Со дня открытия общества в сентябре 1908 г. оно стало именоваться «Первой Российской Сергиевской школой трезвости», которая помещалась в двух им построенных зданиях с мастерскими и сельским хозяйством. Управлялась школа советом, который состоял из 12 членов, но главным работником и вдохновителем ее был неутомимый, «не знающий предела любви» отец Павел[198].
В целом реформа питейных заведений сыграла важную роль в истории нашей страны. Никогда более в нашей истории мы не увидим столь продуманной и комплексной программы борьбы с алкоголизмом, программы без глупостей вроде вырубания виноградников, и главное — пользующейся поддержкой населения.
В 1900 году газета «Биржевые ведомости», подробно освещавшая ход реформы, провела своеобразное социологическое исследование, опросив более 3000 жителей губерний, в которых была введена питейная монополия. Как показали результаты исследования, население в целом одобрительно отзывалось о реформе, выделяя следующие позитивные моменты:
Улучшилось качество водки,Сократились часы винной продажи,Практически исчезла продажа во внеурочное время,
Прекратилась продажа во время, говоря современным языком, массовых мероприятий — крестных ходов, престольных праздников, сельских сходов и т.д.
Промышленники отмечали сокращение числа прогулов и несчастных случаев на производстве, связанных с выходом на работу в нетрезвом состоянии. В целом в результате реформы за 9 лет (с 1898 по 1906 год) потребление спиртных напитков на душу населения в стране сократилось на 18%.
При этом блестяще оправдались прогнозы С.Ю. Витте о росте других доходов казны — собираемость налогов увеличилась на 25%, а вклады населения в сберегательных кассах выросли на 30%.
С началом Первой мировой войны в России был введен сухой закон до полного «одоления супостата». Поначалу эта мера вызвала одобрение населения — депутаты Государственной думы от крестьян обратились к царю со специальной просьбой. Они писали:«Сказка о трезвости — этом преддверии земного рая стала на Руси правдой. Понизилась преступность, затихло хулиганство, сократилось нищенство, опустели тюрьмы, освободились больницы, настал мир в семьях, повысилась производительность труда, явился достаток. Несмотря на пережитые потрясения (мобилизация и война), деревня сохранила и хозяйственную устойчивость, и бодрое настроение. Да будет стыдно всем тем, которые говорили, что трезвость в народе немыслима, что она не достигается запретом. Не полумеры нужны для этого, а одна решительная бесповоротная мера. Изъять алкоголь из свободного обращения в человеческом обществе на вечные времена».
Но война продлилась не полгода, как предполагалось всеми, а значительно дольше. Постепенно начали активно развиваться самогоноварение и тайная торговля спиртным. Тем не менее сухой закон в России не привел к столь тяжким криминальным последствиям, как в США, — ситуация оставалась под контролем правительства. Можно предположить, что если бы не социальные катаклизмы 1917 года, после победы России в Первой мировой войне был бы принят новый вариант законодательства о спиртных напитках, который, не запрещая их продажу полностью, сильно ограничил бы ее, подобно тому, как это сделано сейчас в скандинавских странах, в частности в Финляндии. И тогда бы русское пьянство окончательно отошло в область исторических преданий. Но история не знает сослагательного наклонения.
В задачу книги не входит описание развития ситуации с алкоголем в советский период, отметим лишь два основных момента — во-первых, уже упомянутое нами ранее постоянное увеличение производства алкоголя в СССР. (Важно отметить, что поскольку вся экономика в Советском Союзе контролировалась исключительно государством, то на него же ложится и вся ответственность за это решение.) А во- вторых, уничтожение культуры правильного потребления водки. И что в итоге мы имеем на выходе?
Мы имеем острейшую проблему алкоголизма в стране.
Как показывают результаты социологического опроса, проведенного в марте 2006 года компанией «Башкирова и партнеры» по всероссийской репрезентативной выборке взрослого населения (n = 1500), 39,6% опрошенных в той или иной степени обеспокоены проблемой алкоголизма среди своих родных и друзей. Это очень большая цифра — больше чем каждый третий.
Результаты другого опроса показывают, что 7% наших сограждан пьют водку несколько раз в неделю. Реально этот процент еще выше, так как вряд ли интервьюеры опрашивали сильно пьющих людей. В целом число «питухов» (было в русском языке такое слово, обозначающее сильно пьющих, «непросыхающих» людей) можно оценить в 10% от взрослого населения страны. То есть каждый десятый россиянин!
Мне могут возразить — почему сразу «питух»? Мол, 50 г водочки под горячее, хотя бы и несколько раз в неделю, какой же это алкоголизм? Это традиционно. Так всегда на Руси-матушке было.
То-то и оно, что было! Давайте посмотрим правде в глаза. Не пьют у нас водку сейчас «культурненько» в виде рюмочки за ужином или за обедом. Сто лет назад такая культура употребления водки была распространена среди обеспеченных слоев русского общества, именно ее распространению в массах содействовало попечительство о народной трезвости, но все его усилия были практически полностью уничтожены в годы советской власти. Поменялся рацион питания, поменялась (и не в лучшую сторону!) культура питания. Деградировали наша кухня и наше меню. Признанный знаток этого вопроса Вильям Похлебкин писал об этом:
«В XX веке национальные кухни народов России подверглись разрушению, в их продуктовый состав и в кулинарную обработку были внесены изменения, дополнения, искажения.
Причиной этого была, прежде всего, утрата навыков, так как многие национальные кухни не были письменно зафиксированы, их мастера просто вымерли, не успев воспитать учеников.
Сформировавшаяся с запозданием, лишь в середине 30-х годов, советская кухня общепита, с одной стороны, слишком поздно (лишь с конца 30-х годов) стала включать в свой репертуар национальные блюда народов СССР, да и то в чрезвычайно упрощенном, «адаптированном» кулинарном виде, а в своем основном сложившемся «городском» меню (каши, котлеты, яичница, блины, пельмени, борщи, щи, рассольники, уха, крупяно-овощные супы), во-первых, повторяла лишь обеденный состав «сокращенной» национальной русской кухни, а во-вторых, также весьма ограниченно, частично стала включать в себя некоторые общеевропейские блюда (бульоны, пюре, компоты), не восприняв принципов составления меню из французской кухни и превратившись в конце концов к 70-м годам нашего столетия в эклектическую непоследовательную, кулинарно малограмотную, лишенную твердых принципов кухню»[199].
Это свидетельство особенно ценно еще и потому, что, являясь признанным специалистом в вопросе, Вильям Похлебкин до конца своих дней придерживался левых взглядов и никоим образом не был склонен к «обличению советской власти».
Если раньше наиболее плотным приемом пищи на Руси всегда был обед, под который и могли пропустить рюмку-другую, то сейчас... Сейчас водку пьют не как гастрономический продукт, пьют, чтобы опьянеть, забыться, уйти из этого мира. Пьют не за столом с яствами и закуской, а отдельно. Худшие формы употребления спиртного, которые советский нарком в 30-е годы приписывал старой России, воплотились в реальность России современной. Сказка стала былью... Зайдите в любую заводскую или офисную столовую. И посмотрите — есть ли там человек, пьющий водку за обедом? Что, нет? А вечером у магазина, торгующего спиртным, видите пьющих из горла? Довольно часто можно увидеть.
Вот и получается, пьют у нас не так, как положено, а так, как наиболее вредно — большими дозами с малой закуской или вообще без закуски.
Теперь поговорим о качестве водки. Зайдем в водочный отдел любого магазина и посмотрим на прилавок. Выбор на первый взгляд огромен. И такая водка, и сякая, и лимонная, и мягкая, и очищенная, и т.д. Возьмем бутылочку и почитаем то, что написано мелкими буквами в разделе состав, — спирт пищевой, вода, глицерин, ароматизатор, идентичный натуральному. Что скрывается за этими надписями? Спирт пищевой — ну понятно, что не технический, другое дело, что для водки он должен быть либо ржаной, либо, что менее правильно, — пшеничный. А под словом «пищевой» может скрываться и картофельный, и свекольный, и даже древесный.
Теперь глицерин — он тут для чего? Никакого глицерина в настоящей водке быть не должно. Глицерин как раз для мягкости добавлен. Только в реальности мягкость должна достигаться водой. Не всякая вода годится для водки, но...
Наличие ароматизатора наводит на мысль, что спирт действительно не хлебный, вот и пришлось для создания традиционного водочного запаха добавлять ароматизатор.
