Он ел и пил очень мало, предпочитал черствый хлеб, более грубый, чем современный зерновой, мягкий сыр, зеленые фиги. Но на то были причины. Он, видимо, страдал разновидностью несварения желудка, которое проявлялось сразу после принятия слишком жирной или слишком обильной пищи, а еще больше этому способствовало какое-нибудь нервное напряжение. По этой причине он принимал пищу, лишь когда был голоден, и часто на званых обедах вообще не притрагивался к еде, угощая своих друзей. Он был приветливым хозяином, всегда вел себя с гостями естественно. Он поздно отходил ко сну и ненавидел рано вставать; спал плохо, не более семи часов. Не любил задерживаться в постели без сна, если никого не было рядом. В результате мог неожиданно задремать где-нибудь в неофициальной обстановке, чем порой вызывал недоумение.
Несмотря на такой простой образ жизни, а может благодаря ему, он особенно внимательно относился к своей дочери и внучкам. Они воспитывались в старых римских традициях, несколько обособленно. Светоний рассказывает, как Август сурово обошелся с молодым человеком хорошего положения и статуса, осмелившегося ухаживать за Юлией. Однако это объясняется не только заботой о нравственном воспитании домашних. Простота его привычек и домашнего уклада никогда не воспринималась как следствие низкого происхождения его семьи. Более того, он очень ревностно относился к различиям классов и общественные связи соблюдал с особым тщанием. Он никогда не приглашал к столу вольноотпущенников, сделав исключение лишь дважды, но они лишь подтверждали правило. Мы должны воспринимать Августа человеком, гордившимся своим социальным статусом, которого он добился сам, правда не без помощи Вергилия; он осознавал свое положение, однако не отличался в частной жизни склонностью к роскоши или показухе.
И в жизни и по характеру Август был мало эмоционален. Частью его политики стала поддержка и поощрение традиционных ценностей, например ведение домашнего хозяйства, семейная верность. Если у него когда-либо и была любовница, никто об этом не знал. Его обвиняли в связях с замужними женщинами, однако это было еще до его брака, и Светоний допускает, что эти связи имели скорее деловой характер.[35] Единственное серьезное и позитивное обвинение против его нравственности носит общий характер, а в таких случаях общий характер обвинения говорит за то, что в действительности нельзя привести конкретных примеров. Мы понапрасну стали бы искать их на протяжении всей его жизни. У него не было ни физической крепости, ни необходимого темперамента, чтобы ответить на обвинения Марка Антония о его многочисленных связях с женщинами, даже если бы он и хотел это сделать — но он никогда этого не хотел.
В такой атмосфере росла Юлия — ощущая свою значимость и значимость своей семьи, отторгнутая от роскоши или слишком большой свободы и постоянно имея перед собой пример отца, который был деликатен и даже аскетичен в своих привычках, любил поэзию и историю. Она не желала видеть те качества отца, которые привели его к заслуженной славе, его талант политического стратега.
Юлия и Марцелл. Характер Юлии. Агриппа. Женитьба Агриппы на Юлии
Первым делом Август решил выдать Юлию за сына Октавии — молодого Марцелла. Это было очень естественное и очевидное решение. Молодые люди были кузенами, однако не слишком в близком родстве, потому что Август с Октавией были лишь сводными братом и сестрой. Этот план понравился Октавии и всему домашнему окружению, однако было ли это политически целесообразно, остается неразрешимой загадкой. Юлии было четырнадцать лет, Марцеллу чуть больше; юноша был из хорошей семьи и имел знатных предков, однако был темной лошадкой. Все-таки Август его усыновил, как когда-то его самого усыновил Юлий. Поскольку Август мыслил здраво, можно предположить, что он видел в Марцелле что-то обещающее. Об этом мы никогда не узнаем, потому что через два года после свадьбы Марцелл умер.
Смерть Марцелла была жестоким ударом для Октавии. Юлия, неожиданно вкусившая свободы, очевидно, слишком подавляла своего молодого мужа. По общему мнению, она была очень красивой женщиной — во всяком случае, красивой девушкой, — на портрете, если внимательно присмотреться, изображена живая, жизнелюбивая, добродушная, но совершенно безмозглая девица, которые были во все времена. Как только спали оковы брака, она пустилась во все тяжкие. Август еще как-то мог ее сдерживать; однако очевидно, что Юлии очень нравились удовольствия определенного рода. Ей нравилась значительность ее семьи, но ее совершенно не заботили простая жизнь и сельский рай Горация. Она определенно не принадлежала к золотому веку.
Август выпустил на свободу девицу, которая вовсе не собиралась добровольно возвращаться под его контроль. В то время его заботили другие вещи. Теперь он окончательно уверился в том, что пора поставить предел своему консульству и получить трибунскую власть со всем, что с этим связано и о чем мы уже говорили. Серьезная болезнь напомнила ему, что события могут повернуться по-всякому и он может не дождаться рождения внука, а поэтому необходимо выбрать себе преемника. Ничего нет необычного в том, что когда он менял консульскую власть на власть трибуна, то потребовал от сената инвеституру для Марка Агриппы. Если бы тогда Август умер (что в тот несчастный год казалось возможным), Агриппа, уже обладая большей частью его полномочий, мог бы его заменить. Столь неопределенным был тогда вопрос о наследнике Августа, что Агриппа ожидал решения этой проблемы, и Август не возражал против такого поворота дел. Однако после смерти молодого Марцелла появились новые перспективы. Брак Юлии и Агриппы мог бы способствовать тому, что сильный и способный преемник возьмет на себя заботу о государстве, а там, глядишь, к власти мог бы прийти один из будущих сыновей Юлии. Агриппа, который до сих пор был противником наследственной власти, согласился. Очевидно, Август был сильно увлечен этим планом, ибо преодолел немало трудностей, чтобы воплотить его в жизнь.
: В том же году, когда он стал верховным трибуном, он убедил сенат предоставить Агриппе проконсульские полномочия; сразу после смерти Марцелла Агриппу убедили развестись с женой и взять на себя заботу о Юлии.
Это был замечательный и гениальный план. Агриппа был преданным другом; его верность будет вознаграждена, и он приобрел статус; Рим получит блестящего преемника Августа. Юлия получала очень приличного мужа, во всяком случае, так хотелось думать Августу. План так ему понравился, что, может быть, ему следовало быть более прозорливым насчет Юлии.
Характер Агриппы. Причины схожести. Смерть Агриппы в 12 г. до н. э. Тиберий и Юлия
Каков же был характер Агриппы? На этот вопрос трудно ответить. Мы знаем о нем достаточно, чтобы представить себе человека с очень сильным характером, но эти подробности вряд ли подскажут нам, каким он был мужем. Тем не менее мы можем на основе того, что знаем, высказать некоторые предположения.
Агриппа принадлежал к особому типу римского плебея. Он был человеком, который распространял свою решимость далеко за пределы того, что мы теперь считаем дозволенным. Подобно некоторым английским капитанам XVIII в. или парням со старых бостонских клиперов, Агриппа редко обращал внимание на какие-либо ограничения, к тому же он был удачлив. Женитьба на Юлии для человека такого склада выглядела несколько странно. Юлия вряд ли ожидала, что он отнесется к ней как рыцарь, и все же она была готова стать такой, какой ее сделает грубая рука ее мужа. Мы вовсе не хотим сказать, что Агриппа и в самом деле был грубым мужланом, но кое-какие основания у нас для этого есть.
Нужно добавить тут несколько штрихов к портрету Юлии. Она, очевидно, была женщиной сильных, но быстро проходящих чувств. Марцеллу, видимо, было с ней нелегко. Он внезапно умер, оставив Юлию, в расцвете ее женственности. Август столкнулся с большой проблемой. Он не мог позволить Юлии пуститься во все тяжкие. Он хотел отдать ее человеку, которому мог бы доверять, а тот, в свою очередь, удерживал бы ее в рамках приличия и удовлетворял ее. Агриппа был именно таким человеком.
Юлия, яркая, как бабочка, стала женой Агриппы, но еще не подозревала, на что она способна, а когда Агриппа умер, ее дурные наклонности стали очень заметны. Агриппа научил ее не сдерживать свои чувства и эмоции, что она и использовала прежде всего, чтобы убить своего мужа, и она не собиралась меняться в лучшую сторону только потому, что он умер.
Августу вновь пришлось думать, что с ней делать. Вероятно, и в первом случае он был не в восторге от того, что видел. Еще менее он понимал, что предстало перед ним теперь. Он искал такого же сильного и преданного человека, как Агриппа, и остановил свой выбор на Тиберии.
Он был прав насчет Тиберия, который и в самом деле был человеком сильным и преданным. Но мы оцениваем факты лишь в свете наших современных суждений и понимаем, что эту проблему нельзя было разрешить, просто отдав бабочку в другие руки. Во-первых, Тиберий был очень не похож на Агриппу: как военный он воздействовал скорее убеждением и компромиссом, а не грубой силой; как аристократ, он никогда не считал, что в браке следует использовать методы центуриона. И даже если бы он был вторым Агриппой, то не сумел бы с помощью только силы выбить из Юлии то, что в нее заложил Агриппа. Ум и характер, даже женские, однажды сформированные, остаются таковыми постоянно; их нельзя переплавить в новую форму. Итак, выбор сделан.
