 чел. должны быть направлены в рабочие батальоны, т. к. не проходили боевой подготовки, а 228 чел. – жаловались на различные заболевания сердца, легких и т. п.[486] Далее указывалось: «…Пополнение… не оправдало требований стоящих перед фронтовыми частями… части не могут заниматься подготовкой пополнения, т. к. у них нет для этого времени… Плохое пополнение пехотных подразделений должно рассматриваться как самая большая и самая первая опасность для них. Даже самый лучший полк должен отказаться от такого пополнения, так как численность старых кадров снизилась до минимума (в строевых ротах: 2 унтер-офицера и 9 солдат, в пулеметных: 5 унтер-офицеров и 18 рядовых)…»
У командования 10-й моторизованной дивизии создалось даже впечатление, что на фронт отправляются лишь те солдаты, на подготовку и здоровье которых махнули рукой и решили просто избавиться от них как от ненужного материала[487].
Ситуация с некачественным пополнением рядового состава обострялась из-за больших потерь в офицерском составе. Только за период с 1 января 1942 г. по 31 января 1942 г. было убито, пропало без вести и ранено – 4 544 офицера группы[488].
Тяжелое положение с офицерским составом сложилось, в частности, в войсках 4-й танковой армии. Ее 106-я пехотная дивизия потеряла с 1 декабря 1941 г. по 18 февраля 1942 г. – 125 офицеров; 15 пд – 132; 23 пд – 105. И это в то время, как прибыло во все три дивизии всего – 127 офицеров[489]. В других соединениях танковой армии положение было не лучше. 15 марта 1942 г. командование 4-й танковой армии доносило в штаб ГА «Центр», что «при теперешних тяжелых боях прибывающее пополнение далеко не покрывает общих потерь, тем более, что последние усугубляются потерями за счет больных…»[490]
Потери ГА «Центр» в вооружении и боевой технике также были чрезвычайно велики. 21 апреля 1942 г. Ф. Гальдер констатировал, что потери танковых войск в результате зимней кампании (с 1 октября 1941 г. по 15 марта 1942 г.) составили 2 340 танков. Поступило же в войска во втором полугодии 1941 г. 1 890 танков[491]. Основные потери приходились, естественно, на войска ГА «Центр» в состав которой входило три танковых объединения из четырех. Большой урон был и в материальной части моторизованных соединений. Потери автомашин во много раз превосходили их поставку на фронт[492].
Точное количество танков, орудий, броне – и автомашин, мотоциклов, оставленных тогда немецкими частями на полях сражений, подсчитать зимой 1941/42 г. было достаточно трудно – часть была подбита, часть вышла из строя по дороге в тыл, часть была разобрана на запчасти в мастерских. Данные германских штабов не дают нам цельной картины потерь ГА «Центр» в боевых и транспортных средствах. Согласно советским документам («Сводным ведомостям о трофеях Красной Армии» за декабрь 1941 – март 1942 гг.) выходит, что только войска Западного и Калининского фронтов захватили за этот период 906 немецких танков[493]. Некоторые боевые машины остались неповрежденными и вскоре были использованы в наступлении Красной армии, в частности, против фронта 4-й немецкой армии в районе р. Угра. Кресты у танков были перекрашены на звезды. Примечательно также, что по советским источникам за декабрь 1941 – март 1942 г. войсками Западного и Калининского фронтов было уничтожено непосредственно в боях только – 258 немецких танков, то есть, в три раза меньше чем было захвачено в качестве трофеев[494]. Кроме того, только за январь 1942 г. западнее Москвы немецкие войска оставили на поле боя: 1.168 орудий, 750 мотоциклов, 5.710 автомашин[495].
Такие тяжелые потери в боевой технике немецкая армия также еще никогда не несла. Безусловно, они самым непосредственным образом сказались на снижении потенциальных возможностей ГА «Центр».
Трофейные документы подтверждают, что наиболее крупная группировка немецких армий на Восточном фронте – ГА «Центр» – весной 1942 г. не имела уже в своем составе дивизий способных участвовать в наступательных операциях большого масштаба. Выводы германских полевых командиров о боеспособности подчиненных им войск заставляли командование группы крепко задуматься возможно ли было вообще какое-либо продвижение на восток в 1942 г. 27 марта 1942 г., на основании отчетов командиров корпусов и дивизий, штабом ГА «Центр» была дана конкретная оценка состояния ее соединений. Отмечалось, к примеру, что 26-я пехотная дивизия могла выполнять лишь оборонительные задачи; 251-я пехотная дивизия – не могла выполнять наступательные задачи, поскольку имела большой некомплект личного состава (93 офицера, 918 унтер-офицеров, 5.553 рядовых); 206-я пехотная дивизия – могла стать боеспособной лишь в случае пополнения и длительного отдыха в тыловом районе; части 14-й моторизованной дивизии «настолько переутомлены, что опасность усталости и полного безразличия все возрастает…»; 102-я пехотная дивизия: «… в физическом отношении войска совершенно истощены. Явления усталости объясняются потерями лучших младших офицеров, недостаточным снабжением и плохой личной гигиеной. В настоящее время дивизия пригодна лишь для обороны…»[496]
Естественно, здесь приведена лишь небольшая часть информации о состоянии немецких дивизий на завершающем этапе битвы под Москвой. Добавим, что, согласно характеристике боеспособности германской армии, подготовленной к концу марта 1942 г. в генштабе ОКХ, на всем Восточном фронте оставалось тогда всего восемь соединений «пригодных для выполнения любых боевых задач»[497] Германскому верховному командованию стало ясно, что новое наступление могло развернуться в гораздо менее благоприятных для Германии условиях, и только в зоне боевых действий одной из трех групп армий[498].
Как уже отмечалось, по ряду веских причин новое мощное наступление на Москву ГА «Центр» в 1942 г. было невозможно. Однако руководство вермахта не могло и значительно ослаблять объединение фон Клюге. На западном стратегическом направлении были расположены основные силы Красной армии, которые в будущем могли начать широкое наступление. Несмотря на то, что боеспособность ГА «Центр» была теперь намного меньшей, чем летом и осенью 1941 г., группа продолжала оставаться самой многочисленной на Восточном фронте, призванной выполнять теперь в основном оборонительные задачи. Известно, что немецкое командование рассчитывало сковать летом 1942 г. под Москвой как можно больше советских армий и попытаться задержать их переброску на другие участки фронта (отсюда и дезинформация о новом наступлении на столицу в 1942 г. – М. М.). В случае успеха вермахта на юге, советские войска под Москвой оказались бы отрезанными от топлива и продовольственных ресурсов. Их не надо было бы уничтожать, теряя на это силы и время. Отметим, что такие расчеты строились, как и прежде, на недооценке боевой силы Красной армии.
